Ирина Лобановская - Лондаколор
- Вы мне, пожалуйста, шепчите что-нибудь ласковое, тогда не будет больно...
Врач засмеялся и взглянул на Тоню с большим интересом.
По всей вероятности, ему она глянулась сразу, а ее предложение пришлось по душе с самого начала. Он охотно согласился и начал нашептывать ласковости и милые словечки, которые особым разнообразием и оригинальностью не отличались, но попервости грели сердце и душу. Однако недолго. Стандартно-клишированный словесный набор в сжатые сроки наскучил Тоне, а ни к чему другому голубоглазый Борис способностей не проявил. Если не считать его зубопротезного мастерства и короночного совершенства.
Седьмым оказался Родион, названный литературной мамой в честь ее любимого и знаменитого героя романа Федора Михайловича. Родя писал стихи и поэмы, ходил на литературные тусовки, и Тоне моментально шибко надоело дышать поэтическим миром и с утра до ночи вникать в мысли, обреченные стать рифмами и ритмом.
Хотя она окончила когда-то Литературный институт.
Во время ее поступления мама, школьная учительница литературы и русского, стойко ходила на все экзамены. Она дымила в литинститутском дворе сигаретами, перезнакомилась со всеми такими же преданными детям родителями и упорно убежденно толковала о том, что сюда поступать должны одни лишь мальчики, поскольку именно они - носители профессии. А девочки выйдут замуж, родят детишек и постепенно забудут о литературе...
Тоня очень обижалась на мать, но молчала.
Мама умерла давно, через пять лет после окончания Тосей Литинститута. Отец пережил ее на полгода. Костя благополучно выучился на инженера в Бауманском. А писать Тоня действительно перестала, хотя детишек так и не родила...
Родион проявлял непоколебимый интерес к Тосиному эмбриональному творчеству. И пробовал оттачивать на нем свои способности критика.
- Неплохой рассказ, - глубокомысленно говорил он, ознакомившись с очередным слабеньким Тосиным творением. - Но я не понял - и читатель вместе со мной - почему твоя героиня легла с этим типом? Ты прости меня за грубость и прямоту, но всегда должно быть понятно, почему женщина ложится в постель к мужчине!
- Очень часто из любопытства, - буркнула Тоня.
- Из чего? - в замешательстве пробормотал Родион. - А ты... прости меня... тоже... со мной...
- Тоже, - не стала отрицать очевидность честная Тося. - Извини, Родик, но тоже. Мне было очень интересно. А потом весь интерес слинял... Так бывает, учти на будущее.
На смену поэту Родиону пришел... Кто же пришел ему на смену? Ведь как раз тогда уже возник Олег...
Именно его Тоня действительно любила. Она балдела от его голоса, от его походки, от его рук... Она умирала от отчаяния, не слыша и не видя его больше двух дней, она тосковала, поссорившись с ним... Она...
Она сама его бросила. Оставила ради Юрастого.
Тося так его всегда называла: Юрку Ашмарина, доцента кафедры мехмата. Но про Юрастого не знал никто, даже Тонина мама, которая обычно всегда была в курсе дочкиных увлечений.
Ужасно! - подумала Тоня. - Разве может человек так разлагаться, как я? Разве допустимо иметь столько мужиков? Где это видано, где это слыхано? Полжизни грешить, полжизни каяться... Нет, это невозможно! Надо что-то с собой делать...
Хотя что ей теперь делать? Проблема отпала сама собой. На толстую неуклюжую Тоньку ни один уважающий себя джентльмен не захочет взглянуть даже из милости. Вот и все решение вопроса. Уставшая природа, одуревшая от Тоньки, сама включила естественную защиту. Это было повеление свыше, вполне разумное, единственно правильное решение.
Юрастый... Так кто же ей тогда был дороже - он или Олег? Олег или он?..
С Олегом она познакомилась мрачным до серости, раскисшим мартовским утром в троллейбусе номер пятнадцать, уныло тащившим ее в теплые душные стены любимого издательства "Высшая школа", всю дорогу утопая до середины колес в московской смеси грязи и снега.
В стенах родного издательства она с утра до вечера тупо читала неудавшихся комплексующих литературных гениев, то возвышенно, то уныло рассуждающих, с тайной горечью и болью в сердце, о творчестве гениев состоявшихся. Но скрыть кручину и скорбь им никак не удавалось - они выплескивались на страницы учебников и очень мешали Тоне спокойно жить.
Олег радостно положил твердую руку на ее скользкое колготочное колено и засмеялся. Он ехал в свой цирк крутиться и парить высоко под куполом и каждую секунду помнить, что жизнь не вечна. Поэтому он каждую секунду искренне и открыто радовался этой прекрасной жизни.
Так кто же был ей дороже - Олег или Юра?..
Тоня вздохнула, запуталась и сама на себя махнула рукой.
- А где же наша Наночка? - спросила Тося Дениса. - Что-то ее сегодня не видно... Скоро приедет Лариса, будем ужинать. Все вместе, по-семейному... Поищи в холодильнике, что там у нас есть. Может, надо по-быстрому слетать в магазин!
- Ты и полетишь! - отозвался откровенный и грубый племянник. - У меня не готов английский, а у англичанки климакс, поэтому она бросается на людей, как большая полосатая тигра! А наша Наночка, во-первых, записалась в бассейн, чтобы поплыть за призами и кубками или устроить заплыв из Сухуми в Турцию. Хотя она и так прекрасно плавает. Просто не хочет потерять форму в нашей ванне. А во-вторых, девочка ищет отца...
- Деда Мороза, что ли? - изумилась Тося. - Правда, он ей скорее дед... У него же была внучка Снегурочка! Какого еще отца? О чем ты рассказываешь?
Денис осмотрел толстую тетку с нескрываемым презрением.
- Ma tante, ты бы тоже купила себе абонемент в бассейн! Тебе это полезнее, чем Нанке, - посоветовал он. - Я не очень понимаю, при чем здесь Дед Мороз. Нана - живая девочка из плоти и крови! Кстати, спасибо, что ты так здорово подправила ей ее умирающие от истощения волосики. А где ты там и в каком сугробе ее выкопала - это твои проблемы. Равно как и кукольные идеи.
- Ах, мои?! - прищурилась Тоня. - А как же ты тогда взял ее в одну руку, когда я сунула тебе куклу в ванную?!
Лицо Дениса занавесилось нежной паутинкой воспоминаний.
- Я и сейчас беру ее в одну руку... - прошептал он. - Она такая маленькая, легкая, тихая...
- Что?! - в ужасе пробормотала Тоня, напрочь забывая об ужине и сестре Ларисе. - В какую руку?..
- Ну, какая разница, в какую! - тихо и укоризненно заметил Денис. - Тебя интересует, могу ли я выжать левой столько же, сколько правой? Почти могу! А у Наночки во сне двигается кончик носа, как у кролика, и ресницы распрямляются до середины щеки...
- Ну, хватит! - хлопнула ладонью об стол разъяренная тетка. - Почему это ты любуешься ею спящей?! Тебе что, нечего делать по ночам?!
- Мне как раз очень есть что делать по ночам! - заявил племянник. - Но сначала мы делаем это, и это нам обоим страшно нравится... Я даже никогда раньше не подозревал, что это так здорово и приятно... А уже потом я смотрю на спящую Нану. Между прочим, у нас могут быть дети. Мы не предохраняемся. Это принцип. Я думаю, у нас и так очень безопасный секс. Ты бы, тетка, позвонила отцу с матерью и поставила их в известность, что они скоро сумеют стать дедом с бабкой. И ты тоже. Двоюродной бабусей. Но это без разницы. Будешь нянчить нашего малыша или малышку. Я отлично знаю, ma tante, что ты жутко мечтаешь о бэби. Ну, ясно... Вот мы его тебе и предоставим. Навсегда к твоим услугам. Наночка вряд ли справится с дитем. Она у нас не по этой части...
Тоня тупо и потерянно молчала. Что она скажет бестолковому братцу и его безголовой жене? Что она сама точно такая же безголовая и бестолковая и упустила ребенка, недосмотрела за ним, недоглядела?.. И вот теперь... А что, собственно, теперь? Что такого произошло и случилось?
У Тони закружилась голова, заставив испуганно вцепиться в сиденье стула, чтобы не свалиться.
- Ты умираешь от потрясения, тетка? - безразлично спросил хамоватый юный ловелас и дамский угодник.
- Жуткое головокружение, - призналась Тося. - Куда-то несет и заносит...
- У тебя климакс, - уверенно, со знанием дела, заявил племянник.
- Да что это у тебя, куда ни глянь, одни сплошные климаксы?! - возмутилась Тоня. - То у англичанки, то у меня! Прямо какой-то климактерический мир!
Денис рассеянно поднял плечо.
- Просто меня не первый год окружают женщины среднего переходного возраста. Дамы в районе сороковника и чуточку старше. А для них перепады настроения - дело естественное. Ну, ясно... Я не понимаю твоего возмущения и удивления.
Тося внимательно осмотрела племянника. Он давно отсутствовал и снова грезил, опять приподнявшись на локте возле спящей Наны и любовно, ласково изучая ее нос и ресницы.
- Олег, Юрастый, а нынче еще и просто Толик... - вдруг задумчиво вспомнил Денис. - Все не так и все никак... Во, моржа какая! Ты бы, ma tante остановилась, наконец!.. Надо же иметь такой кипятком бурлящий темперамент! Прямо Везувий, а не тетка! В момент извержения... У тебя переизбыток энергии. Видно, девать некуда, а ведь надо ее как-то тратить. Ты ее умеешь увеличивать и концентрировать в нужные моменты. Как великий мастер единоборств. Каратэ никогда не увлекалась? По-моему, тебе там не нашлось бы равных. Можешь попробовать, пока не поздно. Иначе упустишь свой шанс. И ты напрасно собиралась сойти с ума по общему поводу своих воздыхателей... Хорошо, что не успела. Или передумала.
![Тод Гринуэй - Праздношатание[Полная версия]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)