Нагиб Махфуз - Осенние перепела
Самый большой зал был отведен для особо почетных гостей, среди которых можно было заметить несколько высокопоставленных дворцовых чиновников — друзей хозяина дома Али-бека Сулеймана.
В ослепительном свете люстр, окруженная шумной толпой незнакомых людей, мать Исы, надевшая по случаю столь торжественного события свое самое нарядное платье, чувствовала себя крайне неловко. Она плохо видела и слышала и старалась меньше попадаться на глаза всем этим незнакомым людям. Впрочем, мало кому могло прийти в голову, что эта маленькая старушка, скромно сидевшая в углу, была матерью жениха — героя дня.
Жена Али-бека Сусанна-ханум — женщина лет пятидесяти, лицо и фигура которой еще сохраняли следы былой красоты и изящества, — знала мать Исы с тех давних времен, когда сама была невестой.
Она изредка подходила к старой женщине и улыбаясь говорила:
— Не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома…
Хасан оставался верен себе. Он всячески пытался вовлечь в спор на политические темы кого-либо из друзей Исы, с которыми был едва знаком. Посылая ему приглашение, Иса втайне надеялся, что Хасан не явится на торжество. Но он пришел. Вот уже несколько минут Иса украдкой наблюдал за Хасаном, искренне удивляясь его энергии. «Ну и парень, — думал Иса, — Он может бросить вызов самому времени, если захочет». Вскоре, однако, Исе пришлось прервать свои наблюдения: гостей было много и всем надо было уделить внимание.
В этот вечер он старался быть особо предупредительным со своими знакомыми из руководства партии. В большом зале, где они находились, атмосфера была несколько натянутой: здесь встретились партийные деятели и дворцовые чиновники, причем многие из них раньше никогда не были знакомы.
Али-бек играл роль рачительного хозяина. Он любезно приветствовал гостей, старался держаться со всеми на равной ноге, хотя считался довольно влиятельным лицом, имевшим вес при дворе. В прошлом адвокат средней руки, он однажды был замечен кем-то из приближенных короля, после чего его очень скоро выдвинули на ответственную должность в судебном ведомстве. Он не имел твердых политических убеждений, и долго никто не мог понять, к какой партии он принадлежит. Наконец стало известно, что Али-бек вступил в дворцовую партию «Аль-Иттихад», где вскоре прослыл одним из ярых приверженцев короля. Неудивительно, что его продвижение по служебной лестнице было успешным и быстрым. В настоящее время он занимал один из высших постов в министерстве юстиции.
Али-бек отличался редким здоровьем и энергией, никто не верил, что ему уже пошел шестой десяток. Высокого роста, худощавый, с черными глазами, хитро поблескивающими из-под густых бровей, он обычно сразу привлекал к себе всеобщее внимание.
Да, Али-бек умел устраиваться в жизни. К тому же ему дьявольски везло. Чего стоила хотя бы его женитьба на Сусанне-ханум. Приданое жены позволило ему заметно округлить свой капитал, пригодилась и ее аристократическая родословная.
Сейчас Али-бек был в отменном настроении. Он подходил то к одной группе гостей, то к другой, смеялся, шутил:
— Политика разъединяет, радость объединяет!
Шукри-паша хитро подмигнул Исе и прошептал:
— Не кажется ли тебе, что будущий тесть призывает к единению сторонников короля и сторонников нашей партии?
Шейх Абд ас-Саттар, стоявший рядом и напряженно прислушивавшийся к их разговору, тоже зашептал:
— Ну что ж, тогда пусть подчиняется воле партии.
Сказав это, он с опаской посмотрел на портрет короля Фарука, висевший на стене.
— Ничего, — улыбнулся Иса, — теперь даже в каирских кофейнях не боятся поносить его.
Горечь политических разногласий не могла отравить радостную атмосферу вечера. Ису нельзя было узнать. Он, казалось, совершенно забыл о политике. Его лицо светилось радостью, глаза возбужденно блестели. Счастью его не было предела. И не от того, что женитьба сулила ему богатство и высокое положение в обществе, вовсе нет! Просто он был без ума от своей невесты. Его уже не волновали ни каирские пожары, ни отставка правительства, ни перевод на работу в архив. Позабылись и горькие разочарования последних дней, вызванные подавлением народных демонстраций в зоне канала. В сердце не осталось места для щемящей тоски, будущее представлялось счастливым и безоблачным. Возбужденный и немного рассеянный, он переходил от одной группы гостей к другой. Вот он подошел к Сусанне-ханум, будущей теще, и осмотрел вместе с ней праздничный стол, ломившийся от всевозможных яств. Потом направился в зал, где находились его близкие друзья. Посидел несколько минут с ними.
— А здесь много интересных женщин, — заметил Ибрагим Хайрат, глядя через открытую дверь в соседний зал.
— Ну как, твоя мать добилась наконец своей цели? — пошутил Аббас Садык.
Иса вдруг вспомнил о матери. Оглянувшись, увидел ее скромно сидящей в углу в своем праздничном платье. «Пожалуй, моя мать умеет держаться в обществе лучше, чем мать Хасана, — удовлетворенно подумал он. — А ведь та выглядит куда наряднее».
— У тебя отчаянный двоюродный брат, он может напугать больше, чем все пожары Каира, — шутливо пожаловался Аббас на Хасана.
В разговор вмешался Самир, хранивший до сих пор молчание:
— А положение все-таки очень тревожное.
— Да, ничего не скажешь, — согласился Иса.
— Обстановка, по-моему, даже более серьезная, чем это может показаться с первого взгляда, — убежденно заявил Самир.
— Да полноте, уж так ли все обстоит, как тебе кажется, — усмехнулся Хасан.
— Говорят, что король собирается использовать наемных солдат, он уже никому не доверяет!
Аббас рассмеялся.
— До того дошло, что некоторые сторонники короля предпочитают, кажется, нынешнему разброду и сумятице возвращение к власти нашей партии Вафд.
— А я молю аллаха, — воскликнул Хасан, — чтобы нынешняя анархия еще больше усилилась…
Наступил торжественный момент официального провозглашения помолвки.
Иса был вызван во внутренние покои. Он вышел из зала, провожаемый любопытными взглядами. Воцарилось торжественное молчание. Но уже через несколько мгновений по всему особняку разнеслись приветственные возгласы: в сопровождении матери и жениха Сальва обходила гостей, направляясь к специально отведенному для нее месту, украшенному цветами. Она действительно была хороша: от матери унаследовала высокий рост и изящную фигуру, от отца — большие черные глаза. Но странное дело. Эти глаза смотрели на мир довольно равнодушно и даже с холодком.
Наряд невесты был великолепен. Гости потом долго еще вспоминали его.
Торжество продолжалось. Было отдано должное сандвичам, сластям и прохладительным напиткам, но наконец и буфет опустел. Начался разъезд гостей. Хозяева не скупились: каждому приглашенному был вручен подарок — коробка конфет…
Иса, Сальва и Сусанна-ханум сидели на большой застекленной веранде. Стоял чудесный весенний вечер. Яркий свет электрической лампы, висевшей на веранде, падал в сад, выхватывая из темноты несколько огромных деревьев, мерно покачивавших ветвями. Дул слабый ветерок.
Первым нарушил молчание Иса:
— Сегодняшний день — самый счастливый в моей жизни.
— Спасибо, — застенчиво прошептала Сальва, — мне тоже хотелось бы поведать тебе о своих чувствах, милый, но можно я это сделаю в другой раз…
Сусанна-ханум смотрела на них, удовлетворенно улыбаясь.
— Скоро ваше счастье будет полным, — сказала она. — В июле справим свадьбу.
Радости Исы не была предела. На этот раз судьба, кажется, действительно улыбнулась ему. Скорей бы свадьба, а потом он уж знает, как ему поступать: он полностью доверится опыту Али-бека и со временем обязательно займет такое же положение.
— Дорогая, — сказал он Сальве, — а ведь ты копия своей матери. Это меня особенно радует.
Сусанна-ханум усмехнулась.
— Смотри, не откажись от этих слов в будущем.
Исе вдруг захотелось показать, что и он не лыком шит, похвастать своим влиянием и возможностями.
— Не будет ли для тебя в тягость жизнь за границей? — неожиданно спросил он. — Кто знает, может быть, скоро мне придется занять ответственный дипломатический пост…
Вместо Сальвы ответила мать:
— Твоя невеста получила хорошее образование, знает немецкий язык…
На лице Исы появилось удовлетворенное выражение:
— Я уверен, что в нашей жизни будет много настоящего счастья и все надежды осуществятся…
5
— У меня есть тайна, и я хочу, чтобы ты знала о ней…
Сальва и Иса сидели вдвоем на веранде. День постепенно угасал. В лучах заходящего солнца четко вырисовывались силуэты каирских минаретов. Пахло розами и гвоздиками.
— Тайна? — удивилась Сальва.
Иса улыбнулся.
— Ну, конечно… Ты даже не подозреваешь, а ведь я еще мальчишкой был влюблен в тебя. Только мой покойный отец знал об этом. Однажды он даже видел, как я поцеловал тебя.
