Павел Волков - Ложь креационизма
«Переход из воды на сушу: сказка, выдуманная теорией эволюции»
Так многообещающе называется новая глава книги.
Стр. 32:
«Учитывая, что у беспозвоночных отсутствует скелет и твёрдая часть находится снаружи, а у рыб скелет расположен внутри, то эволюция от беспозвоночных к рыбам требует больших изменений, которые должны были оставить свой след в виде переходных форм и в неисчислимом количестве».
Автор либо сам не понимает, о чём идёт речь, либо пытается повести читателей по ложному пути размышления намеренно и осознанно. Прекрасно известно даже школьнику, что у таких достаточно сложно устроенных животных, как черви (в том числе кольчатые), погонофоры, асцидии и головохордовые, твёрдый скелет отсутствует (я уже не говорю о медузах и гребневиках). Так что не все беспозвоночные имеют твёрдые части и в наши дни. «Твёрдая часть… снаружи» у беспозвоночных — ни что иное, как наружный скелет, состоящий из хитина у членистоногих и слоёв извести (карбоната кальция) и конхиолина у моллюсков. Проводить параллели между этими типами скелета (имеющими эктодермальное происхождение) и внутренним, состоящим из кости и хряща, мезодермальным скелетом позвоночных, бессмысленно. С точки зрения химии хитин — полисахарид, конхиолин — белок, внутренние слои раковины моллюска — различные кристаллические формы карбоната кальция, а кость состоит из коллагеновых (белковых) волокон и фосфатов кальция. Так что химически между ними — практически ничего общего. По происхождению они также независимы. Дифференциация моллюсков, членистоногих и предков позвоночных произошла на уровне животных, не имеющих твёрдого скелета. Поэтому искать «переходные формы» в данном случае бессмысленно.
Стр. 33:
«Знаменитый эволюционист, автор книги „Палеонтология и эволюция позвоночных“ Роберт Л. Кэрролл нехотя признаётся:
„У нас нет останков переходных форм между ранними амфибиями и рыбами“».
Эволюционисты-палеонтологи Колберт и Моральс рассказывают о трех классах амфибий: лягушках, саламандрах и caecilian:
«Нет ничего, что доказывало бы существование предка у амфибий палеозойской эры. Известные древние лягушки, саламандры и caecilian ничем не отличаются от нынешних».
Отсутствие находки ископаемого животного ещё не означает отсутствие самого вида. Животное могло обитать в местах, не благоприятствующих захоронению, или просто не найдено чисто физически. Я думаю, у креационистов глаз — не рентгеновский аппарат, который просвечивает толщу земных отложений и горных пород. Откуда они уверены, что такое животное нельзя найти? Возьмут ли они свои слова обратно, если такое животное (полурыба — получетвероногое) будет найдено? Мы не узнаем, что сокрыто в земле, пока не начнём раскопки.
Что касается «неизменности» земноводных, можно привести пример триасового вида Protobatrachus — исходной формы лягушек, имеющей короткий хвост из мелких позвонков. А в юрских отложениях Аризоны в 1990 году была найдена и описана Jenkins примитивная червяга с рудиментарными ногами. Вот вам и неизменность! Кроме того, современные отряды земноводных произошли от древних поздно — в мезозое. Палеозойские земноводные многочисленны и разнообразны, но не все из них были предками современных отрядов. Многие древние отряды земноводных вымерли, не оставив потомства.
О значении находки латимерии, или целаканта, автор пишет следующее:
«С обнаружением этих рыб стало ясно, насколько далеко могут зайти фантазии эволюционистов. Несмотря на все утверждения, у этих рыб не оказалось ни развитого мозга, ни примитивных лёгких. А то, что они приняли за примитивные лёгкие, оказалось всего лишь сальной железой. К тому же, как выяснилось, „кандидат, готовый выйти на сушу“, т. е. Coelacanth, обитает в глубоких водах океана и не поднимается выше 180 м. глубины».
Х. Я. исказил мнение о целаканте и о его связи с выходом предков земноводных на сушу. Для этого не нужно развитого мозга — современные земноводные умом не блещут, да и древние, видимо, не умнее были. Земноводные имеют в некотором роде даже более простой мир, чем рыбы. Рыба обитает в трёхмерном мире, где есть три плоскости для движения (вперёд — назад, вправо — влево, вверх — вниз). Земноводное обитает в двухмерном мире — летать-то оно не умеет. Конечно, лягушки-древолазы и квакши освоили трёхмерный мир кустов и деревьев, но их мозг качественно не изменился. Система дыхания у первых земноводных практически не отличалась от рыбьей — жабры и примитивные мешкообразные лёгкие (нет ничего противоречащего современным научным представлениям в том, что у рыбы есть органы воздушного дыхания). Жабры и остатки жаберной крышки находят на скелетах древнейших земноводных. Позже жабры исчезли. Но с утерей рыбьего наследия — чешуи — земноводные приобрели особую черту — кожное дыхание. У некоторых видов оно столь эффективно, что они утратили лёгкие (это безлёгочные саламандры Plethodontidae и уссурийский тритон Onychodactylus fisheri).
К тому же никто и не утверждает, что ВСЕ кистепёрые рыбы превратились в земноводных. Это сделали виды только одного семейства Rhipidistiidae, видимо, род Eustenopteron. Ничто (кроме конкуренции с другими группами рыб и первыми земноводными) не мешало остальным кистепёрым рыбам обитать в тех местах, где их выживание более оптимально, в том числе и в морях. А от современного целаканта никто и не ждёт выхода на сушу, так как он специализирован к жизни на глубинах. Это лишний раз подчёркивает то, что эволюция идёт всегда и во всех группах живых существ.
«Фантастическая эволюция птиц и млекопитающих»
Честно говоря, фантастическим в этой главе является только одно — невежество автора.
Стр. 35:
«…между амфибиями и пресмыкающимися нет никакой связи, и они появились, не имея „предков“. Роберт Кэрролл — эволюционист, завоевавший авторитет в области палеонтологии позвоночных, был вынужден признаться, что „самые древние пресмыкающиеся сильно отличаются от всех амфибий, а их предки не установлены“».
Слова, взятые, по автору, из «Палеонтологии и эволюции позвоночных», не отражают всей правды. В главе, посвящённой происхождению амниот, сказано далее, буквально через абзац: «Из палеозойских амфибий только антракозавры обладают существенными производными признаками, общими с ранними амниотами. (далее перечисляются особенности строения черепа, позвонков, конечностей)… Другая причина сближения амниот с антракозаврами — наличие нескольких групп позднекаменноугольных и раннепермских четвероногих (к ним относятся лимносцелиды, тсеайаииды и соленодонзавриды), напоминающими по анатомии, особенно по строению затылка, примитивных антракозавров, но обладающих некоторыми чертами примитивных амниот». Не так уж и широка оказалась пропасть… Тем более что выделявшихся ранее в отдельный отряд котилозавров «распределили» как среди рептилий, так и среди амфибий. А некоторые представители данного бывшего отряда вообще «кочуют» между рептилиями и амфибиями у разных авторов. Например, таковы огромное (3 метра длиной) четвероногое Diadectes, антракозавр (по Кэрроллу) Limnoscelis и найденная в США Seymouria, анатомически напоминающая рептилий, но имевшая, подобно амфибиям, личинку, описанную как Discosauriscus. Советский палеонтолог Ивахненко предложил выделить для таких форм особый класс Parareptilia, куда, по его мнению, должны войти также современные черепахи, которые, видимо, приобрели ряд рептильных черт независимо от иных рептилий.
Страница 36:
«Турецкий эволюционист Энгин Корур признаёт невозможность эволюции крыльев:
„Общая черта глаз и крыльев заключается в том, что их функционирование возможно только при комплексном развитии всех особенностей. Иными словами, невозможно видеть неполноценными глазами и летать с помощью одного крыла. Возникновение же этих органов остаётся необъяснённой тайной природы“».
Как мне кажется, «необъяснённой тайной природы» является не это, а воззрения человека, претендующего на учёность, напоминающие детский лепет. Это по поводу «одного крыла». Трудно предположить, что взрослый человек (учёный!!!) считает, будто все органы появлялись у вида в процессе эволюции по одному (сначала левая лапа, через сто тысяч лет — правая, а в промежутке — живи с одной лапой, как хочешь, но доживи до появления другой лапы. А там — жизнь — малина!). Он явно забыл дарвиновские слова о корреляции органов.
Стр. 37:
«…не существует никаких окаменелых останков, доказывающих происхождение перьев от чешуи. Напротив, как сказал профессор Brush, „ископаемые останки показывают, что перья появляются внезапно и как особенность, свойственная только птицам“».
В данной книге на стр. 41 показан образец ископаемой птицы Confuciusornis. Эта птица моложе археоптерикса на 10 миллионов лет (хотя автор утверждает, что они одного возраста. Но 10 млн. лет (одна шестая часть кайнозоя!), право, не срок…). Эта находка важна для нас тем, что вместе с этим видом, в этих же отложениях верхней юры северо-восточного Китая найдено другое животное. Если автор приводит Confuciusornis как один из примеров, он должен знать о той, другой находке. Но он умолчал о ней, ведь она не вписывается в его «теорию». Это существо — покрытый перьями динозавр с зачатками крыльев — Caudipteryx. Была ли у него чешуя? Несомненно, ведь это рептилия. Но на отпечатке превосходно виден хвост, окаймлённый перьями по образцу археоптерикса. Вот вам, Харун Яхья, рептилия в перьях! А ещё — динозавр Avimimus на закуску! И перо Praeornis — неизвестного пока (найдено только перо) существа из юры озера Каратау. Это перо хранится в Палеонтологическом музее в Москве. Видно, что оно весьма примитивно для птицы — толстый очин и редкие короткие бородки — далёкая от совершенства конструкция. Вот вам и «внезапное» появление совершенного приспособления! А о родстве пера и чешуи говорят А. Ромер и Т. Парсонс в книге «Анатомия позвоночных» (глава 6):
