Павел Волков - Ложь креационизма
Страница 22:
«Для превращения бабочки в другой живой организм, например, в птицу, необходимо, чтобы в генах бабочки произошли бесчисленные изменения, другими словами, к генетическим особенностям бабочки должна присоединиться генетическая программа, включающая информацию о физических особенностях птицы».
А бабочка, вообще-то, не числится среди предков птиц. Это представитель совершенно другой эволюционной линии. И пути предков бабочек (членистоногих, первичноротых животных) и предков птиц (хордовых, вторичноротых животных) разошлись ещё в докембрии или в раннем кембрии. Так что это высказывание Х. Я. нельзя расценивать как аргумент против теории эволюции. Это скорее лишнее доказательство спекулятивности аргументации и невежества автора этих «тезисов».
Пример с бабочкой рассматривается у Х. Я. в связи с приводимым во многих книгах и учебниках случаем «промышленного меланизма» у бабочки берёзовой пяденицы. Но этот пример иллюстрирует не появление нового вида, а первый шаг к этому — элементарное эволюционное явление, то есть, устойчивый сдвиг генофонда популяции под воздействием внешних факторов. До образования нового вида тут далеко.
Страница 23:
«…естественный отбор никак не может объяснить системы и органы, имеющие сложное строение. Эти системы и органы образуются в результате совокупной деятельности взаимосвязанных частей, и отсутствие или дефект хотя бы одной из них приводит к нарушению их функционирования. Таким системам свойственна „неупрощаемая комплексность“. К примеру, строение человеческого глаза не может быть проще, чем оно есть, так как отсутствие какой-либо части этого органа станет причиной его неполноценного функционирования. Разум, создавший такого рода систему, должен был предвидя будущее, задаваться целью получить ту пользу, которую можно ожидать только от совершенной формы».
Организм изменяется в целом, это не набор отдельных органов. Всякий эволюционист знает, что такое коррелятивные изменения. Чарльз Дарвин пишет в «Происхождении видов…» (глава 5): «Я разумею под этим выражением тот факт, что вся организация во время роста и развития находится в такой тесной взаимосвязи, что когда слабые изменения проявляются в какой-нибудь одной части и накопляются естественным отбором, другие части также претерпевают изменения».
Страница 24:
«…мы не встречались с примером положительных мутаций».
А как же полиплоидия — кратное изменение числа хромосом? Растения и животные — полиплоиды более мощные, жизнеспособные и крупные, нежели исходные виды. Полагают, что около трети всех видов растений образовалось за счёт мутации полиплоидии.
А вот пример положительной мутации у животных. Аквариумисты наверняка хорошо знают суматранского барбуса Barbus (Puntius) tetrasona. В 1976 году в Европу из Сингапура были завезены мутанты данного вида, отличающиеся от обычной полосатой формы чёрно-зеленоватым одноцветным корпусом. Эти рыбы оказались очень устойчивы к некоторым неблагоприятным изменениям аквариумной среды:
«Однажды около полусотни тех и других [мутантных и полосатых „диких“] мальков одного помёта были помещены в маленькую ёмкость, где кислородный режим поддерживался благодаря постоянной аэрации. Случилось так, что ночью отсоединилась воздуховодная трубка компрессора, и в аквариуме произошёл „замор“. К утру уцелели почти все чёрно-зелёные и только три полосатых. Полузадохнувшиеся рыбы лежали на плавучих растениях. После включения интенсивной аэрации их удалось спасти».
(Журнал «Аквариум» № 1/94, стр. 24)Говорить о большей физической силе чёрно-зелёных мутантов, «вытолкнувших с листьев полосатых сородичей» не стоит — автор той заметки отметил некоторое отставание в росте мутантов по сравнению с обычными особями. Но в отношении требований к содержанию в воде кислорода мутантные барбусы оказались менее капризны, чем дикая форма. Вообще, животные-меланисты, согласно многим источникам, отличаются от нормальных представителей своего вида более высокой жизнестойкостью.
Страница 26:
«Причины, по которым мутации не могут подтверждать утверждения эволюционистов, можно изложить в трех основных пунктах:
Мутация всегда вредна: будучи стихийной, мутация почти всегда наносит вред живому организму. Бессознательное вмешательство в устойчивую структуру живого организма приводит к его разрушению. А „положительных мутаций“ никогда и нигде не наблюдалось. В результате мутации, к ДНК не может прибавиться новая информация: Части, ответственные за генетическую информацию, изменят свое месторасположение в ДНК, будут повреждены, или же просто утеряны. Однако мутация не может создать в живом организме новый орган или способствовать приобретению новых свойств. Она может стать лишь причиной аномальных явлений, к примеру, роста ноги со спины или уха из живота. Для того, чтобы мутация передавалась следующим поколениям, необходимо ее осуществление именно в половых клетках: всевозможные изменения в остальных клетках или органе, не передаются следующим поколениям. Например, глаз человека, подвергнувшийся мутации в результате радиации или же других факторов, может изменить свою форму. Но это никак не передастся следующему поколению».
К 1-му утверждению: хорошее выражение — «почти всегда». Согласен: множество мутаций вредно и даже опасно, но не все. Есть и нейтральные мутации, которые при изменении условий жизни организма могут стать полезными. Не забывайте также о полиплоидии и меланизме. А структура живого организма не столь устойчива — многие гены имеют по несколько вариаций (аллелей), и число их сочетаний очень велико. Соответственно, велико количество вариаций (в пределах одного вида!). Ведь даже китайцы вопреки расхожей шутке — не на одно лицо.
Ко 2-му утверждению: отрицательная информация — тоже информация. К тому же, нельзя на 100 % быть уверенным в пользе или вреде мутации. Пример: в экваториальной Африке распространено наследственное заболевание — серповидноклеточная анемия. При этом особый мутантный ген меняет форму эритроцитов человека с круглой сплюснутой на серповидную. Это проявляется, если человек гомозиготен по данному признаку (то есть, получил по одному мутантному гену от мамы и от папы). Такие люди живут недолго и гибнут в детстве. Вред? Несомненно. Но люди, гетерозиготные по данному признаку (получившие только один мутантный ген от кого-либо из родителей), обладают ценным качеством — наследственной устойчивости к паразиту крови — малярийному плазмодию. Польза? Несомненная. А природа этих явлений одна — один и тот же мутантный ген.
А вот ещё пример — мутация полидактилии. При этом на конечности появляются избыточные пальцы. Уродство? Для многих видов — несомненно. Но у ихтиозавров (например, Ichthyosaurus, Ophthalmosaurus) мы можем насчитать до 8 — 9 пальцев в скелете плавника. Это приспособление сделало плавник более совершенным органом плавания. И эта мутация (а предки ихтиозавров были, несомненно, пятипалыми животными) была подхвачена естественным отбором и закрепилась как полезная. Что же это — уродство или полезный признак?
Хочется сказать также о формировании органов. Новый орган не появляется внезапно и в готовом виде. Если вдуматься, практически все сложные органы — сильно изменившиеся части исходных, очень простых органов. Например, лёгкие и печень — выросты пищеварительного тракта. Мелкие выросты кишки предка позвоночных в процессе эволюции усложнялись с изменением образа жизни. Молочные железы млекопитающих — сильно усложнённые потомки мелких трубчатых кожных желёз.
Накопление мутаций ведёт не только к постепенному формированию нового органа, но и к изменению связанных с ним органов. Например, при превращении плавательного пузыря в дополнительный орган дыхания постепенно развивалась сеть кровеносных сосудов в его стенках, а также сосуды, несущие к сердцу от пузыря обогащённую кислородом кровь, то есть параллельно развивался второй круг кровообращения.
За одно поколение новый орган не вырабатывается — готовый орган на несколько порядков сложнее того, что даёт единичная мутация, даже полезная. В случае уродства меняется форма или количество органов, но их отношения с другими органами не меняются. Пусть нога растёт из спины (внешне так может казаться), но она связана с позвоночником, имеет кости, связки, мускулы и кожу.
А новые свойства организм всё же приобретает при мутации, даже если они связаны с утерей части генетической информации. Например, при переходе к паразитическому образу жизни черви постепенно теряют пищеварительную систему. Если у сосальщиков (Trematoda) она ещё развита, то у цепней (Cestoda) её практически нет — они всасывают пищевые вещества всей поверхностью тела. Паразитический рачок Dendrogaster из желудка морских звёзд утратил вообще все признаки ракообразных, превратившись в кустовидную аморфную массу. Его отнесли к ракообразным только на основе строения личинки! Так что утеря генетической информации не всегда вредна. Хуже, если она не сопровождается приобретением новой, в иных деталях строения.
