Геннадий Баннов - За огнями маяков
— Вы у нас первый раз? — улыбнулся он неожиданной рифме.
— Первый раз в первый класс, — она кивнула.
— Нравится вам наш техникум?
— Очень, — ответила она не сразу и еле слышно.
— А кто вас пригласил? Если не секрет…
— Какой уж секрет. Давно о вас слышала, о ваших хороших ребятах. Райком прислал в школу приглашения — я и воспользовалась. И не одна я пришла, четверо нас, а я с подругой.
— А Феликс? С ним вы здесь познакомились?
Покивала: да, здесь.
— Он у нас организатор и душа танцев. Без него не состоится ни одна вечеринка.
— Я уже поняла. И, между прочим, он — замечательный парень.
Последние слова почему-то кольнули Олега, он замолчал. Откинулся назад, вальсировал на каком-то удалении, и с таким чувством, и с толком, что выходило у него не так уж дурно — уж «разбитая жизнь», так разбитая…
Музыка кончилась, когда они находились посреди зала. Олег проводил Леночку к месту, где пригласил ее и где, следя за ними, их уже ожидал Феликс Телицын. Пошел к своим ребятам через весь зал с высоко поднятой головой, гордый, что танцевал не с кем-нибудь, кто случайно подвернулся на дороге, а — с писаной красавицей.
— Опять, опять ты оставил ее?! — возмущением встретил его Тима Широков. — Сколько можно говорить: не оставляй на кота сало!
— А дак сейчас мы ее приведем, — Саша Соколов изъявил готовность сходить за девушкой. — И познакомим с Тоней, — кивнул на Тимину подружку.
Пошли вместе с Тимой. Прервали сладкую беседу Феликса с Леночкой, пригласили ее на… на «совещание по одному важному вопросу!» Она поняла их, рассмеялась звонко. Переливчатый ее смех был услышан во всем зале, и многие парни повернули к ней головы.
— Идите, мальчики. — Тронула друзей за руки, — идите, я скоро приду!
И вслед за ними явилась, и не одна, а в сопровождении подружки, с которой сюда пришла. И встала поближе к Олегу.
— Приглашаю вас на следующий танец. Надеюсь, это будет не вальс? — И как заиграл баян Вити Ниточкина, галантно протянула руку.
Оркестр и баян будто состязались меж собой: один заканчивает, другой, почти без паузы, подхватывает. Нет, это был не вальс, — танго, похоже.
— Все-то у вас получается, — отметил Олег.
— Плохо?
— Здорово!
Она обрадованно засмеялась. Нет, ей не безразлично его мнение.
— А мне, Олег, хотелось поговорить с вами. На тему, на тему…
«Хотелось, — он подумал, — а кто же мешает?»
— Если не секрет, можно прямо здесь, прямо сейчас.
Она покивала: да, можно. Но, нет, здесь и сейчас не решилась. Уклончиво отвечала на вопросы и загадочно улыбалась: что-то важное оставляла на потом. В баян Вити Ниточкина вписался еще один пришедшего с опозданием Сергея Булавина. И заиграли в два баяна. Духачи, один за другим, подымались, сходили со сцены, приглашали свободных девушек танцевать. Капель Юра со своей трубой устроился позади баянистов, стал подыгрывать. Опять получился оркестр. И какая чудная полилась музыка! Раздались аплодисменты. Не было ни одного хмурого танцора — новая музыка вызвала новую энергию жизни. Леночка откровенно наслаждалась, была послушна звукам музыки и теперь нисколько, кажется, не нуждалась в Олеговом вождении. И он, забыв про все на свете, возможно, тоже впервые был захвачен танцем под чарующие звуки.
Духачи вернулись наконец с перерыва. Но, пока они настраивались, новый оркестр с трубачом и двумя баянистами затеял новую вещь. Над головами молодых людей, как над водной стихией, полился вальс «Над волнами».
Танцующие скоро разошлись парами. В зале было шумно, восторг выражался смехом радости. Перед сияющим Олегом и Леночкой в собственном виде предстал Феликс Телицын. Глядя Олегу в лицо, приступил к делу:
— Молодой человек, разрешите пригласить вашу даму.
Смеющаяся Леночка только пожала плечами. Обернулась к Олегу, смотрела на него.
— Р-разрешаю, — кивнул важно, как будто делал товарищу щедрый подарок. И чертыхнулся про себя: «Вашу даму», «Разрешите…» Вот ведь как изъясняется человек!
Едва дождался, когда закончится этот танец.
Она наконец явилась. Предстала прекрасным видением. Заговорила с легкой одышкой:
— Знаете, вот я о чем хотела… Ваше общежитие не так уж далеко от нас. Ну, где я живу, где мы с Верой живем. Ну, и не совсем по пути, конечно, в общем, в Старой Уфе, можно сказать… Не могли бы вы… ну, проводить нас с Верой? Вас это не очень затруднит?
Сердце его застучало, он боялся перебить ее: да, да, конечно, нисколечко не затруднит, ну, нисколечко! А вслух неожиданно для себя сказал:
— А Феликс? Он что?
Она вздрогнула. Посмотрела на него долгим взглядом. Опустив глаза, помолчала. И расстроившись:
— Можно и Феликса попросить. Но при чем тут Феликс, если я прошу вас? Можно сказать, и пришла-то… Узнала, что вы из этого техникума и…
Сколько светлой горечи было в ее словах! Ему стало стыдно. Но с другой стороны очень хорошо и легко. Он молчал. Осторожно взял ее руку и легонько пожал. Как будто попросил извинения.
Вечер еще звенел, но время между тем подходило к двенадцати, пора было собираться домой. Не дожидаясь напоминаний замполита Софьи Павловны, Дема подошел к микрофону и объявил:
— В заключение — дамский вальс!
Боковым зрением Олег увидел стоящую рядом, почему-то не похожую на себя, необычайно серьезную Леночку. Обернулся к ней, и губы ее тронула улыбка. Начало улыбки, не до конца раскрывшейся. Обижена упоминанием имени Феликса?
Неожиданно перед Олегом предстала блистательная Шурочка Усачева из Казани. Видная собой, фигуристая, некогда бывшая его желанной мечтой. Изящным реверансом пригласила Олега на танец. Он оглянулся на Леночку, получил ее грустный кивок. И ушел. Ушел с Шурочкой Усачевой.
— Твоего приглашения только жди, — выговорила она ему. — Ни разу не пригласил — надо же такое!
— Ты же всегда занята. — Олег переживал: все время он оглядывался на Леночку, ушедшую приглашать Феликса Телицына.
— Тебя уж уважила бы. Ты же у нас один такой.
— Какой еще такой?
— Хороший.
Видел он танцующую с Феликсом Леночку и думал. Думал! О ней все, нет, не о Шурочке, о другой думал! Видно, правду говорят: клин клином вышибают… Заметив это, Шурочка:
— А твоя девчонушка эта, она ничего. И тебя она выбрала, заметь. Разбирается!
— Ты не выбрала. Плешакова своего выбрала…
Плешаков был много старше. Всю войну вкалывал на станке.
— Тебе надо такую вот, молоденькую.
— А ты уже старая?
— Ну, конечно, не для тебя.
— С одного года со мной.
— А тебе надо моложе. Года на два, на три. А то и на все пять.
— Все-то ты знаешь.
— Уж побольше твоего. А ты познакомь меня с ней, я вам не сделаю ничего плохого.
— Да кто говорит. Пожалуйста, познакомься.
Они подошли к Феликсу с Леночкой, Олег их познакомил. И сколько-то они — одна жизнерадостно, другая с тревогой, улыбаясь больше для приличия, — через толпу продвинулись к выходу, поговорили. Подошла и опечаленная Соня Маннапова. Тоже познакомилась с Леночкой.
Саша Соколов собирал номерки от гардероба, Олег ему передал Леночкин и ее подружки Веры. Из проходной вывалились всем шалманом.
5. Нападение
Шалман был порядочный. На улице он разделился надвое: половина ушла влево, к девичьему общежитию, другая часть заворотила направо — эти домой, на Кирова, 65. А которые пошли и дальше, и Олег в том числе (сердце его ликовало!) — провожать девчонок. Городских, местных! Трамваи уже ходили редко, и они топали по булыжной мостовой и по тротуарам с обеих сторон улицы — заняли все пространство, так что встречные вынужденно уступали дорогу. Ночь стояла лунная, звездная. Мостовая дробно погромыхивала от множества каблуков. Разговаривали и смеялись — далеко было слышно. Парни запевали:
Студенточка — заря восточная
Под липами я ожидал тебя…
Массы озорно подхватывали:
Счастливы были мы,
Наслаждаясь голубым Днепром
И вдыхая аромат ночной
Под серебристою луной.
Рядом с Олегом и Леночкой шла ее подруга-одноклассница Вера, сопровождаемая Сашей Соколовым, а с ними рядом — симпатичный крепыш Валера Беляев из выпускной группы паровозников. Он провожал девушку из педучилища. Горланили от души, один громче другого. У Леночки, Олег отметил, был приятный голос.
На улице Кирова от компании отделилась большая масса народу — с шутками, с песнями парни валили к себе в общежитие: вечер прошел на славу, пора было отдыхать. Отбыли Тима Широков и Валера Беляев с подружками. Простился и сибиряк Саша Соколов.
