София Блейк - Шлюха. Любимая
— Тебе жалко, что ли? — не унималась она.
Кассир, плечистый тип с бритой головой, уставился на меня. Возможно, он рассчитывал затащить эту девку в постель, и ему не нравилось, что из–за меня она не может помыться.
— Дай ей шампунь, Анька, — попросил он. — Завтра я тебе новый куплю.
— Не люблю, когда мне падают на хвост, — сказала я, — особенно, в вопросах гигиены.
— Что с нее взять? — улыбнулся кассир. — У нее и денег–то своих еще мало. Она же с неделю всего, как приехала.
— Ну, так и помоги ей с деньгами, — зло сказала я и кинула ему шампунь, извлеченный из чемодана. — Заодно покажи, как им пользоваться.
— Спасибо, Анька, — обрадовался он. — Хорошая идея. Я обязательно завтра верну.
Кассир направился в ванную и заперся там со своей пассией, не заподозрив неладное с моей стороны. По счастью, ему не показалось странным, что шампунь был в чемодане: то ли прилив спермы уже целиком одурманил его мозги, то ли он счел мои меры против крысятничества вполне адекватными. Я убедилась, что вторая девушка спит, подняла чемодан и тихонько закрыла за собой входную дверь. Спустившись на два пролета, я увидела, что снизу в подъезд зашел какой–то мужчина в куртке с капюшоном. Это мог быть охранник, проверявший объект во внеурочное время, или даже сам Владимир. Сердце заколотилось в моей груди, мужчина стремительным и неслышным шагом поднимался ко мне. Наконец, он оказался всего в нескольких шагах от того места, где я стояла, и поднял мокрую от дождя голову.
— Ну, наконец–то! — выдохнул Саня. — Я уже боялся, что возникли непредвиденные сложности.
— Самые минимальные, — ответила я. — Но я понимаю твое волнение — ведь женское сердце такое переменчивое, — тяжесть ушла из моей грудной клетки, я облегченно улыбнулась.
Санин японский джип мчался сквозь грозовые потоки по израильскому шоссе номер один, спускаясь вниз, к морю, и уши у меня заложило, как при посадке самолета. Саня, уверенный и крепкий на вид, располагал меня к себе, я почему–то не сомневалась, что в Тель-Авиве все окажется именно так, как он обещал. Это чувство возникло еще и потому, что Саня не проявлял ко мне дежурного мужского интереса, а когда я попросила его рассказать о себе, сказал, что он уже больше года женат, и пятилетний сын его супруги считает Саню своим отцом. Есть какие–то, вроде бы незначительные нюансы в поведении мужчины, взявшего в жены одинокую мать с ребенком, которые подкупают всех других женщин. Ведь каждая из нас не застрахована от такой судьбы, и приятно знать, что принц может внезапно обратить свой взор на тебя не тогда, когда ты приманиваешь его каждый день, но в тяжелый час, когда уже не надеешься на его появление. Кому–то может показаться перебором сравнение владельца сомнительного заведения с принцем, но я достаточно хорошо узнала впоследствии этого человека, и вообще, принц может быть, в моем представлении кем угодно: плотником, студентом, бизнесменом, прорабом или банкиром. Важны не внешние проявления, а суть человека. К тому же Саня был не моим принцем — для меня он остался всего лишь управляющим «Рандеву», места, где я начала работать с января 99-го года.
Это был ресторан клубного типа, соединяющий в себе бар, стриптиз, кухню и комнаты, куда девушки могли заводить клиентов. По меркам небольшой страны, это был настоящий развлекательный комплекс, где отдыхали сотни посетителей в день. Конечно, в Москве были заведения большего масштаба, с концертными программами, в которых выступали звезды. Но «Рандеву» отличалось от них одной существенной деталью — у работавших там девушек никто не смел брать даже шекеля, сверх того, что они вносили в кассу. Более того, мы получали свои чаевые за танцы и десять процентов от консумации. Это были самые выгодные условия из всех, на которых я работала до тех пор, и неудивительно, что я ценила Саню, как человека, который предоставил мне такую возможность.
За короткое время я познакомилась с девочками, которые трудились в «Рандеву», с барменами, поварами, официантами, охранниками. Саня занимался бухгалтерией и организацией работы места, а заботы о безопасности он разделял с огромным уркой по имени Селя, который, как я поняла, контролировал еще много тель-авивских точек. Плешивый и татуированный Селя выглядел весьма устрашающе, и я чувствовала, что мои коллеги панически боятся общения с ним. То есть, вовсе не вступать в контакт с Селей было невозможно, и девчонки старались как можно быстрее отделаться от этого типа, пускай даже для этого и приходилось на скорую руку совокупляться с ним.
— Эй, новенькая, подойди сюда, — сказал мне однажды Селя.
— Меня зовут Анна, — сказала я, останавливаясь в нескольких шагах перед ним.
— Говорят, ты из Москвы приехала?
— Правду говорят.
— Танцуешь ты хорошо, — сказал Селя. — Пошли, проверим, умеешь ли ты так же хорошо трахаться.
— Клиенты вполне достаточно меня проверили, — сказала я. — Это будет уже не работа, а разврат.
— Ну, как раз сегодня пятница-развратница, — Селя ощерился фиксатой ухмылкой. — Пошли, малая, не порти мне настроения.
— Я не захожу со своими, — сказала я, напрягаясь. Среди девчонок ходили слухи о том, что Селя скор на расправу. Я и сама однажды, под конец ночной смены, видела, как он с одного удара огромного кулака пустил кровь заснувшему у входа охраннику.
— Ты чего мне паришь, маленькая сучка! — вскипел Селя. — Бери полотенца и марш в комнату!
— Я добросовестно выполняю свою работу, — сказала я, чувствуя, как кровь приливает к моим щекам. — Кроме этого, я ничего никому не обязана делать.
— Я научу тебя со старшими базарить! — Селя приблизился ко мне и попытался схватить меня за руку.
— Она права, — Саня стремительно вклинился между нами и встал лицом к лицу с рассвирепевшим уркаганом. — Девчонка отлично танцует и делает все, что требуется по работе. Остынь, Селя!
— Ты против меня за блядь пишешься? — глаза Сели раздавили и втоптали в пол Саню, который был на целую голову ниже его, но руки с тяжелыми кулаками в татуировках опустились.
— Я отвечаю за это место, и будет, как я сказал, — спокойно произнес Саня. — Не лезь к девчонкам, которые работают без проблем.
— Я с тобой потом поговорю, — прорычал Селя. — Без зрителей.
— Да хоть сколько угодно, — улыбнулся Саня. — Ты ведь знаешь, братуха, через что я прошел в Ливане. Тебя и подавно не испугаюсь. К тому же мы работаем теперь по-европейски, а не так, как ты привык. Перестраивайся сам, пока не поздно. Девочки здесь находятся не для того, чтобы тебя ублажать, а просто работают за деньги.
Селя развернулся и пошел к выходу.
Деньги! Деньги. Деньги… Я подчинила им свою жизнь, и, наконец, они стали благосклоннее ко мне. За обладание ими я жертвовала другими мечтами, ограничивала себя даже в развитии, не более часа в день уделяя чтению английских книг. Правда, чтобы интеллектуально насытить этот обязательный час, я выбирала в магазинах только книги по экономике.
Однажды я почувствовала некоторую странность в поведении толпы, которая наполняла ночной «Рандеву». Все, вроде бы, происходило, как обычно, только внимание девушек, бармена и охраны было сосредоточено не на подиуме, а куда–то переместилось. Я сидела за столиком с клиентом, который заказал мне уже второй дринк, и вполуха слушала его жалобы на жену. Кстати, большинство женатых клиентов почему–то всегда сетует на тех, кому когда–то говорили слова любви и вели под венец. Но в тот момент меня интересовала не распахнутая душа моего собеседника, а любопытные явления в зале. Движение нашего персонала стало целенаправленным, и я обратила внимание, что оно обтекает отдельно стоящий столик у дальней стены. В полумраке за столиком виднелся небольшого роста человек в очках, а рядом с ним располагались Саня и Чарли, толстяк-абориген с мясистым носом и масляными глазками, владевший какими–то процентами в «Рандеву».
Любопытное дело, за каких–нибудь несколько минут к их столику подошло, чтобы поздороваться, по меньшей мере, пятнадцать человек. Вскоре настала моя очередь украсить собой сцену, я извинилась перед клиентом и пошла в раздевалку, чтобы взять прозрачную розовую шаль — подарок Маши. Это она помогла мне поставить хореографический этюд с шалью, и уверяю вас, номер смотрелся классно и был оригинальнее обычного простенького стриптиза в исполнении других девушек.
Танцуя, стриптизерка автоматически оценивает реакцию на себя в зале, выделяет клиентов, которых заинтересовало ее тело или ее движения. Нередко получается улыбнуться кому–то со сцены, стрельнуть глазками в потенциальный объект, получить ответный импульс. После номера ты уже знаешь, к кому подсесть дальше, кто с радостью угостит тебя и, возможно, пригласит в отдельную комнату. Сейчас я танцевала, демонстративно не глядя на дальний столик, но там, видимо, не оставили без внимания мой выход с розовой шалью.
— Подойди к нам, Аннушка, — это Саня подошел сбоку к подиуму. Его взгляд бессознательно остановился на моей обнаженной груди, часто поднимающейся после танца.
