Банана Ёсимото - N-P
– Для нас эта книга именно такая, – сказала я, и Саги утвердительно кивнула.
Я вышла из ресторанчика в приподнятом настроении. Кажется, лето будет интересным. На мостовой, сохранившей тепло, я сказала:
– Давай еще как-нибудь пообедаем вместе!
– Давай, я еще о многом хочу с тобой поговорить. Кажется, лето будет интересным. – Саги, улыбнувшись, посмотрела на меня. Как телепатка, подумала я. Мы, словно закадычные подруги, помахали друг другу руками и разошлись.
Уже расставшись, я сообразила, что Саги почти не говорила о своем брате. «В таком возрасте не до него», – подумала я, и все-таки мне было жаль тех двоих, что на той вечеринке с улыбкой смотрели друг на друга.
*
Новые знакомства – это здорово. Лето только началось, а уже появилась Саги, такой близкий мне по духу человек, словно я знала ее уже давным-давно, да и живет она недалеко от меня. Особых планов на отпуск у меня не было, не было сейчас и близкого друга, так что все получилось просто замечательно.
Но к моему приятному волнению примешивалось что-то еще.
Звонок старшей сестры.
Саги, которая выглядит так, словно у нее есть какая-то тайна.
Отохико, который умолчал о происхождении девяносто восьмого рассказа и жил за границей с девушкой, одержимой писателем Такасэ.
Телефонный звонок на кафедре.
Я не сомневалась: что-то должно еще произойти. Если судить поверхностно, я встретила двух приятных людей, с которыми меня уже когда-то познакомили, и мы с ними проведем приятное лето. Но все было не так просто.
Словно детектив.
Что за всем этим скрывалось?
Я этого не знала, но почему-то передо мной всплывал девяносто восьмой рассказ. Интуитивно я чувствовала, что они как-то с этим рассказом связаны.
Связь отца с собственной дочерью. Шепот дочери как шум далекого моря, ее узкие ступни, блестящие на лунном свету, словно хвост русалки.
Это Саги?
Я этого не знала, и мне ничего не оставалось, как ждать. Столкнувшись с неизвестностью, зная только, что что-то обязательно должно произойти, я молилась о том, чтобы справиться с этой неизвестностью.
Впервые после смерти Сёдзи я думала о жизни таким образом.
*
Работая в одном университете, я и Саги стали часто бывать вместе. Приближались летние каникулы, у студентов начиналась пора экзаменов, и людей в университете стало заметно больше.
В тот день мы сидели вдвоем в университетской столовой.
– Тебе не приходило в голову, что именно в это время вспоминаешь, что здесь университет? – спросила Саги, попивая кофе.
– Да, экзамены хороши тогда, когда их сдаешь не ты, а кто-то другой.
Я пила апельсиновый сок.
– Ты любишь лето?
– Обожаю. Только и думаю о лете.
– Значит, любишь.
– А ты?
– Я люблю весну, но тебя понимаю. О твоей любви можно судить по выражению твоего лица.
– Лето – моя страсть. Жду не дождусь, когда оно придет.
Я улыбнулась и вдруг спросила:
– А чем занимается сейчас Отохико?
– Почему ты спрашиваешь? – сказала Саги.
– Что-то я с тех пор его не видела. Саги покачала головой.
– Не вылезает от женщины!
– От той, с которой путешествовал? – спросила я.
– Да. Я уже не знаю, что будет. Хуже, чем до поездки в Бостон, – сказала Саги.
– Она что, тяжелый человек?
– Жуткий. И его портит.
– Он потерял голову.
Я с грустью подумала: женщины – они такие. Разговаривать с Отохико было интересно.
– Но его любовные дела меня не касаются… В следующий раз расскажу подробней.
– Расскажи, если захочешь.
Мы вышли на улицу, и с каждым шагом меня охватывало все большее волнение. Слепящее солнце, сверкающий черный асфальт, густая зелень деревьев…
Я глубоко вздохнула.
– Не волнуйся, – Саги обратила ко мне улыбающееся лицо, похожее на большой подсолнух. На солнце оно было ослепительно красивым, и я прищурилась.
Наступает лето.
*
Я только и думала, что скоро в университете начнутся каникулы и у меня появится свободное время, но получалось так, что каждый день кто-нибудь просил меня поработать над черновым переводом. На этом можно немного заработать, но приходилось сдавать работу в срок.
Поэтому я почти ежедневно появлялась на кафедре и допоздна рылась в словарях.
Это случилось глубокой ночью. На улице, издавая ужасный шум, шел сильный дождь, дул ветер, и шагов на лестнице не было слышно.
Когда раздался стук в дверь, я обомлела от страха. Было три часа ночи. Я осторожно заглянула в дверной глазок, это был Отохико. Я открыла дверь.
– Ты почему так поздно? Признавался в любви? – сказала я.
– Именно, – сказал он. Он был сильно пьян и шатался. Капли воды с зонта, насквозь промокшие ботинки.
– Что-то случилось с твоей девушкой? – спросила я.
– Ничего особенного, – сказал он.
– Ты пьян?
– Да, поспорил и вусмерть напился. Не знаю, прав я или нет, вот и решил поговорить с предметом спора.
– Предмет спора – это я?
– Да, – кивнул он.
– А с кем спорил, с Саги?
– Нет.
– Но при чем здесь я? Мы ведь с тобой всего один раз и разговаривали.
– Трудно объяснить.
– А позвонить нельзя было? Или завтра прийти?
– Извини, – Отохико опустил голову. Мне тоже иногда случалось сильно напиваться, и поэтому я понимала, что дурных намерений у него нет. Просто ему необходимо было знать ответ. А в чем заключался вопрос?
– Хорошо, заходи, – сказала я.
– Нет, я лучше здесь, – сказал он.
– Здесь неудобно, давай заходи.
После моих слов Отохико медленно снял обувь.
– Извини, можно мне в туалет? Меня, кажется, тошнит. – Его лицо побледнело.
– Не надо ничего объяснять, иди скорее! – Я засуетилась и быстро отвела его в туалет. Его тут же вытошнило, потом послышался шум воды. Я подождала у двери, вскоре он вышел.
– Дай, пожалуйста, воды.
Его лицо еще сильнее побледнело, глаза налились кровью.
– Тебе совсем плохо! – Я налила в стакан воды и передала ему, он выпил ее большими глотками.
– Помнишь эту историю? – спросил он вдруг.
– Какую?
– О человеке, которого напоили? В пустыне. Как ему отблагодарить? Золотыми монетами?
Он бормотал что-то невразумительное.
– Я, кажется, поняла, что ты хочешь сказать. Еще выпьешь?
– Thank you.
– Садись на тахту, можешь прилечь, – я дала ему еще стакан воды. Он молча его осушил. Стало тихо, с улицы доносился шум дождя. Дождь шел все сильнее и сильнее.
– Извини, – сказал Отохико.
– Если ты пришел в себя, говори. О чем ты хотел меня спросить? – сказала я, усевшись на пол.
– Сейчас скажу. Подожди немного…
– Какая-то проблема?
– Да, и немалая. – Он закрыл глаза. Снова шум дождя, окно дребезжало и тряслось от ветра. Шум стоял такой, словно ливень будет продолжаться долго-долго – целую вечность.
– Не спи. Мне страшно.
Я растолкала Отохико.
– А я и не сплю. Все будет хорошо. Мы сделаем копию – для сохранности, – сказал он.
– О чем ты говоришь?
– О девяносто восьмом рассказе. О прощальном подарке Сарао Такасэ.
– Зачем? Мне страшно. Подожди! Не спи. Я налила еще стакан воды.
– Выпей и говори.
Отохико кивнул, но сделал только один глоток.
– Ты уже не хочешь вспоминать об этом парне?
– О каком парне? О Сёдзи?
– Ну да. Тяжело, наверное, вспоминать, и к произведениям отца интереса больше нет? Дело прошлое, да?… Мы и сейчас его помним, а ты, выходит, нет? Так или нет?
– Ты сказал «мы»?
– Я, Саги и…
– И твоя подруга? – подсказала я.
– Да. Для нас с тех пор время замерло. Пока ты занималась своими делами, мы запутывались в этом все сильнее.
– Может, ты и прав, но Саги, насколько мне известно, считает, что этим стоит заниматься. О твоей подруге я не знаю, но сама я об «N-P» не забываю. Я долго была связана с этой книгой и рада, что можно поговорить о ней, в том числе и с тобой. Это действительно так.
– Ты тоже, выходит, впуталась? И тебе не надоело, что мы всегда бродим рядом?
– Если не будете меня использовать, – сказала я.
– Нет, нет, клянусь тебе, – сказал Отохико.
– Тогда ладно.
– Для нас выхода нет, все безнадежно. Мы ждем толчка от тебя. Кажется, у тебя есть ключ к переменам.
– Вот как, – я плохо его понимала. – Рукописи что-то угрожает, и поэтому надо сделать копию?
– Нет, думаю, что нет. Просто подарок на память – на всякий случай.
– Понятно, – сказала я. – Слушай, ну почему все так получается? Сёдзи давно уже умер, твой отец – еще раньше. Что заставляет тебя до сих пор видеть в этом трагедию? – Я хотела еще добавить о ненужной мелодраме, но не стала.
– Со мной все в порядке. Это она, у нее магические способности, – сказал он.
Кажется, я поняла, о ком он говорит.
– Опять она, твоя подруга.
– Наверное, скоро ты с ней встретишься, – сказал Отохико. – Когда это случится, ты еще больше втянешься. Такой уж ты человек.
