Александр Петров - Меморандум
Итак, работал я себе спокойно, выставлял стойки забора, и вдруг пришел водитель Юра — он свозил туда-обратно поселковую даму и зашел узнать, не нужно ли везти Киру. Я объяснил, что она не дождалась его и взяла такси, он немного расстроился, видимо, из-за потери заработка. А потом как-то по-мальчишески махнул рукой и бросил мне: «Жди, сейчас приду!» Минут через десять он, пыхтя, притащил картонный ящик и водрузил его на столик с моими инструментами, раскрыл и выставил на мое обозрение целый ряд бутылок с пивом. Я поморщился и сказал, что не пью — врач после ранения запретил. Юра опять махнул рукой и сказал: «Ерунда, этим врачам верить нельзя, они за деньги что угодно скажут, выпей немного». Я отхлебнул из горлышка, ничего кроме легкой горечи не почувствовал. Правда, когда Юра стал рассказывать о своих приключениях в этом дачном поселке, я ощутил в теле небывалую легкость, и стал работать еще быстрей. Когда Юра описал почти всех «бабулек» нашего «дома престарелых», как он выразился, я закончил почти всю работу, которую наметил на сегодня и выпил пятую или шестую бутылку пива.
Потом, когда нам с Юрой всё стало нипочем, он предложил мне сесть за руль машины и прокатиться по улицам дачного поселка. Он показал мне что крутить и на что нажимать, я безо всяких сомнений устроился на месте водителя и стал управлять автомобилем так, будто всю жизнь только этим и занимался. Машина послушно выполняла мои команды, мы с ней слились в единое целое — и вот уже выехали за ворота, пронеслись по дороге по направлению к шоссе, выскочили на трассу, проехали километров десять и вернулись обратно домой.
— Да ты классный водитель! — кричал Юра, возбужденный быстрой ездой и пивом.
— Я и сам это только что понял, — удивленно ответил я. — Наверное, в прошлой жизни, до ранения, мне приходилось водить.
Тут и появились Кира с Ниной. Юра почему-то испугался и, поздоровавшись, бочком ретировался. Я же встал у почти законченного забора и замер в ожидании похвалы: вон сколько успел сделать! Но вместо лестных слов, мне пришлось выслушать лекцию о вреде пьянства и мнение Киры о водителе Юре, как ненадежном работнике и выпивохе, который еще и спаивает работника, который так недешево ей достался. Всю эту длинную речь она произнесла, указывая пальцем с кроваво-красными длинными ногтями на череду пустых темно-коричневых бутылок, голосом скрипучим и неприятным.
Над домом повисла черная грозовая туча. Я даже стал подумывать, а не сбежать ли мне отсюда. Паспорт остался при мне, забросать вещи в сумку, книгу не забыть — и махнуть через забор в сторону церкви, где отец Борис и матушка Елена подскажут, куда податься. Юра между прочим, сказал, что руки у меня золотые, парень я трудолюбивый, а одиноких дамочек — хоть отбавляй, на мой век хватит, так что я могу устроиться в любом месте и не хуже, чем здесь у Киры. Но тут, словно почувствовав неладное, вышла из дома Кира, как всегда с милой улыбкой, в бусах и с большой чашкой малины со сливками — её любимого лакомства. Чашку Кира Львовна протянула мне и сказала, что она не обижается, это всё Юра, а я как был «милым послушным мальчиком» так и остался.
Я рассказал, что ездил на машине и вспомнил как нужно водить. Она растерянно улыбнулась, покачала головой, а потом сказала, что пожалуй это хорошо, теперь не надо будет зависеть от непутёвого Юры, а мне она вполне доверяет, надо вот только права мне купить, но это небольшая проблема, позвонит кому нужно и принесут. Подождала, пока я съем розовую малиновую кашу, взяла обратно чашку, погладила меня по затылку и, напевая, удалилась в дом.
Видимо, чтобы совсем загладить неприятные впечатления от внезапного раздражения, Кира за ужином протянула мне три папки с названием книги на обложке — «Посланник» — и сказала, что чуть-чуть почитала книгу, и ей понравилось. Зная, что Нина иногда ходит в церковь, я спросил, когда там будет ближайшая служба. Она сказала, в субботу вечером. Я напросился ее сопровождать: мне нужно вернуть книгу матушке Елене. Кира обаятельно улыбнулась и сказала, чтобы я спокойно заканчивал строительные работы, а книгу она сама отнесет: пора возвращаться в город, дачный сезон закончился. История со срочным бегством Люды подальше от матушки Елены и отца Бориса, кажется, повторяется. И чем священник им так не угодил?
Незнакомка
Переезд в городскую квартиру добавил суеты. Мне приходилось заниматься мелким домашним ремонтом, поездками на рынок и по магазинам. Но эти заботы не смогли отвлечь меня от книги «Посланник» — я будто мысленно переселился на страницы, в то время и пространство, в котором духовно близкие мне люди искали, находили, неистово любили Иисуса, кроткого, любвеобильного, всемогущего и сладчайшего…
В доме я обнаружил множество стеллажей с книгами. Кроме научных, там имелись сотни книжек самых разных авторов. Как голодный на обильный пиршественный стол, набросился на это богатство, интересуясь то у Киры, то у Нины, что тут самое интересное. За несколько месяцев проглотил не менее тысячи книг — и наконец пресытился. Понял я, что из всего изобилия, перечитать хочется лишь три-четыре, остальные — в лучшем случае пусты, в худшем — ядовиты. Книги для светских авторов — нечто вроде интеллектуальной игры, словесного покера, поля для соперничества в тщеславии, гордыне. Ничего подобного «Посланнику» по силе воздействия, по реальной духовной пользе так и не нашел.
Киру порой настигали приступы ревности. Да, она ревновала меня к книге, автомобилю, молоденьким продавщицам, соседям и даже собственной домохозяйке Нине. Воспитание и трезвый рассудок помогали ей справляться с беспокойством, да и мое глубокое увлечение книгой сообщили мне нечто вроде непреклонности, вполне способной в случае помехи с её стороны всё оставить и уйти из профессорского дома в неизвестный мир, полный непостижимых тайн. Во всяком случае, прокормить себя и обеспечить жильем я уж как-нибудь смогу.
Однажды в тексте «Посланника» я наткнулся на слово о преподобном Силуане Афонском. Юрин упоминает многих святых, цитирует их афоризмы, но в тот день именно преподобный Силуан будто обжег меня. В кабинет вошла Нина с чашкой чая, я спросил ее, где в Москве можно найти икону этого святого и книгу о нем.
— Знамо дело, на Афонском подворье. А кстати, завтра день памяти старца Силуана. Можем сходить, если хочешь.
— Так ты тоже знаешь старца?
— Так кто же его не знает! Силуан Афонский был из русских крестьян, писал понятным языком. Он всем угодил, и простым и ученым, Зря что ли его книгу батюшки распустили на цитаты.
— Конечно, хочу в гости к Силуану! Идем завтра же!
Утром после кофе мы с Ниной под ревнивое сверкание карих очей Киры вышли из дома и поехали на Таганку. Выйдя из метро, спустились к реке, свернули на Гончарную улицу и, прошагав с километр, подошли к белой крепостной стене. Ворота были заперты. Мы зашли в башенку рядом и спросили у послушника, что стоял за прилавком, почему закрыто подворье, особенно в такой день.
— Это маленький монастырь со своим уставом. У нас тут всё делается по-монашески. Если ворота закрыты, встань перед ними и читай Иисусову молитву, пока вратарник не услышит и не откроет. — И протянул нам монашеские четки. — Вот, возьмите, это как раз для Иисусовой молитвы.
Мы с Ниной встали у закрытых врат, на всякий случай постучали, но безуспешно. Опустили головы и погрузились в молитву, перебирая узелки шерстяных четок. Где-то по окончании четвертого десятка, ворота вздрогнули и открылись.
— Ладно входите, опоздавшие, — проворчал суровый бородач в черном подряснике. — Раскричались на всю округу!
Мы с Ниной, несколько смущенные этим его «раскричались», ведь мы молились молча, вошли на территорию подворья. Архитектура строений, цветы и деревья — всё казалось греческим, с тем сладковатым восточным колоритом. Иконы в храме, свечи, аромат ладана, византийские распевы — только подчеркнули афонский монашеский дух, витающий здесь.
Меня неудержимо повлекло в правый придел, где из золотистого сияния на прихожан смотрели глаза святого. Я приблизился к иконе и прочел «агиос Силуан». Значит, это ты, старец Силуан меня так властно призвал. Спустя некоторое время я понял, что разговариваю со святым, как с живым человеком. Отошел от иконы только по окончании службы. В душе стоял невероятный покой, словно моя порхающая вера опустилась на камень и превратилась в незыблемую твердыню. На свечном ящике купил книгу старца, тут же раскрыл, прочитал первую строчку — да так и не смог оторваться. Шел рядом с Ниной, она меня направляла, чтобы я ненароком кого не сбил, а я читал и читал…
Переделав, наконец, срочные домашние дела, я стал свободней, и мне удавалось выкроить время на одиночные прогулки по городу. При этом ловил себя на том, что подсознательно ищу те улицы, по которым ходили герои «Посланника». Если автор описывает какие-то места, должен же он там хоть иногда появляться, думал я. Так ходил пешком, выискивая знакомые по книге магазинчики, кафе, заросли кустов, необычные деревья, старые дома со старинными парадными, колоннами по фасаду. Иногда казалось — вот оно! И только присмотревшись попристальней, понимал: ничего подобного, не то.
