Барбара Пим - Лекарство от любви
«Да, все эти высоколобые ученые смотрят на нас, библиографов, как на каких-то недоучек, людей второго сорта», — думала в это время Далси с легким раздражением, слабо улыбнувшись озвученной оратором старой шутке. А между тем именно правильно проставленный индекс делает книгу книгой, не позволяя ей затеряться в безбрежном море информации. И всякие любовные переживания не имеют к этому ровным счетом никакого отношения. Что-то он сегодня очень бледен, мелькнуло у нее. Но все равно хорош! Такие красавчики всегда нравятся женщинам.
Надо бы попросить открыть окно, подумал Элвин и мгновенно потерял нить своих рассуждений. Хотя он и не читал лекцию по конспекту, но тут растерялся и стал беспокойно перекладывать листочки с одного места на другое, лихорадочно пытаясь вспомнить, о чем именно он собирался сейчас порассуждать. Душно! Здесь очень душно. Неожиданно для самого себя он принялся пристально изучать аудиторию. Он перехватил удивленный взгляд, которым смотрела на него Виола Дейс. Нет, пожалуй, в ее взгляде было не столько удивление, сколько замешательство. Внезапно сигарета мисс Фой приблизилась к нему близкоблизко и пахнула дымом прямо в лицо, в глазах у него потемнело, и все погрузилось во мрак. Откуда-то издалека он услышал женский голос, довольно приятный.
— Кто-нибудь! Ну, помогите же! Ему плохо!
Первым оказался председательствующий. Он подхватил Элвина за плечи, не дав ему осунуться на пол, и осторожно усадил на стул.
— Бренди! — громогласно завопила мисс Фой, с надеждой оглядев присутствующих. Напрасно! Публика, съехавшаяся на научную конференцию, привыкла обходиться без столь крепких горячительных напитков.
— Есть вода, — робко предложил председательствующий.
— У меня есть нюхательная соль. Сейчас принесу, — сказала Далси. — И, пожалуйста, откройте окно.
Надо же! Везти с собой в такую даль нюхательную соль, презрительно подумала Виола, искренне переживая, что сама она ничем не может помочь Элвину.
Он открыл глаза и спросил слабым голосом.
— Что со мной?
— Ничего страшного! — бросился успокаивать его председатель. — Вы рассказывали нам о проблемах редактирования текста, а потом у вас, видно, закружилась голова, и вам стало плохо.
— Да! — с готовностью согласился с ним Форбс.
А он и в самом деле настоящий красавец, вдруг подумала Далси. Словно древнегреческий бог, изваянный из мрамора.
— Я недавно переболел гриппом. Наверное, он дал осложнения, — стал оправдываться Элвин. — Глупо все получилось! Прошу простить меня!
— Вам не в чем себя винить! — сказала, как отрезала, Далси голосом строгой медсестры. — Здесь действительно очень душно. На вашем месте я бы немедленно отправилась к себе в комнату и прилегла.
— Да! — он бросил на нее благодарный взгляд. — Пожалуй, я так и сделаю.
К счастью, он уже почти закончил лекцию, оставалось лишь сделать выводы и ответить на вопросы. Но, разумеется, в сложившихся обстоятельствах никто не ждет от него, что он станет отвечать на их вопросы.
— Ах, какая жалость! — воскликнула мисс Фой у него за спиной. — А я так хотела его спросить… Ну, ладно! Еще успеется. Потом, когда ему станет лучше.
Председательствующий несколько растерянно оглядел собравшихся, словно решая, нужно ли какое-то формальное завершение мероприятия, но, поняв, что никто не ждет от него официального объявления о том, что можно расходиться, поспешил сойти с трибуны.
— Через полчаса начинается служба в часовне! — напомнил он всем, бросая взгляд на часы. Но никто не отреагировал на его приглашение. Большинство женщин сгрудились вокруг Элвина и спешили наперебой поделиться с ним своими секретами быстрого приведения себя в чувства. Крепкий сладкий чай, хороший отдых, сон в темной комнате, прогулка быстрым шагом на свежем воздухе — сыпались рекомендации со всех сторон.
На службу Далси и Виола отправились вместе. По дороге женщины ни словом не обмолвились об инциденте с Элвином Форбсом. Они молча вошли в часовню, наполненную зеленоватым светом, льющимся через узорчатые окна, густо завешенные листвой рододендронов и плюща, обвившего все стены храма. Какая-то моложавая дама уже восседала с самым решительным видом возле фисгармонии, нажимая изо всех сил на педали.
Потом к ним обратились с короткой проповедью. Проповедник, явно не из церковных служителей, постарался очень ловко вплести тему их профессиональных занятий, объединив ее со служением Всевышнему. Дескать, составление библиографических справок, корректура и редактирование текстов, индексирование новых поступлений — все это тоже важно и нужно, особенно, если делается во славу Творца. К тому же, занимаясь таким богоугодным делом, все они имеют меньше возможностей для того, чтобы творить зло, в отличие от всех этих писак, режиссеров и прочих деятелей искусства, заполонивших все вокруг своими мерзкими романами, пьесами, фильмами и всякими прочими постановками и инсценировками.
Да, но и удовлетворения мы получаем меньше, подумала Далси. Даже когда шаруешь полы в собственном доме или копаешься в саду, удовольствия испытываешь несравненно больше. Да и единение с Богом в такие минуты гораздо теснее, чем тогда, когда проставляешь индексы на новых книгах. Она снова унеслась мыслями к себе домой, стала прикидывать, что и как она сделает в первую очередь по возвращении. И зачем она только поехала на эту конференцию, вдруг подумала она с удивлением. Ведь дома полно работы. Зачем ее понесло в такую даль?
В конце службы проповедник вознес общую молитву за здравие всех присутствующих, вскользь обронив, что особенно молится за здравие того, кого сегодня настигла болезнь. Он не назвал имени Элвина, но Далси моментально представила себе утонченное бледное лицо Форбса. Как он был красив, когда она склонилась над ним там, в гостиной, а он смотрел на нее широко раскрытыми глазами, в которых плескалось смятение и страх. Ну, вот один несомненный плюс от поездки уже есть. Потом еще знакомство с Виолой, которая, несмотря на все свои выбрыки, все же весьма интересная особа. С ней можно даже подружиться.
Перед ленчем она увидела Виолу и Элвина — они стояли вместе возле виноградной теплицы и о чем-то беседовали. А что мешает ей встретиться с ними в Лондоне? И не случайно, а с умыслом. То есть пригласить их к себе на воскресный обед. Далси почти машинально принялась перебирать в уме, кого еще можно пригласить к столу, и какое она спланирует меню.
Элвин приподнял свой бокал и отпил пару глотков темно-красного вина. Такое ощущение, что его только что изготовили из тех тяжелых гроздьев, которые свешиваются над их головами. «Да, чтобы получить наслаждение от такого вина, его надо пить где-нибудь на Средиземном море, любуясь красотами тамошней природы», — подумал он. Но уж точно не в Дербишире.
— Лично я люблю вечера, — задумчиво проговорила Виола. — И разговоры тогда текут неспешнее, чем днем.
3
Далси жила в красивом месте. Это было уже предместье, но район был крайне востребованным или, выражаясь языком агентов по недвижимости, «весьма желательным», потому что, говоря опять же их словами, «он спасает от перенаселения Кенсингтон». А что касается всяких там шикарных супермаркетов типа «Харродз» и прочих, то, по меткому замечанию ее соседки миссис Белтон, «для того чтобы что-то продать, эти люди доберутся куда угодно».
Далси работала в основном дома. Так повелось еще с тех пор, когда заболела мама, и нужен был постоянный уход за ней. Но и после ее смерти Далси не спешила возвращаться к прежней рутинной работе целыми днями в каком-нибудь издательстве. Она имела репутацию отменного корректора и опытного библиографа, который в случае необходимости сам может провести небольшое исследование по заданной теме, покопавшись в справочном фонде Британского музея или в библиотеках различных научных обществ.
На следующий день после возвращения с конференции она по своему обыкновению немного поработала над очередным библиографическим справочником, потом перестирала кое-какие мелочи и решила накрыть себе стол для ленча в саду. Тем более что солнечное сентябрьское утро обещало не менее погожий день.
Скоро должна была подойти женщина, помогавшая ей с уборкой по дому, и Далси уже приготовилась слушать ее бесконечные разговоры обо всем на свете.
Мисс Лорд, высокая, сухопарая, седовласая, до недавнего времени трудилась продавщицей галантерейных товаров в одном из больших универмагов Кенсингтона, но со временем однообразная и довольно утомительная работа ей наскучила, и она с радостью оставила место продавщицы для того, чтобы превратиться в обычную приходящую прислугу. У нее сразу же обнаружился настоящий талант по части уборки помещений. Да к тому же в наше время, как она сама не раз декларировала, все люди равны, и никакой, даже самый непрестижный труд нынче не считается зазорным. От прежней профессии мисс Лорд сохранила лишь страсть ко всяким красивым безделушкам, которая постоянно и очень умело подогревалась обильной телевизионной рекламой, пропагандировавшей изысканную роскошь и умение наслаждаться жизнью. К мужчинам мисс Лорд была абсолютно равнодушна. Ее отпугивала их грубость и полное отсутствие какого бы то ни было изящества. Исключение составляли представители духовенства, да и то только в том случае, если они не курили трубки. Сама же она предпочитала сигареты с фильтром под чашечку хорошего чая или кофе.
