Крас Алин - Магия Голоса. Книга вторая.
- А-а-а-а-а-а...
Беспокоило только одно, хватит ли моего магического резерва на всю ночь? И чем мне грозит его полное опустошение? Я просто лишусь сознания или умру?
Прошёл уже не один час. Постепенно подобралась усталость. Надо потерпеть до утра, а утром Лазарэль вынужден будет уйти в Дозор, и я, наконец, останусь одна и отдохну, борясь со слабостью, уговаривала я себя.
Не знаю, когда силы кончились, и я потеряла сознание.
Очнулась только в середине следующего дня, в спальне, на кровати, в одежде, одна в доме, с ощущением трудно переносимой, все поглащающей усталости.
Вначале накатило чувство обреченности, бессилия, отчаяния с пониманием собственной никчёмности и неполноценности, ведь я представляю интерес только как сексуальная игрушка, и в этом качестве, не считаясь с моими желаниями, мне предстоит узнать много нового. Будто клещами сердце сдавило чувство вины перед близкими за то, что не хотела их слушать и не слушала их. А потом пришла заторможенная апатия, мысли о том, что потенциальная возможность что-то достичь в будущем утрачена, жизнь загублена, и нет смысла влачить такое жалкое существование.
Как всегда, со свойственным мне максимализмом, после недолгих раздумий - что же мне делать? я приняла решение.
С трудом поднявшись с кровати на ослабевших ногах, я, медленно передвигаясь, направилась в кладовку, где по моим представлениям должен был находиться белый траурный флаг, который эльфы вывешивают на крыше дома, когда собираются уйти из жизни. Знаю, что в этом случае в дом никто не заходит три дня, но что надо сделать, чтобы за этот срок умереть? Ведь не пить и не есть три дня это не смертельно. Может быть, надо как-то воспользоваться магической Силой? Но как? Ну, почему я раньше никогда этим не интересовалась? Сейчас мне эти знания очень нужны!
Полдня я провозилась в кладовке, перебрав там весь хлам, и нашла-таки траурный флаг. Оставшуюся половину дня приводила себя в порядок, уходить за грань надо чистой и красивой. Все движения давались с таким трудом и были так замедленны, что на такие пустяки ушёл весь день.
Вечером я поднялась на крышу и закрепила на ней белый флаг.
И вот теперь, я лежу на диване, на мокрой подушке, смотрю на лужу слёз, вспоминаю свою никчёмную жизнь и не знаю, что надо сделать, чтобы остановить своё отчаявшееся сердце.
Глава 2.
БОРЬБА С ДЕПРЕССИЕЙ
Чуть слышно скрипнула дверь. Сердце тревожно сжалось в груди. Неужели Лазарэль вернулся? Нет, это невозможно, бросить отряд дозорных нельзя. А никто другой в чужой дом без приглашения зайти не может, магический запор не пустит. Ой! А запор-то надо было бы снять, иначе как забрать мое тело через три дня? Пожалуй, преодолеть запирающее заклинание, несмотря ни на что, могут не многие, я уверена только в трех самых сильных магах - это ректор Академии Зоровадэль, мой отец Эдмунизэль и мой брат Александрэль.
На пороге комнаты остановилась... мама.
- О-о-о-х! Еваниэль! Как ты сюда попала?! И зачем пришла? Ведь по традиции у меня есть три дня, и никто не должен меня в это время беспокоить. А ещё и один день не прошёл! - слабым, слегка хрипящим голосом озвучила я своё удивление, разочарование и возмущение.
- Запор мне открыл Эдмунизэль, а я пришла узнать, что ты задумала? - голос Еваниэль был доброжелательный, заботливый и без притворства спокойный.
- А разве ты не поняла это по траурному флагу на крыше? - с раздражением ответила я. Ну, спрашивается, зачем задавать вопрос об очевидном?
- Нет, не поняла, потому что, чтобы уйти из жизни таким способом надо прожить минимум лет семьсот-восемьсот. Во всех других случаях смерть эльфа возможна только от тяжёлых физических травм, не совместимых с жизнью, от сильнодействующих ядов, или запредельного истощения магического резерва с использованием и разрушением ауры, что возникает крайне редко, в чрезвычайной, насильственной ситуации.
Так вот в чём дело! Оказывается, я напрасно пыталась остановить своё сердце.
- Я этого не знала, - тяжело вздохнув, неохотно призналась я.
Еваниэль прошла в комнату, присела рядом со мной на диван. Как всегда, она обалденно приятно пахла Лесными Жемчужинками, и этот родной, с детства знакомый запах чуть-чуть ослабил внутренне напряжение. Она погладила меня по голове и, наклонившись, поцеловала в нос. Вообще-то эльфы не любят ничьих прикосновений, но мама не эльфийка, у неё свои представления, что хорошо, а что плохо, и в нашей семье мы привыкли к тесному телесному контакту. От её ласки горькие слёзы опять наполнили мои глаза.
- Давай, детка, расскажи мне, что случилось. Один ум хорошо, а два лучше. Вместе мы обязательно найдём наилучший выход из любого положения, - сказала она.
И столько уверенности я услышала в её голосе, что невольно подумала - и правда, чего я раньше-то с ней не посоветовалась? Стыдно? Так теперь ещё стыднее!
Несмотря на очень молодой возраст моей матери, из-за которого мы воспринимались почти как ровесницы, она, благодаря другой, иномирской физиологии, родила нас, своих детей, очень рано. Но, мы никогда не воспринимали её как подружку. Она всегда была для нас безусловным авторитетом. Мы безоговорочно принимали её старшинство, мудрость, превосходство во всём, гордились ею и тем, что мы её дети. Впрочем, и к отцу мы испытывали аналогичные чувства, но это-то и понятно, ему уже почти двести пятьдесят лет, и он один из самых сильных магов в Эльфийском Лесу.
Где были мои мозги? Почему я не хотела с Еваниэль обсудить свои возникшие проблемы? Что за крокодилье упрямство на меня накатило? Неужели и правда половое созревание и гормональная буря, его сопровождающая, заглушает здравый смысл?
Еваниэль взяла меня за руку, ласково поглаживая большим пальцем моё запястье, кажется, влила в меня немного Силы и поторопила:
- Ну, рассказывай.
И как будто плотину прорвало. Я, то морщась от недовольства собой, то плача от жалости к себе, подробно рассказала ей всё о том, как протекала моя семейная жизнь. Как я одновременно любила и ненавидела, притворялась внешне послушной, при этом временами сгорая от бешенства внутри. И к чему всё это, в итоге, привело.
Закончив свой рассказ, я внутренне сжалась, ожидая заслуженного упрёка, что меня об этом предупреждали и пытались удержать от неверного, необдуманного, поспешного шага.
Но, как всегда, Еваниэль поступила неожиданно. Удивлённо вскинув брови, она спросила:
- А почему ты выбрала такой печально нелепый выход из положения? Логичнее было бы порадоваться, что ты получила важный и полезный жизненный урок, осмыслила свои ошибки и в будущем их уже не совершишь, строя свою дальнейшую жизнь более гармонично. Ты такая красивая, умная, смелая, а теперь ещё и более опытная, у тебя всё впереди, и всё в твоих руках.
- Эх, Еваниэль, это ты красивая, умная, смелая. А я, может быть, и красивая, может быть, и смелая, но не умная, - горько возразила я. - Тебе вообще не повезло с дочерьми, каждая из нас с дефектом. Вот и Алинаэль - и красивая, и умная, но не смелая.
Еваниэль в ответ весело засмеялась:
- Не могу с тобой согласиться. Дочери у меня самые лучшие, каких только можно пожелать. Просто вы ещё не выросли и пока, временами, просматривается не ум, а начитанность, не смелость, а авантюризм. Но я уверена, у вас всё впереди. Каждая из вас будет достойнейшей из достойных. Поверь мне, ты ещё встретишь своего мужчину и настоящую любовь. А пока, собирай-ка свои вещи и пойдём домой. Эдмунизэль нас уже, наверное, заждался у порога.
- Я не могу... мне стыдно. Что обо мне подумают и будут говорить окружающие и по-поводу моего скоротечного замужества, и по-поводу траурного флага на крыше? Я приобрету славу демонстративной, истеричной дуры.
- Об этом можешь не беспокоиться, Эдмунизэль снял твой флаг через пять минут после того, как ты его вывесила. Так что никто его не видел.
От удивления я широко раскрыла глаза:
- Как же он об этом узнал? И почему тогда ты сразу не пришла ко мне?
- Я знала, что у тебя не всё в порядке и хотела с тобой повидаться сразу же, после ухода Лазарэля в Дозор. Ты не вышла ко мне на сигнал посетителя, и я забеспокоилась, чувствуя, что ты-то в доме. Позвала Эдмунизэля. Когда мы с ним подошли к твоему дому уже вдвоём, увидели, как ты выбралась на крышу с белым флагом. А сразу я к тебе не пошла, чтобы дать тебе время осмыслить происходящее. Я даже надеялась, что ты и сама, к исходу ночи, решишь снять флаг. Да вот не утерпела, пришла раньше.
- Еваниэль, спасибо тебе за деликатность, доброту и понимание, но я и в самом деле не хочу жить. У меня это не получается так, как мечталось. А по-другому я не согласна, - сказала я, чувствуя, как вновь слезы побежали из глаз и, думая о том, как это всё-таки печально, что жизнь потеряла для меня ценность, ещё толком не начавшись, когда я даже совершеннолетия не достигла.
- Ивануэль, давай поговорим об этом дома, в родных стенах, после того как ты попьёшь, поешь, поспишь и восстановишь резерв Силы. Ладно?
