Георгий Бурцев - Следствие… Том 1
Старик поднял глаза, оторвался от еды, вытер руки о потрёпанное одеяние, не спеша, ответил:
— Я знаю не более вас, но люди говорят разное.
— А-а! — отмахнулся Трюмо. — Болтают все и всё, а дельного — никто!
Минэ достал из-за пазухи потёртую книжку.
— Ну, вот один английский поэт, Мэрлин, пишет:
«Из дубового леса выйдет дева и принесёт бальзам для ран. Она возьмёт крепости и своим дыханьем иссушит источники зла; она прольёт слёзы жалости и наполнит остров ужасным криком. Она будет убита оленем с девятью рогами: четыре из них будут нести золотые короны, а шесть превратятся в рога буйволов и произведут шум на Британских островах. Тогда зашумит датский лес человеческим голосом: „Приди, Камбрия, и присоедини к себе Корнуэлл!“».
Пока старик читал, к столу подошли крестьяне, извозчики и ремесленники. Они подсели, заказали вино, еду и прислушивались к чтению. Трюмо и его подмастерья выпили и принялись за еду.
— Среди всей этой белиберды есть хоть несколько здравых слов? — спросил мастер.
Кюре поднял на него глаза.
— Мне думается, есть. Вот: «из дубового леса выйдет дева и принесёт бальзам для ран». Тут всё просто и понятно. «Она возьмёт крепости и своим дыханьем иссушит источники зла». Яснее не бывает. В следующей строке идёт речь о её добродетели, о способности чувствовать чужую боль и о победе. Что до острова, то это, наверное, Сен-Лу или Туаль, что на Луаре возле Орлеана, где она нанесёт главное поражение англичанам. Толковать дальнейшее трудно, но последняя фраза о шуме на Британских островах говорит сама за себя…
Один крестьянин за соседним столом внимательно вслушивался в то, что говорил старик, затем поднялся вместе с тарелкой и вином, подсел ближе и спросил:
— А где это лес такой дубовый?
— Дубовых лесов во Франции немало. Есть они и на границе с Лотарингией, — ответил Жан Минэ.
— Вы оттуда? — наклонился к нему Трюмо.
— Я бывал там, посетил пустынь Нотр-Дам-де-Бермен, что неподалёку от Вокулёра. А ещё в том краю есть деревенька Домреми-Гре. Растёт посреди неё дерево Дев, а возле дерева бьёт источник с целебной водой. Я пил ту воду, омыл глаза и ноги…
— Ну, и как? — заинтересовался один пожилой ремесленник.
Кюре погладил себя по груди и похвастался:
— Вижу лучше, ноги сильнее, в груди благодать.
— Ишь, ты! — воскликнул пожилой крестьянин. — Хорошая водица! Надо бы побывать там! А как называется деревенька та?
— Домреми-Гре, — ответил кюре негромко, но любовно, выговаривая каждый слог.
— Домреми, — повторил крестьянин.
— Как? — переспросил тугой на ухо ремесленник.
— Домреми! — Повторил для него другой.
— Старый человек брехать не будет, — тихо сказал один извозчик другому.
Ирминон прищурил один глаз.
— И что же, в той деревеньке славные девки?
— Да, девицы в тех краях прехорошенькие, — качнул головой Минэ.
— А может, в той деревне и живёт та дева, что придёт с мечом? — придвинулся к нему Гийом.
— Наверное, да, коль один поэт-француз сочинил такое, — ответил кюре.
Погубит Францию бабёнка
Утехи ради, смеха для,
А деревенская девчонка
Спасёт страну и короля.
— Да, неужто, во Франции есть ещё девки? — изумился Ирминон. — Вот ты, Ивойя, девка или нет? — обернулся он к хозяйке и ущипнул её.
Та легко взвизгнула и хлестнула его тряпкой по смеющемуся лицу.
— Чем языком чесать да зубы скалить, шёл бы в армию дофина Карла.
— Вот я и говорю: во Франции легче получить по морде тряпкой, чем найти девку! — рассмеялся Ирминон, да так, что у него через нос пролилось вино.
— Так может, англичане и задержались у нас так долго, что никак не могли отыскать девку? А? — с нарочитой наивностью обвёл всех взглядом Гийом, опрокинул в рот очередную кружку вина и вытер губы рукавом.
— А давай, Ивойя, мы тебе на самом широком и круглом месте напишем: «девка» и покажем англичанам. Может, они к утру и уйдут к себе, — предложил рыжий с красной физиономией извозчик и, широко разевая рот, захохотал.
— А ты себе на другом месте напиши: «мерин»! Может, они тебя и запрягут! — ответила Ивойя и зашвырнула тряпку ему прямо в рот.
От общего хохота затрясся стол, а с потолка осыпалась пыль. Никто не заметил, как возле стола появился патруль из нескольких солдат во главе с офицером.
— Который из них? — спросил тот у низенького, толстенького горожанина.
— Вот этот старик, — коротышка указал на кюре.
— Пойдёмте с нами, — скомандовал начальник патруля.
Среди наступившей тишины Жана Минэ под конвоем вывели из трактира.
Жан Минэ и Жан Лемэтр
— Итак, вы утверждаете, что должна объявиться дева-героиня, которая принесёт освобождение Франции? — откинувшись на спинку стула, спросил священника официал.
Старик пожал плечами.
— Como le о comprade, cusy ve le vendo, — ответил кюре и тотчас перевёл. — За что купил, за то и продаю.
— М-м-м… — официал, не торопясь, с интересом оглядел Жана Минэ. — Не часто встретишь странника, знающего латынь. Кто вы? Мэтр? Священник? Расстрига? Еретик? Шпион или бродяга?
— Я старик, паломник, ходил на восток, посетил святые места.
— А где же ваш дом? Откуда вы появились в Париже? Если вы человек без имени и роду, то, имея данные о вашей вредной деятельности, мы можем бросить вас в яму с волками. Если же вы священник… То… Можете идти. Я лицо не духовное, допрашивать и задерживать вас не смею.
Старик чуть-чуть привстал, но почувствовав подвох, сел. Официал замер, чуть прищурив глаза.
— Идите, идите, святой отец. Забирайте свою книжицу и ступайте. И примите дружеский совет: оставьте это пустое и опасное дело.
Минэ поднялся, взял книгу со стихами Мерлина и направился к двери.
— Я попрошу вас задержаться! — вдруг услышал он другой голос и обернулся. Из тени появился другой человек, лицо которого старику показалось знакомым. — Я задержу вас. Ненадолго, — сказал тот и продолжил. — Вы должны будете мне назвать своё имя и приход, в котором служите. Надеюсь, у вас не возникает сомнения относительно моего права задержать и допросить вас? Мне кажется, мы где-то встречались. Впрочем, вспомнил. На соборе в Бессиньи по случаю аутодафе! Узнали? Узнали. Инквизитора Жана Леметра, однажды узнав, забыть уже невозможно. Итак, я жду. Молчите? Напрасно. Впрочем, догадываюсь. Вы вырастили в своей пастве девчонку и сейчас готовите ей почву? Ну, отвечайте же, брат… И учтите: каждая секунда паузы — есть поиск выгодного вам ответа, которого, если вы искренни, искать не надо. Не так ли? Так, кто вы?
— Бродяга, — после долгой паузы, обречённо, но с вызовом ответил старик.
— Ну, зачем? Это же неправда. Вы — деревенский священник. В вас виден кюре за четыре лье. Вы, наверное, из партии графа Арманьяка, сторонников Карла Валуа.
— Я не сторонник никакой партии. Я — просто, француз!
— Что вы говорите?! Ну, надо же! И я француз!
— Но вы против французов, потому, что вы с англичанами. А они враги настоящих французов. Вы… — старик запнулся, напрягся и задрожал от гнева.
— Ну, и?
— Вы…
— Ну, кто мы? — Леметр подступил к нему и с высоты небольшого роста — снизу вверх — вызывающе уставился в глаза старика.
— Вы предатели! — зловещим шёпотом процедил кюре.
Кровь ударила в лицо Леметра. Тяжело сопя, он метнулся к двери и пинком распахнул её.
— Стража!!! — скривившимся ртом крикнул он.
На крик его в кабинет вбежали солдаты. Леметр вплотную приблизился к старику и с инквизиторской улыбкой, глядя то ли на грудь, то ли на горло своей жертвы, ядовито прошипел:
— Вы напрасно надеетесь на открытый суд. Его не будет, дорогой кюре. Бродяге этого не положено. О вас больше никто не услышит. В яму этого… Бродягу!!!
Странники
Прошло лето. Кюре не возвращался. Жанна была в отчаянии. Ослушаться кюре она боялась и по нескольку раз в день, как только выпадало свободное время, бежала к церкви или на дорогу. Но тщетно. В церкви был только викарий, а на дороге появлялись то паломники, идущие к аббатству Сент-Мишель или к целебному источнику, то беженцы из разорённых деревень.
Однажды Жанне показалось, что она увидела кюре и помчалась навстречу путникам. Но то был старик, издали похожий на священника.
— Вы не встречали нашего кюре, Жана Минэ? — обратилась она к нему.
— Может, и встречали, — переглянувшись со своими спутницами, ответил старик. — А что это за деревенька?
— Гре, — ответила Жанна.
— А далеко ли Домреми? — спросила спутница старика у Жанны.
— Да вот, за ручьем. Это одно и то же, — ответила девушка.
— Говорят, у вас тут есть дерево дев, а возле него родник с целебной водой?
