Сергей Марьяшин - Нф-100: Роботы божьи
Сердце Егора упало. Он не любил, когда его называли по отчеству, это напоминало ему об отце. Вдвойне неприятно слышать свое отчество из уст Леонида Глостина. Когда директор обращался к кому-то подчеркнуто уважительно, как сейчас, это могло означать как действительное уважение, так и тонко завуалированную издевку. Егору всегда казалось, что в глубине души Глостин не уважает никого, а его обычная вежливость насквозь фальшива.
"Раскусил, зараза", - неприязненно подумал Егор, борясь с предательским выражением испуга на лице. Спохватившись, он проверил, включен ли семантический фильтр мыслепередачи. К счастью, фильтр работал, Глостин ничего не услышал.
Темноволосый упитанный коротышка немногим за сорок поднялся из кресла, обогнул стол и подошел к Егору, чтобы пожать ему руку. Торчащее между широкими подтяжками брюшко выдавало в нем ценителя хорошей кулинарии. Квадратное лицо с большим мясистым носом и похожими на толстых червяков подвижными губами можно было бы назвать туповатым, если бы не цепко впившиеся в посетителя умные глаза навыкат, водянистые и холодные. Егор знал, что за непривлекательной внешностью директора таится изощренный ум, сосредоточенный исключительно на собственном обогащении.
Глостин с удивлением посмотрел на прозрачные штаны гостя, но ничего не сказал. Он предложил Егору сесть в одно из кресел у окна. Егор сбросил ранец, плюхнулся в мягкое кресло и начал разглядывать величественную панораму Москвы. Верхушки сверкающих пирамид торчали сквозь застилавшее мегаполис море облаков. Нестерпимо яркий солнечный свет смягчался встроенными в стекло светофильтрами. Внизу, под облаками, уже почти неделю шел непрекращающийся дождь.
Директор сел в соседнее кресло. Некоторое время он молчал, разглядывая вместе с Егором лежащий перед ними город.
- Есть две новости, - сказал он после паузы. - С какой начать?
- С хорошей, - быстро ответил Егор, тут же пожалев; теперь, пока директор не закончит с хорошей новостью, в чем бы она не заключалась, придется нервничать в ожидании плохой.
В том, что тайна брежневской речи раскрыта, уже не оставалось сомнений. В животе неприятно заныло.
- Мы вышли на международный уровень, - сообщил Глостин.
- Искренне рад, - осторожно заметил Егор.
- Вы следите за новостями, Егор Сатчитанандович?
- Слежу, Леонид Филиппович, - ответил Егор, подумав об отключении зрения и голосе дикторши в голове.
- Тогда вы знаете, что этим летом война с Китаем откладывается.
Как всякий взрослый русский, Егор ненавидел навязанные правительством новости, но напряженно следил за хроникой российско-китайского конфликта. Тревожные вести с дипломатического фронта изматывали нервы и душу. В любое время дня и ночи китайские гиперзвуковые ракеты могли обрушиться с орбиты и сжечь город дотла. Очень трудно ждать развязки, зная, что от тебя ровным счетом ничего не зависит.
Вероятно, простые китайцы испытывали те же чувства, но Егора их заботы волновали мало, ему хватало своих. Ежедневное поглощение новостей и политических комментариев поддерживало иллюзию сопричастности, однако подтачивало здоровье. Население устало от ожидания массовой гибели. Лишь недавно, с приходом к власти лидера социалистов Ирины Домбровской, в грозовых тучах надвигающегося апокалипсиса засиял слабый проблеск надежды.
Подоплека конфликта была проста и сложна одновременно. Бывший президент Васильев согласился поселить в Сибири народы-беженцы: голландцев, бельгийцев, датчан и израильтян, утративших свои страны из-за всемирного потопа. В обмен на утрату куска территории России посулили членство в Евросоюзе.
Исход европейцев и израильтян вылился в грандиозную аферу. Чиновники ограбили переселенцев, присвоив их имущество, уцелевшие активы и деньги на счетах. Взамен им навязали российское гражданство, хотя Васильев лично обещал создать автономии с широкими правами. Несмотря на обман, мировое сообщество высоко оценило готовность России принять климатических беженцев; другие страны не сделали для них и этого.
Худшее ждало впереди. Против переселения категорически выступил Китай. Китайцы, потерявшие под водой почти четверть своих территорий, активно воспротивились планам Васильева. Китайское руководство всегда отрицало наличие территориальных претензий к России. Однако, когда россияне попытались использовать опустевшие почти сто лет назад земли, Китай выступил с резким протестом, раскрыв свои истинные намерения. Слово "аннексия" не прозвучало, но цель китайцев стала предельно ясна.
К сожалению, Васильев не отличался дипломатическими талантами. В споре с китайцами он вел себя заносчиво, не учитывал военные реалии и быстро загнал Россию в безвыходное положение. Китай провел всеобщую мобилизации и ждал лишь повода, чтобы нанести удар. Страну спасли очередные президентские выборы, которые Васильев пытался перенести, но не смог и проиграл. Новая администрация заморозила проект переселения и формальный повод для китайской агрессии исчез. Вот только набравшую обороты военную машину Китая было не так легко остановить.
Ирине Домбровской за несколько месяцев своего президентства удалось невозможное. Она преодолела оскорбленную гордость китайских партийных бонз и усадила их за стол переговоров. Вероятно, никому, кроме нее самой и приближенных к ней лиц, не было точно известно, чем пришлось пожертвовать России, чтобы уцелеть.
Россияне догадывались, что цена мира непомерно высока, но, подобно страусам, спрятавшим головы в песок, предпочитали ничего об этом не знать. Это был скрывающий позорные тайны негласный сговор между народом и его лидером. По условиям необъявленной сделки Домбровская регулярно выступала с расплывчатыми заявлениями о ходе переговоров, население же подчеркнуто не интересовалось подробностями. Судя по утренним новостям, на переговорах произошел реальный прорыв: председатель Китая приедет в Москву для подписания мирного договора.
- Это связано с приездом китайца? - спросил Егор.
Глостин кивнул и, подражая диктору новостей, нараспев продекламировал:
- В честь приезда высокого гостя будет проведен ряд мероприятий, в том числе спортивные состязания с участием кибер-спортсменов из обеих стран...
- Откуда это?
- Из будущего выпуска новостей, - сказал директор, довольно ухмыляясь.
В его холодном взгляде мелькнула искра плохо скрытого торжества.
- Но откуда вы...
- Шепнули со Старой площади, - со значением сказал Глостин. - Как говорит пословица: не имей сто друзей, а одного в президентской канцелярии имей! Они выяснили, что председатель Джо Дуньтань...
- Странное имя для китайца, - заметил Егор.
- Он родом с Тайваня. Так вот, в канцелярии узнали, что Джо Дуньтань - большой поклонник кибер-бокса. Он даже боксировал в юности, пока роботы не начали бить слишком сильно и не изгнали людей с ринга. Китайцы попросили организовать после переговоров культурную программу: концерты, фестивали дружбы и все такое. Наши, узнав про увлечение Дуньтаня, предложили провести товарищеский матч - русский боксер против китайского. Китайцам идея понравилась. Они привезут в Москву чемпиона Народной Армии в средней мощности. От России будет наш чемпион - победитель первенства страны, Иван...
- Дубина!.. - воскликнул Егор, забыв на миг об опасности разоблачения.
- Наше самое удачное изделие, - довольно подтвердил Глостин.
- А что за андроид у китайцев? Какие шансы побить его?
- Шансы? Сложный вопрос... Потому-то я и пригласил вас, Егор Сатчитанандович.
Глостин наклонился ближе к Егору. Раньше так делали, чтобы лучше слышать. Для телепатического разговора расстояние не имело значения, но древние рефлексы живучи. Понизив виртуальный голос, директор сказал:
- Я выбирал между вами, Агаповым и Меликяном.
Егор напрягся. Флегматичный киберсочинитель Агапов, филолог по образованию, и нервный, юркий, чем-то похожий на первых гулловских андроидов журналист Меликян были его коллегами и злейшими конкурентами.
- В итоге я решил, что следует остановиться на вашей кандидатуре.
- Спасибо, - искренне сказал Егор.
- Спасибо вам! Ваша последняя работа вывела Дубину на новый уровень популярности. Благодаря вам он стал суперзвездой.
- Ну, Леонид Филиппович, скажете тоже. Он выиграл чемпионат России, - возразил Егор из вежливости.
- Он и до этого выигрывал, но такого успеха у публики не имел. К сожалению, кибер-бокс испортился, - сказал директор с неудовольствием. - Раньше он был честным: побил врага - ты чемпион, кумир страны. А сейчас что? Бокс превратился в дурацкое многоборье. Мало того, что робот должен победить на ринге, ему еще нужно выступать перед толпой зевак, кривляться и умничать, чтобы понравиться этим бездельникам. Честный спорт превратили в шоу, в "Стеклянный город"!
Последние слова Глостин произнес с отвращением, которое Егор вполне разделял. "Стеклянный город" был одиозным реалити-шоу, образцом безвкусицы и эксгибиционизма. "Однако именно "Уроботы" первыми выпустили на ринг болельщиц в мокрых майках, а потом и вовсе без маек, - подумал про себя Егор. - И стриптиз робота-боксера исполнял по воле Глостина как раз Дубина, а не изделия конкурентов". Эти сомнительные мероприятия нашумели еще до заключения контракта с Егором. Особой пользы рейтингу Дубины они не принесли, скорее, наоборот. Так что вклад "Уроботов" в опошление бокса был куда большим, чем скромные усилия киберсочинителей. Вслух Егор сказал:
