Павел Астахов - Мэр
Алена яростно ругнулась, бросила выпотрошенную сумочку и начала судорожно искать брошенный минуту назад мобильный телефон. Отыскала, пыталась по памяти набрать номер, но никак не попадала.
«155-55-55? Нет. 150-55-55? Опять не то! Может, 150-55-56?»
– Да, выключи ж эту лабуду!!!
В такую минуту ей не мог угодить никто.
Розыгрыш
Увидев потенциального подзащитного, Артем вытаращил глаза:
– Господин градоначальник?!!
Тот привстал, а Павлов, явно не веря глазам, сделал оборот вокруг себя, – и прокурорша отшатнулась, а конвойный милиционер, все это время дремавший позади задержанного, подскочил на стуле и напряженно уставился на адвоката.
– Признавайтесь честно, – с любопытством оглядел кабинет Павлов, – где скрытые камеры? А главное, где прячется неутомимый Валдис Пельш со своими вездесущими «Розыгрышами»? Ведь это розыгрыш, правда?
Павлов повернулся к женщине в мундире, но та лишь выпрямилась и покачала головой:
– Господин Павлов, никакого розыгрыша здесь нет, как нет и никаких скрытых камер. Оставьте ваши телевизионные фокусы! У себя в программе можете дурачиться, здесь идет следственное действие. Будьте любезны привести себя в порядок и выполнять ваш адвокатский долг.
Прокурорша произнесла слово «адвокатский» с таким напором, что сразу стало ясно: она в состоянии отделить службу от остальной жизни, а Павлова-телеведущего от Павлова-адвоката.
– О-о-о, как все серьезно.
Павлов быстро еще раз осмотрел кабинет, стол, охранника, пробежал глазами по перевернутой к следователю папке с надписью «ДЕЛО» и лишь затем подошел к Лущенко.
– Игорь Петрович, здравствуйте. Не могу сказать «добрый вечер», сами понимаете почему.
Привставший, не отводящий от адвоката взгляда Лущенко напряженно молчал.
– Меня пригласили принять участие в следственном действии, которое проводит следователь прокуратуры Анна Ивановна Козлова, – Павлов кивнул в сторону что-то быстро записывающей прокурорши. – Собственно, она меня и пригласила. Если вы не возражаете, то я буду осуществлять вашу защиту. – Артем помолчал секунду и протянул руку для рукопожатия. – Ну, что?
Лущенко тяжело вздохнул, опустил голову, покачал ею из стороны в сторону и… ответил на рукопожатие:
– Спасибо, Павлов!
Новость
Чирков узнал о состоявшемся задержании Лущенко одним из первых, и, конечно же, он понимал, что происходит. Джунгаров, Сериканов, Егорина, наконец, – все они, верные члены огромной, через всю страну Вертикали, прямо сейчас выражали свою любовь и преданность Ей. Они были винтиками, но очень важными! Без них механизм не сработает. Игорь Лущенко при всем своем уме не понял главного: что именно он натворил, едва запретил торжественное, парадное, безусловно, патриотическое шествие «Своих». Он совершенно не понял, в какое положение он поставил и себя, и все свое окружение. Он вообще не понял смысла событий, хотя смысл этот был весьма прозрачен. Однако в том, чтобы посадить мэра, Станислав Георгиевич заинтересован не был. Проучить – да! Но сажать? Такая задача не стояла. Нужно было разобраться в этой «местечковой» истории, не показывая ушей. Чирков заглянул в жерло глядящей в его окна Царь-пушки.
Татьяна соединила, и Чирков поднял трубку. Это был умненький, очень чуткий к переменам журналист Соколов. И, конечно же, он жаждал испить или хотя бы просто пролить мэрской крови. Чирков улыбнулся.
– Всеволод, дорогой, – мягко произнес он, – ты же знаешь мое отношение к этой семье. Я многим им обязан.
И, конечно же, Соколов «прочел меж строк» ровно столько, сколько надо.
– Понял вас прекрасно, Станислав Георгиевич! – осторожно откашлялся в сторону от телефонной трубки журналист. – Так я продолжу аккуратно открывать глаза нашим избирателям на ситуацию? До выборов всего год, и горожанам стоит приглядеться к кандидатам.
Чирков снова глянул на Царь-пушку.
– Я не только не могу тебе советовать в этом вопросе, но и отговаривать не имею права. Слишком серьезным может оказаться вопрос нахождения баланса между правом избирать и правом быть избранным.
Чирков сделал паузу, но Соколов ждал, что ему скажет собеседник.
– Я до сих пор не уверен в том, что большинство наших избранников оправдывают наш выбор.
– Спасибо, – от души поблагодарил Соколов. – Вот этим я и займусь в ближайшее время.
– Не смею мешать журналисту за работой, – ласково произнес Чирков.
Ему еще предстояло просмотреть корреспонденцию.
Кукловоды
Сразу понявший, что никакого уик-энда не будет, Павлов повернулся к прокурору:
– Анна Ивановна, разрешите нам пообщаться наедине?
– Не могу препятствовать, – невесело развела она руками.
Было видно, что существование права на приватную беседу с адвокатом очень ее расстраивает, и единственным, чем такое «ненужное» для прокуратуры общение могло быть ограничено, было время…
– Но учтите, что время позднее, и до двадцати двух нам, хотите или нет, придется закончить.
Оперативники, взяв Лущенко в пятницу поздним вечером, все сделали правильно, и с 22:00 и до понедельника – то есть более двух суток – подследственный уже не мог сделать для своей защиты ни-че-го.
Прокурорша взяла со стола папку с материалами дела и, кивнув прапорщику, первой вышла за дверь.
– Игорь Петрович, как вас угораздило? – Павлов присел на край стола.
Лущенко невесело усмехнулся:
– Если честно, то не знаю. А если подумать, то это закономерно.
– Поясните.
– Ну, как вам объяснить, Артем Андреевич? – криво улыбнулся Лущенко. – Я тут недавно смотрел передачу по телевизору – о том, как прекрасно у нас все в пенитенциарной системе. Ну, в колониях, тюрьмах, изоляторах, лагерях.
Павлов удивленно поднял брови, но перебивать не стал.
– Так вот, там был сюжет, – вздохнул подследственный, – выступает хор мэров российских городов…
Мэр на мгновение замолчал, и в кабинете повисла мертвящая тишина.
– Знаете, словно какой-то невидимый манипулятор приучает людей к мысли: мэры, губернаторы – это все воры, казнокрады, жулье, одним словом. – Лущенко горько усмехнулся: – Словно сидит где-нибудь за стеной кремлевской эдакий прожженный кукольник и дергает за нитки телевизионных деляг. А ну-ка, Корней Львович, покажи-ка мне коррупционеров. Как – нету? А ну, бегом по всем волостям! Раз – и выкопали пару сюжетов. Здесь асфальт не закатан, а здесь мусор на тротуаре. – Голос Лущенко задрожал от обиды: – А вот машина мэра! А вот его дом! И никого не волнует, что машина – вовсе не мэра, а начальника милиции, а дом – вообще соседа-банкира. Кампания по борьбе с мэрами – это вам посильнее «Фауста» будет…
