Джоди Пиколт - Девятнадцать минут
Ты становишься мутантом, упавшим в бак с кислотой, клоуном, который не может снять маску, калекой, и которою ампутировали все, кроме сердца.
Ты то, что когда-то было нормальным, но так давно, что ты уже не можешь вспомнить, что это значит.
Шесть лет назад
Питер понял, что обречен, когда мама в первый день его учебы в шестом классе подарила ему подарок за завтраком.
— Я знаю, как сильно ты его хотел, — сказала она, ожидая, пока он развернет бумагу.
Внутри свертка оказалась большая общая тетрадь с изображением Супермена на обложке. Он действительно хотел такую. Три год назад, когда это было круто.
Он выдавил улыбку.
— Спасибо, мама, — сказал он, и она широко улыбнулась в ответ. А он в это время уже рисовал в своем воображении, что ему предстоит пережить из-за этой дурацкой тетради.
Джози, как всегда, пришла на помощь. Она сказала школьному завхозу, что руль на ее велосипеде совсем расшатался и что ей нужно немного плотной клейкой ленты, чтобы временно закрепить его, пока она попадет домой. На самом деле она не ездила в школу на велосипеде — она ходила пешком с Питером, который жил дальше от школы и заходил за ней по пути. Хотя они не виделись за пределами школы уже несколько лет, из-за какой-то ужасной ссоры между их мамами, подробности которой они уже и не помнили, Джози все равно дружила с Питером. И слава Богу, потому что больше друзей у него не было. Они сидели рядом во время обеда, проверяли другу друга черновики сочинений, всегда работали вместе на лабораторных занятиях. Труднее всего было летом. Они переписывались по электронной почте и время от времени встречались возле городского пруда, но это все. А потом наставал сентябрь, и они снова были вместе, словно расстались только вчера. Именно таким, по мнению Питера, и должен быть лучший друг.
Сегодня, благодаря тетради с Суперменом, их новый учебный год начался с кризиса. При помощи Джози ему удалось сделать что-то вроде обложки из клейкой ленты и старой газеты, которую они стащили из лаборатории. Дома он мог ее снимать, объяснила она, чтобы мама не обиделась.
Шестиклассники обедали на четвертой перемене, когда было только одиннадцать утра, но к этому времени им казалось, что они не ели несколько месяцев. Джози покупала завтрак — по ее словам, кулинарные способности ее мамы сводились к выписыванию чека продавщицам в магазине, — а Питер стоял рядом с ней в очереди, чтобы взять пакет молока. Его мама всегда давала ему сандвич со срезанными хлебными корками, пакетик. морковных палочек и какой-нибудь фрукт, который не всегда доживал до завтрака в целости и сохранности.
Питер положил свою общую тетрадь на поднос, чувствуя себя неловко, даже когда она была завернута в газету. Она пробил соломинкой пакет с молоком.
— Знаешь, не стоит обращать внимание, какая у тебя тетрадь, — сказала Джози. — Какая тебе разница, что они думают?
Когда они входили в зал столовой, на Питера налетел Дрю Джирард.
— Смотри, куда идешь, тормоз, — сказал Дрю, но было слишком поздно — Питер уже уронил свой поднос.
Молоко вылилось на раскрывшуюся тетрадь, превращая газету в грязные клочья и обнажая спрятанного Супермена.
Дрю начал хохотать.
— Может, ты еще носишь красные трусы, как у него, Хьютон?
— Заткнись, Дрю.
— А то что? Ты растворишь меня своим рентгеновским взглядом?
Миссис Макдональд, учительница рисования, которая дежурила в столовой — Джози могла поклясться, что видела, как она однажды в кладовой нюхала клей, — нерешительно шагнула вперед. В седьмом классе были уже ученики, такие как Дрю и Мэтт Ройстон, которые были выше своих учителей, разговаривали низким голосом и даже брились. А были и такие, как Питер, которые каждый вечер молились, чтобы наконец-то повзрослеть, но признаков половой зрелости у них пока не наблюдалось.
— Питер, сядь, пожалуйста, на свое место… — вздохнула мисси Макдональд. — Дрю принесет тебе другой пакет молока.
«Отравленного», — подумал Питер. Он начал вытирать свою тетрадь салфетками. Теперь, даже когда высохнет, она будет вонять. Может, сказать маме, что разлил молоко за завтраком? В конце концов, это правда, даже если и не обошлось без посторонней помощи. Это может заставить купить ему новую, нормальную тетрадь, как у всех остальных.
Про себя Питер улыбался: Дрю Джирард на самом деле оказал ему услугу.
— Дрю, — сказала учительница. — Я же сказала.
Как только Дрю сделал шаг в сторону кассы, где высилась пирамида из картонных пакетов молока, Джози незаметно выставила ногу. Дрю зацепился и упал плашмя на пол. Все ребята в столовой начали смеяться. Таков закон общества: ты находишься на нижней ступени иерархической лестницы до тех пор, пока не найдешь кого-то другого, кто займет твое место.
— Осторожно с криптонитом,[13] — прошептала Джози так, чтобы услышал только Питер.
По мнению Алекс, двумя наилучшими вещами в работе окружного судьи были: первое — возможность расспрашивать людей об их проблемах и давать им ощущение, что их выслушали, а второе — необходимость использовать интеллект для решения сложных задач. Чтобы принять решение, нужно сбалансировать очень много факторов: жертвы, полиция, закон, общество. И все они должны учитываться в контексте прецедента.
Хуже всего в ее работе было то, что невозможно дать людям то, чего они на самом деле хотят, придя в суд: ответчику нужно вынести приговор, который действительно исправит его, а не накажет; жертве — принести извинения.
Сегодня перед ней стояла девушка, которая была ненамного старше Джози. На ней была короткая кожаная куртка и черная юбка в складку, волосы светлые, лицо в прыщах.
Алекс уже видела таких девушек, которые выходили на центральные улицы после закрытия магазинов и гоняли со своими парнями на их гоночных автомобилях. Ей стало интересно, какой бы выросла эта девочка, если бы ее мама была судьей. Ей стало интересно, играла ли эта девочка когда-нибудь мягкими игрушками под кухонным столом, читала ли под одеялом с фонариком, когда пора было спать. Алекс всегда удивляло, как в одно мгновение жизненный путь человека мог повернуть в совершенно другом направлении.
Девушка обвинялась в хранении краденого — золотой цепочки стоимостью пятьсот долларов, которую ей подарил ее парень. Алекс посмотрела на нее с высоты своего места. Место судьи не зря было так высоко — дело было не в обеспечении безопасности, а в необходимости произвести должное впечатление.
— Вы осознанно и добровольно отказываетесь от своих прав? Вы понимаете, что признавая свою вину, вы признаете правдивость выдвинутого обвинения?
