Алексей Свешников - Кошка с Собакой
– Да слышу я, слышу, – недовольно проворчал я и снял трубку.
– Алло!
– Уже нарыбачился?
Звонил Вован.
– Да.
– Ну и как, снасти не проебал?
– Нет, утопил, – серьёзным голосом ответил я.
– Да ты что!!! Я ж тебе почти коллекционные удочки дал и титановый ледобур!!!
– Не ссы, – успокоил я его, наконец. – Всё заебок! Корюшки привёз.
– Ну, бля, ты и мудило, – обрадовался он.
– За снасти спасибо, больше всех поймал.
– А где ловил?
Я рассказал приблизительно где, так как название станции напрочь забыл.
– А давно приехал?
– Да уже часов шесть.
– Везучий! Там как раз льдину оторвало.
– С рыбаками?
– Сейчас любая льдина с рыбаками.
Из кухни раздался Маринин голос.
– Всё готово, можно к столу.
– Ты там не один? – навострил уши Вован.
– Да, к корюшке ещё русалку зацепил.
– Могу приехать. Только у жены отпрошусь…
– Э-э-э! Тормозни… Разрушишь атмосферу доверия и корюшки. И жена ко мне не отпустит.
– А твою русалку как зовут?
– Марина.
– Марина – значит «морская». Похоже, точно русалка! – завистливо присвистнул Вован. – Тогда не буду мешать. Рад, что вовремя свинтил.
И он повесил трубку.
Конечно, по уму надо было его пригласить на улов, всё-таки удочки-то были его. Но поймите меня правильно – Марина-то одна.
Что ни говори, а жареная корюшка – это пиздато! Превозмогая себя, я налил по полста коньячку. Мы чокнулись. Марина выпила залпом, я же чуть пригубил и тут же быстро поставил рюмку на стол.
– Не можешь уже? – кивнув на бутылку, спросила она.
– Да чего-то не идёт.
– Видать хорошо погулял?
– Неплохо.
– Твоя-то, эта, которая очередная, – тут Марина засмеялась, – когда должна вернуться?
– А хрен знает, вроде на неделю улетала.
– А какого числа?
– Какого числа что? – всё ещё не понимая, куда она клонит, спросил я.
– Улетела какого числа?
– А сейчас какое?
– Двадцатое…
Я посмотрел на батарею пустых бутылок, прикинул в уме количество выпитого, рассчитал дни запоя, накинул день на рыбалку.
– Ебать!
В прихожей раздался звонок.
– Ебать!!! – повторил я.
Марина всё сразу поняла.
– Вот и поели корюшки…
Из комнаты прискакали животные. Слава Богу, молча.
– Может, мне на балкон пока? А потом незаметно выскочу?
– Ага, разве что с балкона.
Кошка начинает тихо подхихикивать. Не ляпнула бы чего…
– Так куда мне? – Марина растерянно стояла посредине кухни, испуганная и красивая.
– Хуй с ним, давай на балкон.
Я ломанулся в коридор открывать.
Подруга выглядела отдохнувшей и обрушила на меня прямо с порога лавину важной и нужной мне информации. Из этого потока я понял, что: у неё отрубили телефон, потому что роуминг очень дорогой (пиздеть надо меньше, подумал я); отдохнула она прекрасно, в городе очень много «наших»; жаль только, деньги быстро кончились.
– Ты же четыре штуки взяла? – изумился я.
– Знаешь, оказывается Достоевский однажды проиграл там всё, что у него было, даже обручальные кольца!
«Ага», – думаю. – «Так же как и ты, идиотка…»
– А чем это так пахнет?
– Пиздюлями это пахнет, – говорю. – Ты что, все деньги просадила?
– Почти. А что такое?
«Вот ведь сука!»
– А то, что зарабатываю их я.
– Ты же разрешил… – она присела на стул в прихожей.
– Слушай меня стоя! Я разрешил взять деньги с собой и потратить на дело! Шмотки-хуётки, ещё какие-нибудь ваши бабские замороки, но не проёбывать их как Достоевский. Ты хоть его читала?
– В школе проходили, – пролепетала она.
Подошла кошка. Долго смотрела на нас, потом зевнула.
– Киса, киса, – подруга протянула к ней руку, чтобы погладить и заодно снять нервное напряжение.
– Киса у тебя в штанах, – отбрила её та, и не спеша, прошла в комнату.
Как она заорала!
– Что это, что это? – наконец, прекратив истерику, залепетала подруга.
– Это моя кошка, а ещё собака есть, не забыла за неделю?
– Она, что, тоже говорит?
– А ты у неё и спроси.
– Боюсь.
– Ладно, иди в ванную, смой тлетворное влияние Запада.
Когда из-за двери раздался шум воды, я бросился к балкону. Марина уже задубела основательно.
– Пойду я тоже в ванную… – прошептала она. – Греться.
И мы на цыпочках сквозанули к дверям.
На лестничной площадке она спросила:
– А чего это она у тебя так орала?
– Обрадовалась встрече, – уклончиво ответил я.
– Жаль, что так вышло всё, – Марина хлопнула расстроенными глазами. – Ну, ты всё же не забывай…
– Постараюсь, – я обнял её за плечи и прижал к себе.
«Куда уж тут забыть», – думаю.
– Пусти, пора мне, – сказала она, не делая попыток вырваться.
– Ага, – я отстранился, но только, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Ну, хватит уже мучить! – она, улыбаясь, выскользнула и исчезла за дверью.
Совсем как русалка.
Я прошёл на кухню, маханул стопку, тут же налил до краёв следующую.
– Посуду убери лишнюю, а то видно, что не один ты тут корюшку ел.
Собака кивнула на стол.
– Ты будешь?
– Давай, выручу.
Я поставил перед ней Маринину тарелку. Стопку ополоснул водой из-под крана и убрал в буфет. С полотенцем на голове в кухню вошла Катя.
– Ты сердишься?
– Нет, я негодую, – и выпил вторую, налив сразу же третью.
– Я думала, у нас серьёзные отношения, – начала она, но я прервал эту лирику.
– Сериалов не надо, давай, шмотки собирай и проваливай.
– Куда?
– А куда хочешь! Можешь – в библиотеку, можешь – к маме в Екатеринбург.
– Зачем в библиотеку?
– Достоевского почитаешь.
– Значит, ты меня не любишь?
Я знал, сейчас выпью третью, и будет полегче. Будет уже похуй на эти сопли. И я выпил.
– Так любишь или нет?
Катя стояла, надув губки, и ждала ответа.
Вместо её, я спросил собаку:
– Как корюшка?
– Вкусно, – ответила та, облизываясь. Катя аж подпрыгнула.
Вошла кошка, посмотрела по сторонам, строго зыркнула на подругу.
– Вроде и мокрая, а всё равно не русалка, – и ушла.
– А ты умеешь корюшку жарить? – теперь я спросил Катю.
– Нет…
– Ну, тогда – до свидания.
Как я понял, животным тоже больше нравилась Марина.
Не хочется описывать последовавшую за этим часовую истерику. Но когда Катя вышла, наконец, на лестницу, и я закрыл дверь, стало мне так хорошо, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
