Алексей Свешников - Кошка с Собакой
– Ладно, хуй с ним, – сказал ещё один рыболов и решительно перешагнул через трещину.
Надо сказать, что если бы не это сборище, я бы и не заметил никакого подвоха, так бы и топал до Котлина. Все тоже пошли следом за отважным рыбаком. Делать не хуй, пошёл и я. Хоть очко и поигрывало, но позориться прилюдно не хотелось. Протопав ещё с полчаса, все вдруг разбежались в разные стороны как тараканы. Я остался один и, пока водил жалом по сторонам, вокруг с остервенением бурили лёд.
– Давай, может и мы рыбу половим? – тактично спросила собака.
– Красота-то какая, – высунувшись из сумки, сказала кошка.
Я беспомощно повернулся в одну сторону, потом в другую. Заметив это, мужик в пыжиковой шапке махнул рукой. Я осторожно подошёл к нему.
– Туда отойди метров на тридцать и можешь сверлить, – сказал он покровительственно и добавил. – На что ловишь?
– Хуй знает, какие-то червяки.
– Мотыль, – назидательно поправил он и саркастически пробормотал себе под нос, – Червяки… Ишь, рыболовы пошли.
Я побрёл в указанном направлении и через указанных тридцать шагов скинул с плеча заебавший ящик.
– Всё, нефть здесь!
Кое-как собрав ледобур, начал бурить. Когда бур провалился, аккуратно извлёк его и положил рядом. Шумовкой прочистил лунку. Пока всё получалось неплохо. Из ящика достал удочку, банки с наживкой.
– Мотыля убери опять в ящик, а то замёрзнет, – напомнила кошка.
– Сама смотри не задубей.
Собака понюхала лунку.
– Чё-то рыбой не пахнет… – разочарованно протянула она.
Я хуйнул одну банку червей в лунку.
– За что ты их так? – кошка непонимающе уставилась на меня.
– А что, Затевахин с Сабанеевым против?
– Да нет, просто у нас всего две банки было, теперь может не хватить.
– Если вы думаете, что я тут до утренней зорьки, то вот уж хуй!
Размотав леску и нацепив мотыля, я опустил снасть в лунку.
– Я посмотрю чего у других делается, – сказала собака и, не спеша, побежала прочь.
– Доволен хоть, что выбрался на природу? – спросила кошка.
– Есть свои плюсы, но ноги тоже уже подмерзают, – сказал я и, привстав, стал перетаптываться.
– Не шуми – рыба всё слышит, – укоризненно сказала кошка.
– Что ж мне теперь, без ног, как Маресьеву, оставаться?
– Смотри сам, только мне рыбы свежей хочется.
И тут кивок на удочке резко нагнулся.
– Подсекай! – зашипела кошка как безумная.
Я схватил удочку и со всей дури дёрнул вверх. Потом скинул варежки и трясущимися руками стал выбирать леску. Не пизжу, но холода в тот момент я не чувствовал. Когда, наконец, из лунки на лёд вылетел и заиграл на солнце небольшой окушок, мы с кошкой издали победный кличь. Я отцепил трофей, насадил мотыля и опять погрузил снасти в воду. Следующая рыбина оказалась корюшкой.
– Ножом её порежь и на неё же и лови, – посоветовала кошка.
– Откуда же ты такая умная? – удивился я.
– Самообразование, – с достоинством отвечала она.
И началось. За десять минут я поймал семнадцать хвостов. В основном, это была корюшка, хотя попалась одна приличная плотва и ещё три окуня. Подбежала собака.
– Ого, вы наколотили! Максимум, что видела – это пять рыбин.
– У кого?
– У этого, в пыжиковой шапке. Видать, «бывалый».
– Новичкам везёт, – подмигнул я.
Через полчаса количество рыбин дошло до тридцати пяти.
– Давай, ещё с полчаса посидим и домой. А то для первого раза как-то подозрительно кучеряво, – говорю я животным.
Те неожиданно согласились. Хотя мне просто показалось, что подмёрзла моя меховая братия.
За следующие полчаса попался только в усмерть укуренный ёрш. Я сложил рыбу в ящик, смотал удочку и взвалил всё это на плечо.
– Ну пошли, Сабанеевы!
Проходя мимо «пыжиковой шапки», я поймал на себе неодобрительный взгляд.
– Как улов? – спросил я со скрытым чувством ликования.
Но тот почему-то молчал. «Может, не услышал?», – предположил я. И переспросил:
– Клюёт хоть?
Рыбак скривил недовольную рожу и махнул рукой, чтобы я не мешал.
«Да и хрен с тобой», – подумал я и пошёл к берегу. Когда отошли на расстояние, с которого нас было не слышно, собака сказала:
– У него мотыль во рту.
– Чего? – не понял я.
– Чтобы мотыль не замёрз, он его во рту греет. Рыбацкая хитрость…
И тут я блеванул. Когда спазмы в желудке закончились, я обтёр рожу снегом, достал водку и прополоскал горло. Пару секунд поколебался – сплюнуть водку или проглотить, но всё-таки выплюнул. Без происшествий мы добрались до берега и по протоптанной дороге вернулись на станцию. Назад ехали в почти пустой электричке. Когда добрались до города, я понял, что очень устал. Тяжесть поклажи, свежий воздух, мороз – сделали своё дело. Но хоть и велик был соблазн добираться до дому на тачке, я, логично предположив, что рыбака хер повезут, поплёлся в метро.
– С собакой нельзя, – замахала мне рукой тётка в будке и добавила. – Без намордника!
Я так заебался, что, повернувшись к собаке, сказал:
– Ответь ей что-нибудь, у меня сил нет.
Та повернулась к бдительной работнице метрополитена:
– Я вегетарианка, но если будете провоцировать, могу и за ляжку цапнуть.
Мы прошли, не заплатив, мимо бесчувственного тела. Хоть какая-то польза от звериного пиздобольства.
Дома решил пригласить Марину на жареную рыбу. Точнее, чтобы она пожарила, а потом мы вместе сожрали. Кошка с собакой вытребовали себе сырую. Дал им всё, кроме корюшки. Помылся и пошёл.
Звоню. За дверью шаги.
– Кто?
– Да я это…
Дверь открылась. И куда я раньше смотрел? Такая классная баба!
– О, привет, чего стряслось?
– Рыбу я ловил, – ответил я голосом Леонова из «Джентльменов удачи».
– Какую рыбу? – не поняла она.
– Да на рыбалку ездил, – объяснил я. – Ты корюшку любишь?
– Свежую?
– Ну, ясен пень, не маринованную!
– Вообще-то, да.
– Тогда пошли ко мне, заодно и пожаришь.
– А приставать не будешь? – игриво спросила она, заулыбавшись.
– Буду, – честно признался я.
– Тогда грех не зайти, – констатировала она.
Секс после корюшки… Что может быть прекраснее? Так я думал, пока Марина колдовала на кухне, а мы (я и животные) смотрели «ящик».
По требованию большинства пришлось зырить Затевахина. Незаметно я заснул.
Разбудила меня собака.
– Телефон!
И точно, из прихожей доносились настойчивые звонки.
Я поковылял на звук.
– Телефон! – крикнула Марина из кухни.
– Да слышу я, слышу, – недовольно проворчал я и снял трубку.
