Михаил Гиголашвили - Чертово колесо
— Село кончается, осторожнее, — вернул всех на землю Байрам. — Если менты тормознут — мы друг друга не знаем.
Вы нас просто подвозите — и все. Мы — на рыбалку, а вы куда — нам неизвестно. Имен не знаем, не успели знакомство свести, толь подсели.
Долго тряслись по грунтовой дороге среди безлюдных кукурузных полей, изредка встречая мальчишек на велосипедах или горбатый «Запорожец», который переваливался в колее, точно утка.
— Где анаша? — беспокоился Анзор и, как псу, говорил Байраму: — Ищи! Ищи!
— Там конопель должен быть, там... За кукурузой, никуда он не денется... — шептал Байрам, пристально вглядываясь вокруг. — Они, суки, так сеют: сначала кукуруза, кукуруза, а посреди нее — конопель... Увидел! — вдруг крикнул он. — Вон головки, из-за початков выглядывают!
Все разом зашевелились: — Где?
— Правильно едем?
— Ментов не видно?
— Здесь с тачки соскочим. Она пусть катит куда-нибудь, а через два часа вернется. Если менты с вертолета или по рейду тачку увидят — засекут. Запомнил место? Вот развилка! — указал Байрам Гуге. — Ты езжай назад, приткнись на шоссе на стоянке, где людно, и спи. Если что — устал, к тете в гости еду.
Когда все вылезли из машины, Анзор тихо бросил Гуге через окно:
— Не через два, а через четыре часа приезжай, понял?..
— Он сказал — через два, — ответил Гуга.
— Плевать на то, что он сказал! Много ли соберешь за два часа? Он ленивый. Делай, как я говорю.
— Хорошо, — ответил Гуга и указал на сверток с хлебом и газетами. — Не забудьте. Вот одеколон.
Анзор взял все и направился к остальным. Байрам учил:
— Теперь забежим в кукурузу, и вперед. Вон, верхушки конопеля видите?.. Нам туда. Не теряйтесь, а если потерялся — стой, слушай, где шуршит, туда и иди, — напоследок бросил он и, по-звериному пригнувшись, бросился в кукурузу.
Байрам уверенно шел между рядами кукурузы, ловко увертываясь от твердых, острых листьев и усатых початков. Остальные трусили за ним.
Неожиданно кукуруза оборвалась. Впереди, через опушку, стояла стена странных растений — очень высоких, на тонких и гибких стеблях. В нос ударил сильный и стойкий запах — сосновый, смолистый, тягучий.
— Мистер Конопель, мы пришли в гости! — отдал Байрам честь и присел на корточки.
Другие последовали его примеру и вожделенно уставились вперед.
— В поле не разговаривать, не свистеть, на свист не отзываться! Бывает, менты ходят, посвистывают, а фраерок и выманивается. Если, не дай аллах, шумок — присесть, заткнуться и ждать. На крайняк в кукурузу прыгать: «Ничего не знаю, кукурузу ворую!»
— Вона ж незрила, — заметил один из «витьков», шмыгая носом.
— А скоту на корм, — парировал Байрам. — Ну, готовы? Тогда вперед!
Перебежкой миновав опушку, все ворвались в поле и тут же принялись крутить-вертеть в ладонях головки растений, пригибая их. Шуршание и шорохи... Ладо попал на поле впервые, а потому искоса приглядывался, как работает один из «витьков», и старался копировать его движения. Но головки растений выскальзывали из ладоней, били по лицу, осыпали трухой. Ладо часто поглядывал на руки, но на них ничего не было видно.
«Витек», заметив это, посоветовал с некоторым превосходством:
— Нэ надо на руки смотреть, потом зараз побачыш.
Покы паши, яко раб.
У него руки двигались, как заведенные, находили самые большие головки, пригибали их, терли до упора.
Ладо обозлился и начал тереть еще яростней, прямо-таки набрасываясь на коноплю. Но от этого работать стало труднее — гибкие, как хлысты, стебли свистели перед лицом, стегали по глазам, щекам, плечам. Он шарахался от одного растения к другому, хватаясь за головки.
Но гибкие ветви, словно огромными костлявыми руками, цеплялись за локти, держали, не пускали, вовсю хлестали громадными увесистыми головками по лбу. «Какое хваткое растение! Поймает — не выпустит!» — думал Ладо, понимая, почему это растение так хорошо подходит для прочных крепких тканей.
— Эй, кто там, тише! — откуда-то прикрикнул Байрам, и Ладо притих, утирая пот и опять поглядывая на ладони, которые теперь чуть-чуть потемнели посередине.
От непривычки он вспотел. Руки устали. Ноги подкашивались. А в нос, глаза и рот лезла летающая кругом конопляная пыль. Растения окружали со всех сторон очень плотно, не давая свободно передвигаться. Приходилось поминутно с треском и шумом выпутываться из них до тех пор, пока откуда-то не рявкнул разъяренный Байрам:
— У вас что, чердак снесло? Ментов хотите накликать? Зашкните!
И Ладо замер, как провинившийся школьник, разглядывая проклятые растения и принюхиваясь к ровному, крепкому запаху.
Прошло с полчаса. Потихоньку он втянулся в работу. Пот лил с него. Семена и труха, сыплющаяся с высоких растений, попадали за шиворот, в глаза, в рот. Ему казалось, что лучшая пыльца впереди, и Ладо двигался все глубже, остекленевшими глазами выискивая головки побольше, облизывая высохшие, горькие от пыльцы губы и доходя до остервенения.
Наконец он окончательно выдохся и присел на землю. Открыл гудевшие ладони, покрытые тонким, вязким слоем, таким плотным, что пальцы сгибались с трудом. На черном, остро пахнущем гашише четко повторялись линии ладоней. Ладо осторожно, кончиками пальцев, полез за сигаретой. Вот, оказывается, каким трудом дается эта мацанка! Такую не купить, самому потеть надо!
Снизу, с земли, конопля казалась очень высокой. Несмотря на солнце, под ее сводами было сумрачно и прохладно. Все кругом струилось зеленым светом — от темного в зарослях до светлого на верхушках. Это был настоящий зачарованный лес, пропитанный таким тугим запахом, что казалось, солнечные лучи с трудом проникают сюда.
И всюду на головках, куда падали солнечные зайчики, был явственно виден серебристый налет пыльцы, похожий на молодой иней. Казалось, что и стебли, и пятипалые листья, и зеленые нити головок — все в легкой изморози. Как эта белейшая серебристая изморозь, попадая на ладони и скатываясь, вдруг превращается в иссиня-черный пластилин?
Услышав, как незримый Байрам созывает остальных, Ладо побрел на зов.
Все расселись в круг и стали показывать друг другу руки. У аборигенов они покрылись таким толстым слоем, что стали похожи на черные клешни. Анзор, с ворчанием оглядывая свои опухшие руки, притворно ругался сквозь зубы:
— Мало сделали!
— Покажь! — осмотрел Байрам руки Ладо. — Н-да... У тебя негусто, зёма. И тут, видишь, белые пятна. Ты, наверное, неправильно трешь. Белых пятен не должно быть — все должно быть черным, все! Тереть надо не сильно, но плотно. Как бабу мацаешь...
— А вин и мужски головкы мацае! — сказал вдруг один из «витьков».
