Владимир Сорокин - Тридцатая любовь Марины
– Сереж, а сколько у вас человек на заводе? – спросила Марина.
– Тысяча семьсот сорок.
– Много.
– Не очень. У нас заводик небольшой. Но зато среди районных предприятий третье место держим. Вот как.
– Молодцы…
Прошли по ярко освещенному коридору с множеством обитых дверей, Сергей Николаич вынул ключи.
Его кабинет был у самого поворота – коричневая дверь с табличкой:
Он сунул ключ в замок, повернул и решительно распахнул дверь:
– Входи.
Марина вошла.
Кабинет был небольшим – два стола, два коричневых сейфа, портрет Ленина на стене, вешалка в углу.
– Раздевайся, – проговорил Сергей Николаич, рывком сбрасывая с себя пальто, – Как тебе мои апартаменты?
– Уютный кабинетик, – улыбнулась Марина, раздеваясь, – А второй стол зачем?
– Тут секретарша сидит. Зиночка. Но она к девяти приходит. Как и положено.
Повесив свой плащ рядом с его пальто, Марина сняла платок, поправила волосы.
Сергей Николаич достал расческу, быстро причесался, снял трубку телефона, набрал номер:
– Люся? Доброе утро… Владимир Иваныч у себя? Да? Куда? Ясно… во сколько теперь?.. Вот как… А как же с планеркой? Он успеет к одиннадцати? Точно? Ну, хорошо… всего…
Положив трубку, он улыбнулся Марине:
– Отбой. Планерка в одиннадцать.
Марина рассматривала почетную грамоту, висящую на стене под портретом:
– Ты начальником цеха был?
– Да. Вот отметили.
– Молодец…
Он достал сигареты, протянул ей, но она отрицательно покачала головой.
– Знаешь, – пробормотал он, закуривая, – Пойдем-ка по заводу пройдемся. Я тебе весь наш улей покажу, все хозяйство… Только ты волосы повяжи чем-нибудь. У нас таких русалок к станкам не подпускают.
Марина повязала волосы платком, стянув его узлом на затылке.
– Вот, порядок, – улыбнулся Сергей Николаич, – Пошли!
Они двинулись по коридору, спустились по лестнице, повернули и оказались в большом просторном цехе.
Здесь громко работали какие-то высокие, похожие на муравьев машины, непрерывно долбя почему-то громко лязгающему.
Возле машин суетились рабочие. В основном это были мужчины.
Заметив вошедших, кое-кто из них приветливо помахал Сергею Николаичу. Он ответно потряс сцепленными замком руками:
– Салют!
Марина с радостным удивлением рассматривала цех. Машины-муравьи стояли двумя рядами по 4 в каждом.
– Что это за чудеса? – прокричала она в ухо Сергею Николаичу.
– Это цех штамповки! – так же громко ответил он, – Здесь штампуют некоторые детали для компрессора. Пошли, посмотришь!
Они приблизились к крайней машине.
За ней стоял рослый широкоплечий парень с копной курчавых волос.
Схватив рукавицами два небольших желтых листа, он положил их под пресс в специальные выемки, повернул рычажок.
Круглый пресс со свистом опустился. Потом быстро отошел.
В выемках остались лежать, дымясь, желтые замысловатые крышки.
– Здорово… – пробормотала Марина, но никто не услышал.
Парень забрал крышки, бросил их в полупустой ящик, а из другого снова вытащил две полоски.
Опять они послушно легли в выемки, опять опустился пресс, отошел, и новые крышки со звоном полетели в ящик.
«Как просто и гениально», – подумала Марина, – «Наверно так же и крышки для кастрюль делают. А я вообще не представляла себе это…»
Сергей Николаич вынул из ящика одну из желтых крышек, положил Марине на ладонь.
Крышка была теплой и очень красивой. Неоновый свет играл на ее изгибах и выпуклостях.
– Это верхний корпус компрессора! – прокричал Румянцев.
– Очень похоже на крышку!
– Так это и есть практически – крышка! А нижний корпус льется из чугуна! Красивая?
– Да! А почему и нижнюю часть штамповать нельзя?
– Она более сложная! Там в ней все основные узлы крепятся! Без литья не обойтись!
– А та машина что делает?
– Обратные клапаны штампует!
– А почему так громко?
– Так уж получается! – засмеялся Румянцев и взял Марину под локоть, – Ну, идем в литейку!
Литейный цех был рядом.
В нем пахло чем-то кисловатым, высились две громадины, стояли железные ящики, полные грубых сероватых деталей, тянулся ленточный конвейер.
– Это печи, – проговорил Сергей Николаич, указывая на громадины, – Там чугун плавится, потом разливается по опокам. Их после разламывают, детали чистят – и дальше.
– Как тут душно… – пробормотала Марина.
– А как же. Температура в печах большая. Но вообще-то это потому что вентиляторы еще не включены.
– А там что за цех? – показала Марина на распахнутую дверь…
Сергей Николаич улыбнулся и вздохнул:
– А это мой. Бывший мой.
Они двинулись вперед, пропуская нагруженную деталями электротележку с высоким худым парнем на подножке.
Парень проехал, Марина вошла и ахнула.
Они оказались в просторном светлом помещении, полном станков, людей, света, звуков и запахов. Здесь все двигалось, мелькало, блестело, гудело и грохотало, посверкивая подвижным металлом.
Необычное зрелище настолько поразило Марину, что она не сразу обрела дар речи: глаза жадно смотрели, в ушах звучала чудесная музыка машин.
– Что это? – разлепила она пересохшие губы.
– Механический цех, – бодро проговорил Румянцев, – Я сюда еще мальчишкой пришел. Сразу после техникума.
Стоящие за станками рабочие заметили его.
– Николаичу привет! – крикнул белобрысый парень и поднял сжатый кулак.
– Привет, ударник! – ответно крикнул Сергей Николаич, ближе подходя с Мариной.
– Сереж, это твой новый заместитель? – улыбнулся, сдвигая защитные очки на лоб, широколицый усатый рабочий.
– Нет. У меня пока замов не предвидится. Просто хочет человек завод посмотреть.
– Что ж, дело хорошее, – подмигнул широколицый и стал вытирать руки ветошью, – Тут посмотреть есть что.
Его длинный, покрашенный голубоватой краской станок неимоверно быстро вращал что-то продолговатое, похожее на небольшой валик. Вокруг валика дрожала, отслаиваясь, ровная стружка, что-то поскрипывало и лилась из краника белая, остро пахнущая жидкость.
Усатый рабочий приветливо рассматривал Марину:
– Интересно?
– Очень, – искренно улыбнулась она, – А что это такое?
– Токарный полуавтомат, – ответил Сергей Николаич, – Он обрабатывает стальной валик, который потом разрезается на поршни.
– А зачем льется?
– Это эмульсия. Она охлаждает резец. Здесь скорость резания большая, резец может сгореть. Чтоб это не случилось – его охлаждают.
– Здорово…
Сзади подошли два рабочих в синих комбинезонах:
– Здравствуйте, Сергей Николаич.
– С добрым утром. Как работается?
– Хорошо. Только Селезнев болеет.
