Борис Виан - Осень в Пекине
— Наверное, можно еще и что-то делать… — сказал Анжель. — Помогать людям, например… — Он усмехнулся. — Но вас тут же остановят, — сказал он. — Понимаете, можно ведь взять и убить Анна и Бирюзу…
— Почему бы и нет, — сказал Иоанчик.
— Или же прокладывать никому не нужную железную дорогу.
— Разумеется, — сказал Иоанчик.
— Что теперь?
— Это все? Вы больше ничего не видите? — Иоанчик уселся на песок рядом с Анжелем. — Тогда пейте, — сказал он. — Если у вас на большее не хватает воображения…
Воцарилось молчание. Анжель лихорадочно соображал. Лицо у него совсем осунулось.
— Не знаю, — сказал он. — Я многое бы хотел увидеть, почувствовать, но ума не приложу, что бы я мог такое сделать… И потом, не могу же я забыть о том, что я уже сделал…
— Какое занудство! — воскликнул Иоанчик. — Хватит болтать. Пейте!
Анжель уронил пузырек на землю. Иоанчик даже не попытался поднять его, и вся жидкость быстро вытекла на песок. Анжель был напряжен и нервозен, но потом мышцы его расслабились, и руки повисли вдоль тела. Он поднял голову и втянул носом воздух.
— Не знаю… — повторил он. — Для начала хватит с меня и того, что я вижу. Когда ничего не хочется, чем дальше видишь, тем лучше.
— А вы уверены, что прозрели? — спросил Иоанчик.
— Я столько всего уже успел увидеть, — ответил Анжель. — И еще столько мне увидеть предстоит…
— Когда человек много видел, — сказал Иоанчик, — он обычно знает, что делать.
— Знает, что делать… — повторил Анжель.
— Все очень просто… — сказал Иоанчик.
Анжель промолчал. Он напряженно о чем-то думал.
— Профессор Членоед ушел в черную зону, — сказал он.
— С вами было бы то же самое, если бы вы выпили это снадобье… — сказал Иоанчик. — Видите, есть разные способы.
— Наверное, надо было так, как он?
— По-моему, все это было неудачно, — сказал Иоанчик. — Это пример того, как не надо. Но отрицательные примеры тоже нужны. — Он на минутку ушел в себя. — Помолимся? — предложил он. — Я тебя дерну за бородку, ты меня дернешь за усы…
— А кто первый засмеется — тому раз — и все. Кранты…
— Аминь, — заключил аббат.
— Это надо спеть Амадису, — сказал Анжель.
— Сын мой, — обратился к нему Иоанчик, — вы злой насмешник.
Они поднялись с земли. Перед ними на рельсах стоял почти готовый к отправке состав; водители грузовиков изо всех сил били молотками по черному стальному покрытию паровоза, и удары гулко разносились по опаленной солнцем пустыне.
XI
Однако было бы очень странно, если бы такой серьезный юноша, как Борис, в 1889 году начал переписывать столь нелепые россказни.
(Шассе Ш. Как создавался «Король Юбю». Изд. Флури, с. 44)Директор Дюдю вызвал всех подчиненных, и они столпились на наспех сколоченной Моряком и Карло временной платформе. В составе было два вагона. На платформе стояли Карло, Моряк, их семьи, эта сволочь Арлан, трое водителей грузовиков, один из которых уже закидывал в топку уголь, сам Амадис и черный слуга Афанарела Дюпон. Он был приглашен сюда в качестве почетного гостя, и вид у него был весьма обеспокоенный, ибо Амадис заказал для него специальное купе, где они должны были находиться тет-а-тет. Раздался громкий свисток, и все ринулись брать приступом подножки вагонов.
Анжель и Иоанчик наблюдали за этой сценой с вершины дюны. Афанарел и его помощники не дали себе труда явиться, а отшельник, по всей видимости, трахал негритянку.
Директор Дюдю появился в окне заказанного купе, и рука его опустилась три раза, давая тем самым сигнал к отправлению. Тормоза заскрипели, фыркнул пар, и среди радостного оживления поезд наконец медленно тронулся с места. Пассажиры из окон махали носовыми платками.
— Вам бы следовало быть там со всеми, — сказал Иоанчик.
— Я больше в Компании не служу, — сообщил Анжель. — Вся эта возня с поездом мне глубоко противна.
— Должен признать, что он действительно никому не нужен, — сказал Иоанчик.
Они смотрели, как паровоз въехал в расщелину между двумя обломками гостиницы. Металлические крыши вагонов блестели на солнце, а разрушенный фасад был усеян красными вспышками гепатролей.
— Почему под поездом все так звенит, как будто там пусто? — спросил Иоанчик.
— По щебенке всегда так, — сказал Анжель.
Поезд исчез, виден был только белый, взмывающий вверх мягкими хлопьями дымок.
— Сейчас они вернутся, — пояснил Анжель.
— Я так и понял, — сказал аббат.
Они молча ждали, когда вновь раздастся частое дыхание исчезнувшего вдалеке паровоза. Скоро они снова услышали шум состава.
В ту минуту, когда паровоз задним ходом проезжал через гостиницу, вдруг раздался глухой рокот. Состав зашатался на рельсах, которые внезапно провалились в землю. Паровоз исчез. Огромная трещина раскрылась вдоль дороги, постепенно разрастаясь в обоих направлениях, и песок, казалось, засасывает вагоны в глубь земли. Все кругом рушилось под грохот срывающихся глыб, и железная дорога медленно уходила под землю, как прибрежная тропинка во время прилива. Накопившийся с двух сторон песок пластами соскальзывал вниз. Казалось, зародившаяся внизу у подножия расселины волна по склону поднимается вверх к его вершине по мере того, как желтая песчаная поверхность разворачивалась вдоль насыпи.
Аббат Иоанчик в ужасе схватил Анжеля за локоть: песок неотвратимо заполнял огромную, только что раскрывшуюся пропасть. Последний толчок шел прямо из-под гостиницы. После бесшумного взрыва мощная струя пара и дыма взмыла вверх, а здание начало медленно исчезать под песчаным ливнем. Дым быстро рассеялся на солнце, а ветер чуть всколыхнул зеленую колючую траву.
— Я ведь подумал об этом, — сказал Анжель. — Я подумал об этом тогда, в шахте… Но потом забыл…
— Они строили дорогу прямо над пустотой, — сказал Иоанчик.
— Над раскопками Афанарела… — сказал Анжель. — Это ведь здесь, в двух чего-то там от дуги меридиана… А потом Бирюза умерла… А я уже забыл ее.
— Мы тут бессильны, — заключил Иоанчик. — Будем надеяться, что археолог уцелел…
— Это я во всем виноват, — сказал Анжель.
— Перестаньте, наконец, во всем себя винить, — рассердился Иоанчик. — Вы и за себя-то только отчасти отвечаете, и этого уже вполне достаточно. Они не меньше, чем вы, виноваты в том, что произошло. И Амадис виноват, и археолог. И Анн. Пойдемте. Надо посмотреть, живы они еще или нет.
Анжель пошел за Иоанчиком. Он не плакал. Казалось, он набирается сил.
— Пошли, — сказал он. — Теперь уж надо идти до конца.
XII
Анжель ждал 975-го автобуса. Он уселся на землю, прислонившись к столбу на остановке. Спиной к его спине в той же позе сидел Иоанчик. Они беседовали, не глядя друг на друга. Рядом с Анжелем стоял его чемодан и лежал большой сверток с официальными письмами и отчетами, найденными на письменном столе Амадиса Дюдю.
— Жаль, что археолог не смог меня проводить, — сказал Анжель.
— Он очень занят, — объяснил Иоанчик. — Оборудование поломано. Все они просто чудом уцелели.
— Знаю, — сказал Анжель. — Только бы автобус приехал!..
— Последнее время он вообще перестал ходить, — сказал Иоанчик.
— Ничего, придет, — сказал Анжель. — По всей видимости, у водителя был отпуск.
— Самое время… — вздохнул Иоанчик.
Анжель откашлялся. Он был очень взволнован.
— Больше я вас не увижу, — сказал он. — Я хотел поблагодарить вас.
— Не за что, — ответил аббат. — Вы ведь еще вернетесь.
— Можно задать вам один вопрос?
— Да… Впрочем, я знаю, о чем вы хотите меня спросить.
— Вам, наверное, не раз задавали этот вопрос. Почему вы стали священником?
Аббат тихо засмеялся.
— Я так и думал… — сказал он. — Сейчас я вам скажу. Это современная методика…
— А в чем она заключается?
— Надо подрывать изнутри… — ответил аббат Иоанчик.
— Понимаю… — сказал Анжель.
Послышался шум мотора.
— Едет… — сказал Иоанчик.
Он поднялся с земли. Анжель последовал его примеру.
— До свиданья. Расстаемся ненадолго.
— До свиданья!.. — сказал Анжель.
Аббат Иоанчик пожал ему руку и, не оборачиваясь, удалился. Он подпрыгивал высоко над землей, и каждый раз при падении его ряса принимала форму колокола. На желтом песчаном фоне он выделялся черным пятном.
Дрожащей рукой Анжель дотронулся до воротничка желтой рубашки и поднял руку. 975-й остановился прямо перед ним.
Кондуктор вертел в руках щипцы, и оттуда лилась приятная для уха музыка.
В автобусе был всего один пассажир с небольшим портфельчиком в руках; на портфельчике красовались инициалы А.П., что значило Антенн Перно; пассажир был одет так, как будто ехал на работу. Он вальяжно прошел между сиденьями и легко спрыгнул со ступеньки автобуса. Тут он нос к носу столкнулся с водителем. Последний вышел из кабины, дабы выяснить, что происходит у выхода. На глазу у него была черная повязка.
