Раздолбай - Лим Юлия

– О, ты все же надела его.

Неля смотрит на браслет.

– Теперь он хотя бы не падает, – говорит она, пощипывая красные нитки.

– Ты очень хорошо выглядишь.

– Далековато мне еще до идеала.

– О каком идеале ты говоришь?

– Мама считает, что при моем росте я должна весить шестьдесят килограмм.

Светлана поворачивается к двери купе и закрывает ее, выделяя им немного приватности.

– Неля, идеалов не существует, – осторожно начинает она. Ухтабова фыркает, но молчит. – Я очень рада, что ты борешься с болезнью, что ты смелая и признаешь это.

Светлана подается вперед, опершись локтями на стол, и ловит зрительный контакт с Нелей. Хоть та и считает себя взрослой девушкой, в лице все еще проступают черты обиженного недолюбленного ребенка.

– У моей мамы тоже всегда были идеалы. Она считала, что из меня выйдет отличный врач, и закрывала глаза на то, что ко мне приставал отчим. Когда я рассказала ей об этом, она заявила, что я врунья, и велела не отвлекаться от учебы. Как только мне исполнилось восемнадцать, я подала документы в педвуз и сбежала в общежитие. А еще, – чтобы разбавить гнетущую информацию, Светлана добавляет: – Она говорила, что мне нужно похудеть. Каждый раз, когда заставала меня за едой на кухне.

Неля закатывает глаза и качает головой.

– Мне мама тоже так говорила. Раньше. Сейчас она помешалась на том, что я должна есть.

– Она о тебе беспокоится.

– А мне кажется, что она беспокоится о чужом мнении о нашей семье. Она всегда об этом переживала. Ее первенец ведь должен был родиться сразу умным, красивым и идеальным, а родилась я, рыжая, веснушчатая, с плохим зрением и скверным характером. Зато второй ребенок вышел что надо.

За беседой они не замечают, как раскрывается дверь купе. Раиса Наилевна, услышав обвинения в свой адрес, замирает с поникшими плечами. Их с Нелей взгляды пересекаются, и кажется, что вот-вот по поезду полетят молнии.

– Это не так, – тихо говорит Раиса, закрывает дверь и садится рядом с Нелей. Та отодвигается в самый угол. – Да, первая беременность прошла у меня не слишком гладко, но я люблю тебя так же, как и твою сестру. Может, даже больше. Ты так похожа на меня в молодости… – глаза Раисы увлажняются, и она вытирает слезы. – Нелечка, я ведь не думала, что говорю что-то обидное. Не знала, как ты себя чувствуешь, потому что ты никогда мне ничего не рассказываешь. Стоит мне попытаться сблизиться с тобой, как ты закрываешься. А когда тебе исполнилось двенадцать, я и вовсе перестала тебя понимать. Коллеги говорили, что это подростковый бунт, нужно переждать гормоны, и я последовала их совету. И вот к чему это привело, – она берет Нелю за руку. Та морщится, но не сопротивляется. – Прости, что не понимала тебя. Я буду лучшей мамой, обещаю. Если ты, конечно, мне поможешь.

Неля переглядывается со Светланой. Та кивает, подбадривая ученицу.

– Ну… ладно. Попробую. Только перестань донимать меня с едой.

Поезд трогается, покачивая пассажиров. Светлана тихонько выходит из купе, чтобы не мешать семейному общению. Она улыбается, вспоминая собственные ссоры с матерью. Теперь они кажутся чем-то безобидным, хоть когда-то и было очень больно.

Чтобы скоротать время, она звонит Храмову под пролетающие мимо пейзажи.

Рома выходит в гостиную и кружится, широко расставив руки.

– Как я выгляжу?

На нем официальный костюм: черные пиджак и брюки, белая рубашка и галстук. Волосы причесаны и уложены гелем. Носки короткие, черные.

– Кроме носков все мимо, – выстреливает мама.

– Блин, неужели так плохо?

– Ты же не на похороны собираешься, – она придирчиво оглядывает сына, заставляя его крутиться в нужную ей сторону. – И что это за ерунда у тебя на голове?

– Ну, я решил попробовать гель…

– Смывай! Нет. Я сама смою. И одежду всю снимай, кроме носков.

– Неужели это так необходимо? – стонет Рома, подгоняемый тычками маминых кулаков в поясницу.

Он скидывает одежду и наклоняется над ванной. Мама включает душ, убеждается, что вода теплая, и бережными движениями промывает ему волосы. Капли отскакивают от дна ванны и попадают в лицо.

– Давно я тебе голову не мыла, – мама наливает шампунь, и он приятно холодит кожу. – Думаю, тебе пора сменить стиль. Я купила этот костюм на выпускной, но он настолько неуникальный, что совершенно не выделяет тебя на фоне остальных.

– А что, это прям так необходимо?

– Не обязательно, но будет лучше, если ты всегда и везде будешь самым красивым, – мама споласкивает шампунь, отжимает короткие волосы и накидывает полотенце, растирает бережными массажными движениями. – Готово. Высушишь сам, и мы займемся сменой твоего имиджа.

– У меня уже спина затекла, – признается Рома, берясь за фен.

Когда он выходит из ванной, мама с задумчивым видом стоит перед его шкафом. Дверцы распахнуты, часть одежды лежит на кровати, часть на полу. Оставшиеся вещи висят на вешалках.

– Я, конечно, не икона стиля, – начинает мама, потирая подбородок, – но и не слепая. Я вижу, как одеваются современные подростки, и попробую подобрать что-то похожее, чтобы ты чувствовал себя уверенно, – она поворачивается к Роме и прикладывает к его груди то одну вешалку с одеждой, то другую. – Кстати, ты мне так и не сказал, куда идешь.

– А ты как думаешь, куда?

– К Яне, конечно.

– Это было слишком очевидно, – смеется Рома.

– Надевай эти, – мама протягивает ему темно-синие джинсы. – На днях пройдемся по магазинам и купим более яркие вещи.

Пока он натягивает штаны, мама достает с полки белое поло с принтом в виде арбузных долек.

– Забавная. Почему я никогда ее на тебе не видела?

– Да мне в старых футболках привычнее было, – Рома надевает поло, как положено, а не ярлыком наружу.

– На улице жара. Ты уверен, что пиджак необходим?

– Я всегда смогу его снять.

– А обувь белая у тебя есть?

– Были одни сникеры…

– Ладно, – вздыхает мама, – за неимением другого пиджака наденешь этот. В первый и последний раз.

Она заботливо разглаживает лацканы на синем хлопковом пиджаке. Рома причесывается, надевает сникеры с помощью длинного рожка и смотрит на маму.

– Кажется, не хватает одной детали, – с полуулыбкой замечает он.

– Какой?

Рома достает из гардероба солнцезащитные очки и надевает.

– Надо же, – посмеивается мама. – Ты теперь похож на крутого парня из кино.

– Да ладно, я обычный раздолбай, – он наклоняется и целует ее в щеку.

– Больше нет, – мама осторожно обнимает его за шею, чтобы не помять пиджак. – Повеселись хорошенько.

– Федор Евгенич, разрешите? – постучав в дверь, Рома заглядывает внутрь.

– Заходи, – осмотрев Лисова с ног до головы, участковый спрашивает: – Ты куда такой нарядный собрался?

– Зависит от вашего вердикта, – одернув пиджак, Рома садится на стул. – Вы, конечно, знаете, что мы с Яной встречаемся…

– Да. Наплевав на мои запреты.

– Я тут подумал и понял, что это неправильно. Так нельзя.

– О-о, – хохотнув, Федор складывает руки в замок на столе. – Думай почаще, Лисов. Похоже, полезные мысли и твою хаотичную голову посещают.

– В общем, – кашлянув, Рома выравнивает дыхание. Нельзя выдавать волнение, иначе и нужное впечатление не получится произвести, и одежда пропотеет. – Я прошу у вас официального разрешения встречаться с вашей дочерью.

– У меня? – делано изумляется Федор. – Зачем тебе разрешение замшелого старпера?

– Я думал, что мы уже замяли тот инцидент…

– Лисов, ты еще жизни особо не видел. В последующие годы тебе придется принять так много решений, что мозг будет лопаться. И не всегда они будут правильными. Особенно если у тебя появятся дети, – участковый вздыхает и покачивает головой. – Я не тиран, Рома.