Патриция Хайсмит - Цена соли
— Я еще не знаю, какой адрес тебе дать, — сказала Тереза. — Знаю только, что мы едем в Чикаго.
Фил сказал, что может написать ей туда до востребования.
— Это был Ричард? — поинтересовалась Кэрол, когда Тереза вернулась.
— Нет. Фил МакЭлрой.
— Так значит, ты ничего не слышала о Ричарде?
— Нет, последние несколько дней — нет. Он прислал мне телеграмму сегодня утром, — Тереза замялась, а потом вытащила ее из кармана и прочла. Я НЕ ПЕРЕДУМАЛ, И ТЫ ТОЖЕ. ПИШИ МНЕ. ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. РИЧАРД.
— Думаю, ты должна ему позвонить, — сказала Кэрол. — Позвони ему из моего дома.
Они собирались заночевать в доме Кэрол и уехать рано утром.
— Наденешь это платье сегодня вечером? — спросила Кэрол.
— Я его примерю. Оно выглядит, как свадебное.
Тереза надела платье перед ужином. Оно было ей чуть ниже щиколоток, а сзади, на талии, завязывалось длинными белыми лентами. Вышитыми лентами был расшит и весь перед платья. Она спустилась вниз, чтобы показаться Кэрол. Та сидела в гостиной и писала письмо.
— Смотри, — позвала Тереза, улыбаясь.
Кэрол долго, долго смотрела на нее, а потом подошла и рассмотрела вышивку на поясе.
— Это просто музейный экспонат. Ты выглядишь восхитительно. Наденешь его сегодня вечером, пожалуйста?
— Оно такое вычурное.
Ей не хотелось носить его, потому что оно напоминало о Ричарде.
— Что это, черт возьми, за стиль такой? Русский?
Тереза хихикнула. Ей нравилось, как Кэрол чертыхается — всегда небрежно, но только тогда, когда рядом нет посторонних.
— Ну и? — повторила Кэрол.
Тереза уже поднималась по лестнице.
— Что ну и?
— Откуда у тебя такая привычка не отвечать, когда тебя спрашивают? — резко спросила Кэрол, и ее голос внезапно зазвучал жестко и гневно.
В глазах у Кэрол полыхал злой белый огонь, который она уже видела в тот раз, когда отказалась играть на пианино. А сейчас ее рассердил совершенный пустяк.
— Прости, Кэрол. Наверное, я тебя просто не расслышала.
— Ступай, — сказала Кэрол и отвернулась. — Ступай наверх и сними его.
«Это все еще из-за Харджа», — подумала Тереза. Она минутку помедлила, а потом пошла наверх. Развязала пояс, расстегнула рукава, глянула на себя в зеркало, а потом завязала и застегнула все снова. Если Кэрол хочет, чтобы она была в платье, она в нем будет.
Они вместе приготовили ужин, потому что у Флоренс уже начался ее трехнедельный отпуск. Открыли несколько баночек с деликатесами — Кэрол сказала, что она их специально приберегла, и как раз перед обедом приготовила в шейкере коктейль из виски и мятного ликера.
Тереза думала, что дурное настроение Кэрол прошло, но когда она начала наливать себе вторую порцию коктейля, Кэрол сухо сказала:
— Я не думаю, что тебе стоит пить еще.
И Тереза с улыбкой уступила. Но настроение Кэрол не улучшилось. Что бы Тереза ни делала, что бы ни говорила, его ничто не могло изменить, и Тереза ополчилась на платье, потому что оно ее угнетало, и поэтому она не могла придумать, что бы такого хорошего сказать. После ужина они прихватили с собой на крыльцо пирожные — засахаренные каштаны с коньяком — и кофе, но в полутьме разговаривали друг с другом еще меньше, и Тереза только почувствовала себя сонной и весьма подавленной.
На следующее утро Тереза обнаружила на заднем крыльце бумажный пакет. Внутри лежала игрушечная обезьянка с серо-белым мехом. Тереза показала ее Кэрол.
— Боже мой, — нежно проговорила Кэрол и улыбнулась. — Джакопо, — она взяла обезьянку и провела указательным пальцем по слегка грязной белой щеке игрушки. — Мы с Эбби всегда вешали его в задней части автомобиля.
— Эбби его принесла? Прошлой ночью?
— Наверное, — Кэрол пошла к машине с обезьянкой и чемоданом в руках.
Тереза вспомнила, как прошлой ночью дремала на глайдере, очнулась в абсолютной тишине и увидела, что Кэрол сидит и смотрит прямо перед собой — Кэрол, должно быть, услышала в ночи машину Эбби. Тереза помогла Кэрол расположить чемоданы и плед в багажнике автомобиля.
— Почему она не зашла? — спросила Тереза.
— Ох, ну это же Эбби, — ответила Кэрол с улыбкой и с той мимолетной застенчивостью, которая всегда удивляла Терезу. — Почему бы тебе не пойти и не позвонить Ричарду?
Тереза вздохнула.
— Вообще-то, я не могу. К этому времени его уже нет дома.
Было восемь сорок, а его занятия в школе начинались в девять.
— Тогда позвони его семье. Разве ты не собираешься поблагодарить их за коробку, что они тебе прислали?
— Я напишу им письмо.
— Позвони им сейчас, и тебе не придется писать им письмо. В любом случае, намного вежливее позвонить.
К телефону подошла миссис Семко. Тереза рассыпалась в похвалах платью и рукоделию миссис Семко и поблагодарила ее за угощение и вино.
— Ричард только что ушел, — сказала миссис Семко. — Ему будет тебя ужасно не хватать. Он уже не знает, куда себя деть, — она рассмеялась своим энергичным, пронзительным смехом, который заполнял кухню, где, как Тереза знала, она стояла; смехом, который разнесется по всему дому и долетит даже до опустевшей комнаты Ричарда на втором этаже. — У вас с Ричардом все в порядке? — спросила миссис Семко, и в голосе ее прозвучало едва заметное подозрение, хотя Тереза могла сказать, что она все еще улыбается.
Тереза сказала, что да. И пообещала писать. И в итоге почувствовала себя лучше, потому что позвонила.
Кэрол спросила ее, закрыла ли она окно в комнате наверху, и Тереза снова поднялась по лестнице, потому что не могла вспомнить. Она не закрыла окно, и кровать тоже не убрала, но на это уже не было времени. Флоренс может застелить постель, когда придет в понедельник, чтобы запереть дом.
Кэрол разговаривала по телефону, когда Тереза спустилась вниз. Она посмотрела на Терезу с улыбкой и протянула ей трубку. Тереза с первого слова поняла, что это была Ринди.
— … на… у… мистера Байрона. На ферме. Ты там была когда-нибудь, мама?
— А где это, солнышко? — спросила Кэрол.
— У мистера Байрона. У него есть лошади. Но не такие, какие тебе нравятся.
— Ой. А почему?
— Ну, они такие… рабочие.
Тереза попыталась расслышать в пронзительном, самом обычном голосе хоть что-то, напоминавшее голос Кэрол, и не смогла.
— Алло, — сказала Ринди. — Мама?
— Я слушаю тебя.
— Мне пора говорить «до свидания». Папа уже уезжает, — она закашлялась.
— У тебя кашель? — спросила Кэрол.
— Нет.
— Тогда не кашляй в трубку.
— Я хочу, чтобы ты взяла меня с собой в путешествие.
— Но я же не могу, потому что ты в школе. Но мы поедем путешествовать этим летом.
