Бен Элтон - Два брата
Пауль и Отто ели в три горла.
Беспрестанно наведываясь к волшебной самобранке, они съели мяса больше, чем за последние три месяца. Затем приступили к десертам, твердо решив перепробовать абсолютно все.
Дагмар вяло ковыряла куриную ножку и печально оглядывала пустой зал.
— Никто из моих друзей не пришел, — сказала она. — Ни один. Никогда не прощу. Никому.
— Мы-то пришли, — проговорил Пауль с полным ртом клубники под взбитыми сливками.
— Да, мы-то здесь, — поддержал Отто, выглядывая из-за вилки с ростбифом. Он решил сделать второй заход на все роскошные яства.
— Вы не считаетесь. Я знала, что вы придете. Но больше никто не появился, даже евреи. Они-то почему не пришли?
— Наверное, побоялись, что штурмовики дадут от ворот поворот, — сказал Пауль. — По правде, я и сам опасался.
— Я тоже, — буркнул Отто. — Потому и подготовился.
— В смысле? — не поняла Дагмар.
Отто попытался загадочно улыбнуться. Из-за крема, которым был вымазан его рот, вышло не вполне загадочно.
— Кончай, Отто, — нахмурился Пауль.
— Нет, скажи, — не отставала Дагмар.
Оглядевшись, из внутреннего кармана пиджака Отто достал выкидной нож. Нажал кнопку, потом насадил картофелину на выскочившее лезвие и отправил ее в рот.
Печаль Дагмар тотчас сменилась восторгом.
— Ого! Ты прямо как гангстер в кино! — выдохнула она.
— Спрячь! — рыкнул Пауль. — Сколько можно! Ладно — предосторожность, но похваляться-то зачем? Если поймают с ножом, тебя не пощадят, сам знаешь.
— Ага, и я не пощажу, — огрызнулся Отто.
Проткнув ножом кроваво-красный ростбиф, он подал его Дагмар. Та возбужденно хихикнула и сняла мясо со зловещего лезвия.
Паулю было не до смеха.
— Совсем рехнулся? Убери! Какого хрена размахался! Наверняка тут полно шпиков. Вон как зыркают эти официанты в бабочках. Если тебя кто заложит, ты покойник. На входе гестаповцы, сам же видел.
Отто неохотно закрыл и спрятал нож в карман.
— Может, ты и прав, — сказал он. — Но если кто сунется — поймет, что перед ним не еврейский паинька. Уж поверь.
— Молодец, Отто! — сурово сказала Дагмар. — Зарежь хоть одну свинью. Хорошо бы сотню заколоть!
— Сотню — мало! — промычал Отто. — Один еврей стоит тысячи бандитов, по меньшей мере. Вот столько и положу. Увидишь.
— Ага! — рявкнул Пауль. — А что будет с мамой, если грохнут тебя? Мало ей переживаний?
С минуту все трое молча ели.
— Ну хоть теперь знаю, кто мои настоящие друзья, — сказала Дагмар. — Не надо надрываться с письмами из Америки. Только вам буду писать.
— Вот это надо отметить! — ухмыльнулся Пауль. — Давайте еще навернем клубники со сливками.
— Тогда принеси и мне тарелочку, Паули, — попросила Дагмар. — Пожалуй, я немного съем.
— К вашим услугам, мадам! — Пауль вскочил, обрадованный, что именно его удостоили просьбой.
Когда он ушел, Дагмар повернулась к Отто.
— Еще разок покажи, — шепнула она.
— Что?
— Нож.
— А, сейчас. — Отто слегка опешил, но и обрадовался. — Круто, да?
Он достал нож и выкинул лезвие.
Дагмар потрогала острие.
— Думаешь, ты бы смог? — Голос ее чуть дрогнул. — Сможешь пырнуть нациста?
— Конечно. Если придется. Наверное, офигенное чувство. В кайф.
На секунду гримаса возбуждения исказила красивое личико Дагмар.
— Ты сможешь, я знаю, — выдохнула она. — И мне это очень нравится.
Пальцы Отто стиснули рукоятку ножа.
— Конечно, этого делать нельзя, — поспешно добавила Дагмар. — Пауль прав — слишком рискованно… Просто здорово, что ты смог бы, вот и все.
Убедившись, что Пауль все еще у десертного стола в дальнем конце зала, она взяла салфетку и, будто бы вытирая крем со щеки Отто, его поцеловала.
Поцелуй был не девчачьим. Нет, взрослее, опытнее, сродни тому, каким в «Красной пыли» Джин Харлоу одарила Кларка Гейбла.
— На память обо мне, — сказала Дагмар. — Спрячь нож, пока кто-нибудь не увидел.
С десертом вернулся Пауль.
— Что с тобой? — спросил он брата. — Чего такой красный?
— Не в то горло попало, — поспешно просипел Отто.
Супруги Фишер, обходившие немногочисленных гостей, остановились возле Фриды и Вольфганга, которые сидели в центре почти пустого зала.
— Признаюсь, я был лучшего мнения о берлинцах, — сказал герр Фишер. — Поразительное малодушие.
Он изрядно приложился к вину, и его слегка покачивало.
— Не вините людей, герр Фишер, — ответила Фрида. — Они знают, что гестаповцы запишут тех, кто пришел. Вы же видели двоих на входе.
— Вот потому-то лица, имеющие общественный вес, и должны были прийти. Подать пример. Но струсили! Эта власть управляет не по закону, а дубиной страха.
Захмелевший Фишер был беспечен и говорил довольно громко.
— Тише, дорогой. — Фрау Фишер обеспокоенно взглянула на маячивших официантов. — Помни, где мы находимся.
— Ну вот, извольте! — бесстрашно продолжил герр Фишер, но уже чуть тише. — Все боятся говорить правду. Слава богу, я развязался с этой страной. — Он подался вперед и заговорщически прошептал: — Знаете, днем я дал прощальное интервью берлинскому корреспонденту «Нью-Йорк таймс». В апреле он видел бесчинство перед моим магазином. Его самого захомутали.
— Перестань, дорогой, — сказала фрау Фишер. — Что толку сейчас вспоминать.
— Дорогая, негоже покидать землю предков, поджав хвост. Мы не бежим — нас выжили. И я не стану из этого делать секрет.
Фрау Фишер опять встревоженно оглянулась.
— Кажется, подают кофе, дорогой, — сказала она.
— Да и нам пора, — подхватила Фрида. — Мальчикам рано вставать в школу, мне — в больницу.
— Прежде чем вы уйдете, хочу кое-что сказать. — Герр Фишер тщательно выговаривал слова, как человек, пытающийся скрыть опьянение. Он взял Вольфганга за руку. — Мы с женой в неоплатном долгу перед вашими прекрасными мальчиками.
— Перестаньте, прошу вас, — перебил Вольфганг. — Они уже обалдели от счастья, когда вы дали им по сто марок.
— Наверное, в тот день они спасли жизнь нашей дочери, — не смолкал герр Фишер. — И уж точно уберегли от бесчестья. Мне вовек с ними не рассчитаться.
— Они — друзья вашей дочери, — вмешалась Фрида. — Пожалуйста, не стоит…
— Я лишь хочу сказать, что никогда этого не забуду. Дагмар, фрау Фишер и я скоро станем американцами, а у меня есть друзья, у которых есть друзья в конгрессе. Прошу вас, дайте знать… если вдруг… если ситуация… если вам понадобится помощь.
Вольфганг пристально посмотрел на Фишера.
