Ник Хоакин - Пещера и тени
Время близилось к девяти, но ярость тайфуна все не ослабевала. Почоло, когда они примчались в его город, приказал шоферу ехать не к пещере, а в мэрию.
— Есть одна идея, — объяснил он Джеку. — Надо только связаться с важными шишками.
Отряды полиции на дорогах были по радио извещены, что они ждут не там — молодежь придет с реки. Им приказали перегруппироваться, заняв позиции на берегу у пещеры, и предотвратить высадку экстремистов. Андре Мансано надлежало обнаружить и задержать до прибытия господина мэра.
— Ты лучше тоже поднимись со мной, — сказал Почоло Джеку, когда они подъехали к мэрии. — Надо переодеться в сухое, если не хочешь получить воспаление легких.
Пока он звонил, Джек снял промокшую одежду и надел запасной костюм Почоло для бега трусцой: шорты цвета хаки и серую майку. Позднее, уже в полицейской машине и опять облаченный в дождевик, Джек спросил, как насчет «важных шишек».
— Они одобрили мою идею, — ответил Почоло. — Вход в пещеру объявят свободным, по меньшей мере на сегодня завтра или пока не утихнет тайфун. Потом мы ее снова закроем — для работ по укреплению берега, например. Самое главное — остановить этих мальчишек, не дать им вообразить, будто они победили, и тогда мы сможем доставить Андре домой, к матери.
Но, увы, было уже слишком поздно.
Когда они прибыли на вершину скалы к мини-парку у дороги, к ним подбежал офицер. Дурные вести. Рота срочно была переброшена на набережную у пещеры, но в это время экстремисты уже высаживались с баржи. Жандармов немедленно послали вниз отогнать их, и сейчас они сражаются там, на самом берегу, но только ремнями и дубинками, с плетеными щитами.
— Мои люди без огнестрельного оружия, — сказал офицер, — а у этих парней есть ножи.
Почоло и Джек бросились к невысокой ограде у края площадки. Молнии освещали кипевшую внизу битву. Жандармы удерживали верхнюю часть склона, вытянувшись в цепь под самым входом в пещеру. Активисты густой толпой напирали от реки и теснили их назад. Но подлинный бой велся с дождем, который оглушал и хлестал всех без разбора — жандармов и активистов, валил наземь сцепившихся в мертвой хватке и сбрасывал их с откоса.
— Мегафон мне! — крикнул Почоло полицейскому в машине, а офицеру бросил — Прикажите своим отступить.
Офицер метнулся к пролому в ограде, поскользнулся внизу, на тропинке был тут же смыт потоками дождя и покатился по склону, пока не ударился о скалу; все это осталось никем не замеченным в воющей тьме.
Приложив мегафон ко рту, Почоло прокричал свое послание туда, в сторону реки:
— Андре, это Почоло! Пещера опять объявлена открытой! Андре, прекратите! Пещеру снова открыли! Солдаты, назад, к дороге!
Но ветер и гром заглушили его голос.
— Нам придется спуститься вниз! — простонал он.
Они с Джеком, спотыкаясь, начали спускаться и скоро оказались на уступе перед пещерой. Почоло вытащил ключи, отпер двери и широко распахнул их. Затем он снова прокричал свое сообщение, которое, однако, сражающиеся не могли расслышать:
— Прекратите! Пещера открыта! Смотрите, пещера открыта! Прекратите, все прекратите!
Беспорядочное побоище продолжалось. Большей частью это было барахтанье в грязи. Противников уже можно было различить — кто в форме, а кто гол до пояса или совсем обнажен под дождем.
— Нам бы только найти Андре… — сказал Почоло.
— Так давай найдем! — воскликнул Джек. — Ищи там, а я пойду сюда, и если кто обнаружит его, пусть крикнет.
Ничего не видя от дождя, они ринулись в самую гущу драки.
— Отходите! Отходите! Назад, к дороге! — орал Почоло в ухо каждому жандарму, с которым сталкивался.
Жандармы начали понемногу отступать, все еще нанося удары ремнями и дубинками.
— Сугод![100] — раздался клич среди активистов. — Они бегут!
Оскальзываясь на каждом шагу, обнаженные юноши напирали на цепь жандармов, размахивая палками и ножами. Джек неожиданно обнаружил, что перед ним их авангард. Он бросился назад, ловко увертываясь, иногда чуть не припадая к земле, а ножи сверкали над ним во тьме. Ему не хотелось отказываться от своей задачи, но и быть раненным — тоже. Ведь он обещал Чеденг доставить ее мальчика домой. Поэтому надо было уцелеть, увернуться от всех этих палок, от ножей, преследовавших жандармов с ремнями, дубинками и плетеными щитами. И тут он вдруг узнал голос, который кричал ему почти в лицо:
— Наверх, к пещере! В пещеру, ребята!
Это был голос Андре.
Прыгнув вперед, Джек обхватил руками мелькавшую перед ним фигуру, и они покатились в грязь.
— Андре, это я, Джек!
— Пустите меня! Пустите!
Но Джек уже сидел на животе у юноши, прижимая его руки к земле. Мимо них, пошатываясь, шли вперед наступавшие.
— Андре, послушай, пещеру снова объявили открытой. Останови своих!
— Нет! Мы пришли открыть пещеру, и мы ее откроем!
— Но это уже не нужно!
— Да? Их обманывали и раньше!
— Это не обман, Андре, это правда!
— Дайте мне встать!
— Только если ты прикажешь им остановиться!
— Нет!
Джек поднял голову и крикнул:
— Почоло! Почоло! Сюда! Я держу его! Сюда, Почоло!
— Ах ты, мать твою…
Юноша резко вывернулся, сбросив с себя Джека. Но Джек все еще держал его за руки, продолжая кричать:
— Почоло, сюда! Сюда, Почоло!
И тут откуда-то донесся голос Почоло:
— Джек? Где ты, Джек?
Андре отвел согнутую в колене ногу и ударил Джека в пах. Тот взвыл от боли.
— А, вот вы где! — услышали они опять голос Почоло, теперь уже над собой.
И вдруг Джек уловил совершенно новый звук, которого до сих пор не было в словаре урагана — как будто что-то вспороли, а потом продолжали рвать. В тот же момент он почувствовал, что земля под ним подалась и стала быстро — но не так быстро, как покатившиеся мимо камни, — скользить вниз.
Его несло вниз, несло вместе со всем склоном, который обрушился, как водопад.
В следующее мгновение, все еще сжимая запястье Андре, он очутился в быстро бегущей волне, а сверху на них сыпались земля, камни, щебень и орущие люди.
Приглушенно, словно издалека, донеслись крики:
— Обвал! Оползень!
Джек с головой ушел в воду и, задержав дыхание, тут же устремился наверх, выставив вперед свободную руку. Дна под ногами не было, его уносило от берега. Потом он почувствовал, что кто-то схватил его за кисть и потащил.
— Держись, Джек! Держись! — диким голосом завопил Почоло.
— У меня тут Андре! — крикнул Джек. — Он ранен, должно быть! Не шевелится!
— Тащи его, тащи! — надрывался Почоло.
Но тащить приходилось против течения, пальцы у Джека онемели, и он едва удерживал неподвижное тело юноши, которое уносило прочь. Почоло, распластавшись на камне, который выдавался далеко в реку, тоже боролся с течением, пытаясь вытянуть Джека.
— Андре! Андре! Андре! — кричал Джек, словно хотел голосом поднять юношу над водой, чтобы не дать потоку оторвать его. — Андре! Андре! — Он рыдал, всхлипывал, а дождь нещадно бил ему в лицо.
Почоло уже наполовину вытащил его из воды, когда юношу, которого Джек все еще держал за руку, ударило бревно.
— Андре! — в ужасе завопил он, почувствовав, что юношу уносит прочь.
— Джек, ты сошел с ума! — взвизгнул Почоло, когда тот оттолкнул его и бросился в стремнину.
В ту же секунду Почоло сам прыгнул в воду и успел обхватить Джека за талию. Бревно застряло ниже, у поворота реки, и остановило их. Почоло вытолкнул Джека на берег, затем вскарабкался вслед за ним.
— Андре! Андре! — рыдал Джек. — Мы должны найти его, должны!
— Его унесло, Джек, — сказал Почоло. — Мы ничего уже не сможем сделать.
При вспышке молнии они увидели, что берега просто нет — только вертикальная стена темноты, под которой они оба лежали, припав к земле. А перед ними, там, где раньше было подножие скалы, стремительно кружил водоворот, уже образовав небольшую бухточку.
Весь берег, вплоть до замощенной площадки наверху, обрушился, и теперь остатки его размывали волны и течение. Из тех, кого сбросило в реку, утонул лишь один — Андре Мансано. А из погребенных под оползнем погиб только мальчик Бенджи, которого мать хотела видеть инженером. Других быстро высвободило из-под завала потоками дождя, но бедный Бенджи в пещере попал в ловушку.
Он первым взобрался по склону, первым был у отворенных дверей, и как раз в ту минуту, когда он вбежал внутрь, начался оползень, захвативший с собой внешнюю пещеру и запечатавший обломками новый вход в нее.
Когда его откопали, мальчик лежал, обнаженный по пояс, у порога внутренней пещеры.
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
АРХИЕПИСКОП
Острова, дарованные ему королем в 1644 году, дон Фернандо Монтеро де Эспиноса представлял себе смутно — не меньшей диковиной, чем единорога. Он и соленую морскую воду впервые узрел лишь в зрелом возрасте. Слово isla[101] было для него пустым звуком, ибо юность свою он целиком посвятил служению богу и суровым нагорьям: родному Бургосу (где спал волшебным сном Сид Воитель), сьеррам Саламанки (университет которой удостоил дона Фернандо степени доктора теологии), холмам Толедо (в этой имперской столице он прославился как проповедник) и плато Мадрида (где он служил капелланом при дворе его католического величества дона Филиппа IV).
