Джеффри Арчер - Грехи отцов
«…Поверьте, – приводились его слова, – что пока опубликованы только пресные фрагменты. Немного терпения, и скоро вы узнаете, что случилось с Гарри Клифтоном до того, как он очутился в Лэйвенэме».
Около шести вечера по восточному времени посыпались звонки, и мистер Гинзбург получил их к утру более сотни.
Джелкс прочел статью в машине по пути на Уолл-стрит. Выйдя из лифта на двадцать втором этаже, он обнаружил у кабинета своих партнеров – его поджидали все трое.
39
– Выбирай: какое первое? – спросила Филлис, вертя в руках два письма. – Хорошие новости или плохие?
– Хорошие, – сразу ответила Эмма, намазывая маслом очередной тост.
Филлис положила одно письмо обратно на стол, поправила пенсне и начала читать второе.
Дорогая миссис Стюарт!
Я только что дочитал «Дневник заключенного» Гарри Клифтона. В сегодняшнем номере «Вашингтон пост» есть превосходная рецензия, автор которой в конце задается вопросом, что же произошло с мистером Клифтоном после того, как он семь месяцев назад покинул тюрьму Лэйвенэм, отбыв всего треть срока.
По соображениям национальной безопасности, которые, уверен, Вы поймете, я не вправе вдаваться в этом письме ни в какие детали.
Если мисс Баррингтон, которая, насколько я понимаю, живет с Вами, нуждается в новых сведениях о лейтенанте Клифтоне, то пусть она свяжется с этим офисом, и я буду рад договориться о встрече.
Поскольку это не нарушает Закона о борьбе со шпионской деятельностью, я позволю себе добавить, что мне очень понравился дневник лейтенанта Клифтона. Если верить слухам, напечатанным в сегодняшней «Нью-Йорк пост», я с нетерпением жду рассказа о его жизни до Лэйвенэма.
Искренне Ваш
полковник Джон КлевердонБабушка Филлис подняла взгляд и обнаружила, что Эмма прыгает, как школьница на концерте Синатры. Паркер подлил миссис Стюарт кофе, как будто позади не происходило ничего необычного.
Внезапно Эмма застыла.
– А что за плохие новости? – спросила она, возвращаясь за стол.
Филлис взяла второе письмо.
– Это от Руперта Харви, моего троюродного брата.
Эмма подавила смешок. Филлис строго взглянула на нее поверх пенсне.
– Не ерничай, – сказала она. – Большая семья имеет свои плюсы, в чем ты сейчас убедишься.
Она прочла:
Дорогая кузина Филлис!
Очень рад услышать тебя после столь долгого перерыва. Большое спасибо, что обратила мое внимание на «Дневник заключенного» Гарри Клифтона, который я с удовольствием прочитал. До чего же, должно быть, грозна эта молодая леди, кузина Эмма.
Филлис вскинула глаза и уточнила:
– Он твой троюродный дед.
Я с удовольствием помогу Эмме в ее нынешнем затруднении. А именно: в посольстве есть самолет, который в следующий четверг вылетает в Лондон, и посол согласился, чтобы мисс Баррингтон присоединилась к нему и его сотрудникам.
Если Эмма соизволит заглянуть ко мне в офис в четверг утром, то я подготовлю все необходимые документы. Обязательно напомни ей захватить паспорт.
C любовью,
РупертP. S. Неужели кузина Эмма настолько красива, как описывает ее мистер Клифтон?
Филлис сложила письмо и убрала его в конверт.
– А что тут плохого? – не поняла Эмма.
Филлис потупилась, поскольку не одобряла сантиментов, и тихо молвила:
– Дитя мое, ты даже не представляешь, как мне будет не хватать тебя. Ты мне как дочь… которой у меня никогда не было.
* * *– Сегодня утром я подписал контракт, – объявил Гинзбург, поднимая бокал.
– Мои поздравления, – сказал Алистер, и все сидевшие за столом тоже подняли бокалы.
– Простите меня, – заговорила Филлис, – если окажется, что я одна не вполне понимаю… Если вы подписали контракт, который не позволяет публиковать предысторию Гарри Клифтона, то что же мы отмечаем?
– То, что я положил сто тысяч долларов Сефтона Джелкса на банковский счет моей компании, – ответил Гинзбург.
– А я, – подхватила Эмма, – получила чек на двадцать тысяч долларов из того же источника. Аванс Ллойда за книгу Гарри.
– И не забудьте про десять тысяч долларов для миссис Клифтон: вы этот чек оставили, а я забрал. Откровенно говоря, мы все неплохо заработали на этом, и теперь, когда контракт подписан, станем получать еще больше – в течение пятидесяти лет.
– Возможно, – не успокоилась Филлис, – но меня, мягко говоря, задевает, что вы позволили Джелксу выйти сухим из воды в истории с убийством.
– Вы скоро обнаружите, что он продолжает путь на плаху, – возразил Гинзбург. – Правда, я признаю, что мы предоставили ему трехмесячную отсрочку казни.
– Теперь я и вовсе ничего не понимаю, – сказала Филлис.
– В таком случае позвольте мне объяснить. Дело в том, что сегодняшний договор заключен не с Джелксом, а с «Покет букс» – издательством, выкупившим права на публикацию всех дневников Гарри в мягкой обложке.
– А что такое мягкая обложка? – спросила Филлис.
– Мама, – вмешался Алистер, – такие книги гуляют уже много лет.
– Как и десятитысячные банкноты, но я пока ни одной не видела.
– Ваша матушка говорит дело, – отметил Гинзбург. – Как раз поэтому Джелкс и попался, так как миссис Стюарт представляет целое поколение, которое никогда не примирится с книгами в мягких обложках и будет читать их только в твердом переплете.
– А как вы поняли, что Джелкс не вполне представляет суть мягкой обложки? – спросила Филлис.
– Его навел Фрэнсис Скотт Фицджеральд, – подал голос Алистер.
– Будь добр не пользоваться сленгом за обеденным столом.
– Это Алистер нам посоветовал, – сказала Эмма. – Джелкс встретился с нами без своего юрисконсульта, а это означает, что он не доложил партнерам ни о существовании предыстории, ни о том, что если ее напечатают, то это повредит репутации фирмы больше, чем «Дневник заключенного».
– Тогда почему Алистер не пошел на встречу и не зафиксировал все, что говорил Джелкс? В конце концов, этот человек один из самых скользких адвокатов Нью-Йорка.
– Вот именно поэтому я и не пошел, мама. Мы не хотели ничего фиксировать, и я был уверен в самонадеянности Джелкса, который счел, что имеет дело лишь с недалекой девушкой-англичанкой и издателем, которого наверняка подкупит и возьмет за штаны.
– Алистер!
– Однако, – продолжил Алистер, войдя во вкус, – как только Эмма в гневе вылетела из кабинета, мистер Гинзбург показал себя истинным гением. – (Эмма была озадачена.) – Он заявил Джелксу, что будет с нетерпением ждать встречи, когда тот подготовит контракт.
– Именно это Джелкс и сделал, – подхватил Гинзбург. – При первом взгляде на договор я понял, что он слеплен по образцу контракта для Фрэнсиса Скотта Фицджеральда – автора, который печатался исключительно в твердом переплете. Там не было сказано ничего, что помешало бы нам публиковать книгу в мягкой обложке. Поэтому субдоговор, который я подписал сегодня утром, позволит «Покет букс» издать первый дневник Гарри без нарушения договоренности с Джелксом.
Гинзбург подставил Паркеру бокал, и тот налил шампанского.
– Сколько вы заработали? – спросила Эмма.
– В жизни порой приходится не зевать, юная леди.
– Сколько вы заработали? – вторила Филлис.
– Двести тысяч долларов, – признался Гинзбург.
– Вам понадобится каждый пенни этой суммы, – заметила Филлис, – потому что как только книга появится в продаже, вам с Алистером вчинят десяток исков и вы будете судиться года два.
– Вряд ли, – возразил Алистер, едва Паркер налил ему бренди. – Более того – держу пари на десятитысячную купюру, которой ты, мама, в глаза не видела, что Сефтон Джелкс доживает последние три месяца в качестве старшего партнера компании «Сефтон, Майерс и Эбернети».
– Откуда такая уверенность?
– У меня есть сильное подозрение, что Джелкс не сообщил своим партнерам о первой тетради Гарри, а потому, когда «Покет букс» ее опубликует, ему останется только подать в отставку.
– А если не подаст?
– Тогда его вытурят. Фирма, которая настолько безжалостна к своим клиентам, не сделается в одночасье гуманной к своим сотрудникам. И не забывай, что на место старшего партнера всегда найдется претендент… Поэтому я вынужден признать, Эмма, что ты куда интереснее, чем «Амальгамированная проволока»…
