Гарольд Роббинс - Охотники за удачей
— Я бы предпочла мартини, дорогой, если ты не возражаешь, — робко проговорила Джеральдина.
Он удивленно повернулся к жене. Когда они проводили медовый месяц в Европе, парижский бармен предложил им попробовать новый напиток, и с тех пор это стало для них условным знаком.
— Ну, конечно, дорогая.
Он дернул сонетку. В дверях возникла Мэри.
— Колотого льда, пожалуйста, Мэри.
Служанка сделала книксен и исчезла. Он достал из буфета бутылку джина, французский вермут и маленькую бутылочку горькой апельсиновой настойки, отмерил три части джина и одну — вермута, а потом торжественно добавил в шейкер четыре капли настойки. Тем временем Мэри принесла лед, и Гаррисон до краев заполнил шейкер льдом. Энергично встряхнув коктейль, он разлил его по бокалам. В каждом бокале плавало по зеленой оливке.
Джеральдина поднесла бокал к губам и одобрительно сморщила носик.
— Восхитительно.
— Спасибо, — ответил муж, пригубливая свой бокал, — твое здоровье, дорогая!
Он поставил бокал на столик и с интересом взглянул на жену. Может быть, его не обманули, и женщины по-настоящему расцветают с годами, становясь более страстными. Он быстро прикинул в уме. Ему тридцать четыре, значит Джеральдине тридцать один. Они женаты уже семь лет, и, если не считать медового месяца, их жизнь шла заведенным порядком. И вот теперь второй раз меньше чем за неделю. Возможно, это правда.
Ну, что ж, он был бы только рад. Он любит жену. Только поэтому он и ходил в известное заведение на Саут-стрит: чтобы лишний раз не унижать ее необходимостью терпеть больше, чем ей хотелось бы.
— Тебе удалось что-нибудь выяснить о родственниках Берты? — спросила она.
— У нее никого нет. Может быть, в Европе, но мы даже не знаем, из какого она города.
— Как это ужасно, — тихо проговорила она. — Что теперь будет с девочкой?
— Не знаю, — пожал плечами Гаррисон. — Надо сообщить властям. Наверное, ее отправят в приют.
— Этого нельзя допустить, — невольно вырвалось у Джеральдины.
Гаррисон с удивлением посмотрел на жену.
— А что еще мы можем сделать? Ребенок же не вещь, которую можно оставить у себя просто потому, что она оказалась у нас в доме.
— Ты мог бы поговорить с властями. Думаю, они предпочли бы оставить ее у нас.
— Ну, не знаю. Возможно, они захотят, чтобы мы ее удочерили.
— Гарри, какая чудесная мысль! — воскликнула Джеральдина. — Почему я сама об этом не подумала? Я тобой горжусь. — Потеряв дав речи, он мог только смотреть на нее. — Но тебе ведь всегда хотелось иметь дочку, правда?
Он почувствовал, что она прижимается к нему, и мгновенно отреагировал на близость ее мягкого тела. Она быстро поцеловала его в губы, а потом почти робко отвернулась.
— Я так взволнована, — многозначительно прошептала она, пряча лицо у него на плече. — Как ты думаешь, нам можно выпить еще мартини?
* * *Удочерение состоялось. Марлоу оставил у судьи свидетельство о рождении белой девочки Катрины Остерлааг, унеся с собой свидетельство, выписанное на его дочь, Рину Марлоу.
4
Джеральдина Марлоу сидела в тени огромного зонта, воткнутого в песок, медленно обмахиваясь веером.
— Какое жаркое лето! — проговорила она.
— Ну и дурень этот Вильсон! — отозвался ее муж, складывая газету.
Джеральдина продолжала смотреть на океан.
— Почему ты так считаешь, милый?
— Да эта его Лига Наций. Говорит, что едет в Европу, чтобы обеспечить мир.
— По-моему, это прекрасная мысль, — мягко сказала Джеральдина. — Ведь на этот раз нам повезло. Лэдди был слишком юн, чтобы воевать. В следующий раз все может сложиться иначе.
— Следующего раза не будет! — фыркнул он. — С Германией покончено. И потом, что они могут нам сделать? Они по другую сторону океана. Мы можем просто сидеть и не мешать им убивать друг друга, если им вздумается развязать новую войну.
Джеральдина пожала плечами.
— Залезай лучше под зонт, дорогой. Ты же знаешь, как легко ты обгораешь.
Гаррисон Марлоу с готовностью переставил свой шезлонг в тень.
Неожиданно перед ними появилась Рина.
— Мама, после ланча прошел уже час. Можно мне в воду?
Джеральдина посмотрела на дочь. Как она выросла! Трудно поверить, что ей всего тринадцать. Волосы на солнце стали совсем белыми, на фоне загорелой кожи миндалевидные глаза кажутся светлыми. Ноги у нее длинные и стройные, бедра уже начали округляться, груди обтягивает детский купальник.
— Беги, только не заплывай слишком далеко.
Джеральдина улыбнулась, глядя вслед убегающей дочери. Она совершенно не похожа на других девочек. Плавает и бегает лучше мальчишек, с которыми дружит Лэдди. Не боится воды, не прячется от солнца. Ее совершенно не волнует, будет ли у нее мягкая белая кожа.
Гаррисон Марлоу оторвался от газеты.
— Мне завтра нужно съездить в город по делам.
— Хорошо. — До Джеральдины донеслись детские голоса. — Надо что-то делать с Риной.
— С Риной? — переспросил он. — А в чем дело?
— А ты ничего не заметил? Наша девочка взрослеет.
— Но она еще совсем ребенок!
Джеральдина Марлоу улыбнулась. Правду говорят, что отцы открыто гордятся сыновьями, но втайне обожают дочерей.
— В этом году она стала женщиной.
Гаррисон покраснел и вновь уткнулся в газету.
— Может, тебе следует поговорить с ней немного, объяснить… Как я поговорил с Лэдди два года назад.
Улыбка Джеральдины стала озорной. Ей нравилось наблюдать за замешательством мужа — всегда такого спокойного и уверенного в себе мужчины.
— Не глупи, Гарри, — рассмеялась она. — Сейчас мне уже нечего ей объяснять. Когда такое происходит, естественно, я рассказала ей все, что было нужно знать.
Он вздохнул с облегчением.
— По-моему, Рина из тех счастливиц, которые легко проходят через подростковый возраст. В ней совсем нет неловкости, и кожа чистая. Но, наверное, ей пора купить бюстгальтеры. Она становится очень красивой девушкой.
— Есть в кого, — с улыбкой заметил Гаррисон.
Джеральдина взяла его за руку и ответно улыбнулась.
Они оба уже давно считали Рину своим ребенком.
— Ты не возражаешь, если я сегодня поеду с тобой в город? — тихо спросила она. — Было бы приятно остановиться в отеле.
— Это будет чудесно! — он сжал ее руку.
— Молли присмотрит за детьми, а я завтра похожу по магазинам.
— Я с тобой согласен, — с шутливой серьезностью проговорил Гаррисон. — А то в нашем доме слишком много народу. Я позвоню в отель и скажу, чтобы к нашему приезду приготовили шейкер с мартини.
