Эрик-Эмманюэль Шмитт - Попугаи с площади Ареццо
— О чем?
— О встрече.
— Я?
— Встреча в салоне «See Ме».
Он не понимал, о чем речь. Она настаивала, тараща сердитые глаза:
— Ну как же, у тебя массаж, который мы тебе подарили на день рождения!
Людовик сокрушенно стукнул себя ладонью по лбу: приятельницы в складчину оплатили ему массаж, а он бросил талон в ящик стола и забыл о нем. И вот владелица «See Ме» сообщила девушкам, что он не появлялся, а три дня назад Тиффани велела ему пойти на встречу и вот зашла за ним. Отступать некуда.
— Вот увидишь, ты получишь заряд бодрости, — увещевала Тиффани, видя, что он пытается увильнуть.
— Дело в том… я уже говорил… я не уверен… что люблю массаж.
— Откуда тебе знать, если ты никогда не пробовал? Конечно, я не могу заниматься лишением невинности всех девственников, но отдельно взятый твой случай меня заботит.
Людо размышлял, не поджечь ли ему дом, чтобы отвлечь внимание Тиффани, но она ходила за ним по пятам и не позволяла отвертеться.
Они вместе дошли до авеню Мольера; здесь салон «See Ме» выставлял на всеобщее обозрение свой скромный шарм.
Тиффани толкнула дверь, назвала администраторше имя Людо. Та медовым голосом указала ему, как пройти в нужный кабинет.
— Вот вам ключ от шестого шкафчика, за этой дверью налево. Вы найдете там полотенце, тапочки и халат. Повесьте там одежду, пожалуйста, затем пройдите к внутреннему фонтану и дождитесь терапевта.
Людовика подмывало сбежать, но Тиффани потащила его к двери из матового стекла:
— Ну, дорогой Людо, приятного массажа.
Он утешал себя тем, что спрячется в платяной шкаф, а потом быстро выбежит, так что администраторша не успеет его остановить.
Будто читая его мысли, Тиффани пояснила:
— Я останусь тут и посмотрю, какие у них есть услуги, какие абонементы и что почем.
Все пропало! Он не сможет скрыться, если Тиффани задержится в холле.
Он понуро вошел в раздевалку. Воздух благоухал, приглушенный свет создавал приятную атмосферу. «Ну, Людо, вперед!» — сказал он себе и начал раздеваться. По счастью, у соседнего шкафчика никого не было, иначе он неминуемо смутился бы. Он разделся, оставив на себе трусы, и накинул халат, который оказался слишком большим, мохнатым и теплым, — наверно, он стал похож на белого медведя. Он натянул губчатые шлепанцы и пришел в ужас: видеть свои молочно-белые ноги оказалось серьезным испытанием. Какое уродство! Но самое чудовищное — ступни! Неизвестно, в силу какой ошибки природы, но шерсть красовалась на каждом суставе каждого пальца! Возможно ли более мерзкое зрелище, чем эти жидкие пучки волос? Откуда на нем взялась эта чахлая поросль, притом что он не может похвалиться ни бородой, ни усами? Он похож на обезьяну, на зародыша обезьяны, на обезьяну в процессе формирования, недоделанную. Надо было эту пакость побрить, прежде чем сюда идти. Когда-то он проделывал такую процедуру, идя в бассейн, но он боялся повторять ее слишком часто, поскольку его убедили, что если растительность часто сбривать, она разрастется еще пуще — в общем, превратится в бороду. Только этого не хватало! Борода на ногах! При полном отсутствии ее на лице.
— Добрый день, не помешаю?
Людовик подскочил.
Молодая обворожительная блондинка просунула голову в раздевалку. И извинилась нежным голосом:
— Дело в том, что я постучала в дверь несколько раз, но вы не отозвались.
— Меня зовут Людовик.
— Пожалуйста, пойдемте со мной, Людовик. Меня зовут Доротея, я ваш терапевт.
Людовик был жутко раздражен и едва сдержался. Терапевт? Что она о себе думает? Сказала бы просто: массажистка. Инфляция понятий охватила все слои общества, и уже никто не называет профессии своими именами. И вот теребильщица человеческого мяса украшает себя академическим званием, дабы убедить вас, что она выпускница медицинского университета. Он подавил возмущение и засеменил за ней: зыбкие шлепанцы делали передвижение опасным. Он чувствовал себя столь чуждым этому заведению, что перспектива скандала представилась ему нежелательной.
Спустившись этажом ниже, Доротея пригласила его в тесную комнатку, занятую массажным столом:
— Располагайтесь на кушетке.
Она протянула ему перетянутый резинкой маленький пластиковый мешочек с тканевым дном.
— Что это?
— Каш-секс. Можете надеть, если желаете. Мне нагота не помешает.
Людо почувствовал, что почва уходит у него из-под ног. «Каш-секс», «нагота». Дело двигалось в область, к которой он испытывал отвращение… Он завопил было, что уходит, но она исчезла, закрыв дверь.
Он сердито сложил халат и вытянулся на животе, все еще оставаясь в трусах и даже поправив их для сохранения невинности. Затем утешился мыслью об ужасном испытании, которому он подвергает бедную женщину, — видимо, ей до сих пор не доводилось прикасаться к такому безобразному телу. Несчастной предстоит массировать картофельный клубень.
Терапевтша поскреблась в дверь, вошла и мышиным голоском стала его расспрашивать о здоровье и перенесенных заболеваниях. Людо уверил ее, что он абсолютно здоров, и тут же раскаялся в своих словах.
Наконец она объявила, что начинает «лечение», и стала прикасаться к разным частям его тела, продолжительно на них надавливая.
Хотя Людовику это и не понравилось, он признал, что это вполне переносимо. Тем временем он стал поглядывать по сторонам. Погреб! Его загнали в погреб. Над ним высится пятиэтажный дом, который может рухнуть. Если будет обрушение, их не отыщут, его и эту терапевтшу. Что за глупость! И кто-то хочет убедить его, что это приятно? Приятно оказаться запертым в норе без окон? Приятно знать, что занимаешь место водогрейного котла, несмотря на то что картинки на стенах, керамическая плитка, журчание ручья и индийская музыка изо всех сил стараются это скрыть, создавая атмосферу комфорта и покоя?
Мышка спросила, как он себя чувствует.
— Усилить давление? Ослабить?
— Прекрасно, — ответил Людо, чтобы закрыть тему.
«Может, сказать ей, что я не выношу, когда ко мне прикасаются? Так она рассердится. Или подумает, что я псих. Хотя так оно и есть. Но это касается только меня».
Мышка объявила ему, что воспользуется маслом.
«Ну и ладно, буду липким!»
— Это обязательно?
— Разумеется. Это аюрведические масла. Их свойства, их запахи обогащают лечение. Вы не знакомы с индийской медициной?
— Ну как же!
«Она по уши в своем терапевтическом бреду, бедная мышка. Что ж, это нормально, что она живет в погребе, мышки миллионы лет там живут».
