Джон Тул - Сговор остолопов
Мистер Леви видел письма своей супруги девочкам: нервные, иррациональные редакционные статьи для промывки мозгов, которые и Патрика Генри[33] выставили бы тори, — после них девочки на каникулах приезжали домой, щетинясь от ненависти к отцу за те тысячи несправедливостей, которые он совершал по отношению к матери. С ним в роли ку-клукс-клановца, сжигающего на костре молодого борца за правду, миссис Леви действительно могла сочинить пламенную листовку. Материал в ее руках был неимоверно хорош.
— Да этот парень — настоящий психопат, — возразил мистер Леви.
— Для тебя и характер — психоз. Цельность натуры — комплекс. Я все это уже слышала.
— Послушай, но, может быть, я бы его и не уволил, если б один из фабричных не сказал мне, что он слышал, его разыскивает полиция. Это все и решило — причем быстро. У меня и так хлопот с компанией предостаточно — и без того, чтобы в ней работал чудик на карандаше у полиции.
— Прекрати, а? Это слишком типично. Для таких, как ты, общественные борцы и идеалисты — всегда битники и преступники. Так ты от них защищаешься. Но спасибо, что сказал мне. Это добавит письму реализма.
— Я всю свою жизнь никогда никого не увольнял, — сказал мистер Леви. — Но я не могу держать у себя человека, которого разыскивает полиция. Это на нас может аукнуться.
— Я тебя умоляю. — Миссис Леви предостерегающе махнула со своей доски. — Этот юный идеалист, должно быть, в настоящий момент где-то сбился с пути. Это разобьет девочкам сердце точно так же, как разбило мне. Я — женщина большого характера, цельности и утонченности. Ты этого никогда не ценил. Меня принижает связь с тобой. Ты все вокруг делаешь такой дешевкой, включая меня. Я очень заскорузла.
— Так я и тебя, значит, погубил, а?
— Я некогда была очень теплой и любящей девушкой с большими надеждами. Девочки это знали. Я думала, ты прославишь «Штаны Леви» на всю страну. — Голова миссис Леви подскакивала вверх и вниз, вверх и вниз. — Посмотри — сейчас это всего лишь убогая компания с несколькими торговыми точками. Твои дочери разочарованы. Я разочарована. Тот молодой человек, которого ты уволил, разочарован.
— Тебе хочется, чтобы я покончил с собой?
— Ты сам свои решения принимаешь. И всегда принимал. Я существовала лишь для твоего удовольствия. Я — просто еще одна старая спортивная машина. Пользуйся мной, когда пожелаешь. Мне все равно.
— Ох, заткнись. Никто больше не хочет тобой ни для чего пользоваться.
— Вот видишь? Ты вечно нападаешь. Сплошная неуверенность, комплексы вины, враждебность. Если б ты гордился собой и тем, как ты относишься к другим, ты был бы приятен. Вот взять мисс Трикси — еще один пример. Посмотри, что ты сделал с нею.
— Я никогда ничего с этой женщиной не делал.
— В этом-то все и дело. Она одинока, испугана.
— Да она почти что мертва.
— С тех пор, как уехали Сьюзан и Сандра, я сама ощущаю комплекс вины. Что я делаю? В чем мой проект? Я — женщина интересов, идеалов. — Миссис Леви вздохнула. — Я чувствую себя такой бесполезной. Ты заточил меня в клетку с сотнями материальных предметов, не удовлетворяющих подлинную меня. — Ее подскакивающие глаза холодно взглянули на супруга. — Привези мне мисс Трикси, и я не стану писать это письмо.
— Что? Я не желаю видеть здесь этот сенильный мешок. А что стало с твоим клубом бриджа? Последний раз, когда ты не стала писать письмо, ты получила новое платье. На этом и смирись. Я куплю тебе вечерний костюм.
— Того, что я поддерживала в этой женщине активность, мало. Ей нужна личная помощь.
— Ты уже сделала ее подопытной свинкой в том заочном курсе, который прошла. Оставь ее в покое, а? Пусть Гонзалес отправит ее на пенсию.
— Сделай так и ты ее убьешь. Тогда она по-настоящему почувствует себя нежеланной. Ты обагришь свои руки в крови.
— Ох, мамочка.
— Когда я думаю о моей мамочке. На пляже в Сан-Хуане, каждую зиму. Загар, бикини. Танцует, купается, хохочет. Поклонники.
— Да у нее же сердечный приступ всякий раз, как ее волна наземь сбивает. Все, что она не проиграет в казино, она тратит на домашнего врача в карибском «Хилтоне».
— Ты не любишь мою мамочку, потому что она тебя раскусила. Она была права. Мне следовало выйти замуж за врача, за кого-нибудь с идеалами. — Миссис Леви печально потряслась на доске. — На самом деле, мне это уже безразлично. Страдание лишь укрепило меня.
— А как бы ты страдала, если бы кто-нибудь повыдергивал провода из этой проклятой гимнастической доски?
— Я тебе уже сказала, — рассердилась миссис Леви. — Не впутывай сюда доску. Твоя враждебность берет верх. Прими мой совет, Гас. Сходи к этому аналитику в корпус Медицинских Искусств — к тому, который помог Ленни вытащить его ювелирный магазин из банкротства. Он излечил Ленни от этого комплекса, который у него завелся: торговать только четками. Ленни теперь клянется именем этого врача. Теперь у него — что-то вроде эксклюзивного соглашения с кучкой монахинь, которые разносят четки примерно в сорок католических школ по всему городу. Деньги потекли рекой. Ленни счастлив. Сестры счастливы. Детишки счастливы.
— Великолепно.
— Ленни завел себе прекрасную линию статуэток и религиозных аксессуаров.
— Готов спорить, что он счастлив.
— Он и счастлив. Ты мог бы стать таким же. Сходи к этому доктору, пока не поздно, Гас. Ради девочек тебе следует помочь. А мне все равно.
— Это я знаю.
— Ты очень запутался в себе. Сандра лично — гораздо счастливее, потому что ее психоанализировали. Ей в колледже какой-то врач помог выпутаться.
— Я в этом не сомневался.
— У Сандры может случиться регресс, если она услышит, как ты поступил с этим юным активистом. Я знаю, что, в конце концов, девочки совсем на тебя ополчатся. В них есть человеческое тепло и сострадание — как было и со мною, пока меня не довели до звероподобного состояния.
— Довели?
— Я тебя умоляю. Ни слова сарказма больше. — Предупредительный жест аквамариновыми ногтями с подскакивающeй и колеблющейся доски. — Мне — мисс Трикси, или девочкам — письмо?
— Получишь свою мисс Трикси, — наконец, решился мистер Леви. — Попробуй тряхнуть ее на этой доске и, может быть, сломаешь ей бедро.
— Не впутывай сюда доску!
СЕМЬ
Корпорация «Райские Киоскеры» располагалась в том помещении, где раньше была автомастерская, — в темном цоколе в остальном пустовавшего торгового здания на улице Пойдрас. Из гаражных ворот, обычно открытых, прохожему в ноздри бил едкий запах кипящих «горячих собак», горчицы, а также — цемента, за много лет пропитавшегося автомобильной смазкой и машинными маслами, капавшими и сливавшимися из «хармонов» и «хапмобилей»[34]. Могущественная вонь корпорации «Райские Киоскеры» иногда побуждала ошеломленного и озадаченного гуляку заглянуть сквозь раскрытые ворота во тьму гаража. Внутри взор его падал на целый флот крупных жестяных сосисок, укрепленных на велосипедных колесах. Едва ли такая коллекция автотранспорта выглядела импозантно. Несколько мобильных «горячих собак» несли на себе глубокие вмятины. Полностью изжеванный франкфуртер валялся на боку, одно колесо горизонтально воздето — фатальная жертва дорожной аварии.
