Маша Трауб - Домик на Юге
– Зачем? Галке нравятся.
– Но я не могу одевать еще и Галю!
– Тебе что, жалко? Может, Галке ходить вообще не в чем? – тут же начала скандалить Люся.
– Я только прошу, чтобы ты бережнее относилась к своим вещам и нашему семейному бюджету.
– Ой, да заберу я эти джинсы. Только отстань от меня! – закричала Люся.
Люся сидела у Галки дома и рассказывала про жадность тетки.
– Да меня мать вообще бы убила! – отозвалась Галка. – Тетя Тамара у тебя очень добрая.
– Ты ничего не понимаешь.
– А я бы с тобой местами поменялась. Ну, чтобы меня воспитывала не мать, а тетя с дядей. Да они на тебя дышать боятся.
– Ты дура, Галка. Ничего не понимаешь. Сравнила – родную мать с теткой.
– А ты к ним цепляешься из-за ерунды. Да если бы я себя так вела, меня мать избила бы и из дому вышвырнула. А с тобой цацкаются.
– Дура…
Люся схватила джинсы и выскочила из квартиры подруги. «Никто меня не понимает, – повторяла она по дороге домой. – Все идиоты, придурки».
Беременность оказалась неожиданностью для Тамары. Она уже и не думала и не мечтала о том, что у нее еще может быть ребенок. Женя был счастлив. Люся превратилась в монстра.
Женя покупал для Тамары фрукты, Люся съедала все, не оставляя ни яблочка. Она выбрасывала витамины и таблетки, но говорила, что не видела, не знает. Или врала, что таблетки упали и рассыпались, а она их только подмела и выбросила. Когда тетка просила что-то сделать, Люся делала вид, что не слышит.
– Люся, имей совесть, – просил дядя Женя. – Ты же девушка, будущая женщина, мать.
– У меня не будет детей! – орала Люська. – Никогда! – И захлопывала дверь перед носом дяди Жени.
– Люся, допрыгаешься, возьму ремень и отхожу, – грозил Женя.
Но девочка знала, что ей ничего не будет. Тетя Тамара с дядей Женей слишком хорошо помнили, что она – не родная дочь, и поэтому не позволяли себе даже подзатыльника. Только однажды Тамара не выдержала и ударила Люсю по губам. Она зашла в комнату позвать Люсю ужинать. Та, как всегда, висела на телефоне – болтала с Галкой.
– Выйди из моей комнаты, – сказала Люся.
И тут Тамара не сдержалась. Подошла, вырвала трубку, шваркнула ее об пол и залепила Люсе по губам.
– Не смей со мной так разговаривать, – заикаясь сказала Тамара.
Люся притихла. А Тамара весь вечер пила валокордин и ночью не спала – корила себя за то, что ударила бедную девочку. Ведь та ничего особенно не сказала. Всегда так говорила, и Тамара пропускала это мимо ушей. А тут вдруг на нее что-то нашло.
У Тамары был уже большой срок. Она тяжело ходила – живот огромный, да и прибавила много. Почти двадцать килограммов. Женя задерживался на работе. Тамара зашла в душ, помылась и поняла, что без помощи не может вылезти.
– Люся, Люся, – позвала Тамара.
Как ни странно, девочка откликнулась и просунула голову в дверь.
– Дай мне руку, пожалуйста, – попросила Тамара. – Помоги вылезти из ванны.
Люся подошла и протянула руку. Тамара успела перекинуть через бортик только одну ногу, когда Люся руку отпустила. Тамара от неожиданности потеряла равновесие и рухнула на пол. Люся увидела, как на белом кафельном полу появилась кровь. Тетка лежала и не двигалась. Вид крови и то, что тетка потеряла сознание, испугали ее по-настоящему. Она не думала, что все так будет. Хотела просто… просто… сделать гадость. Люська кинулась к телефону и вызвала «скорую». Тамару увезли – преждевременные роды.
С работы пришел дядя Женя, увидел в ванной следы крови и плачущую Люсю.
– Что случилось? Тебе плохо? Где Тамара?
Первое, о чем он подумал в тот момент, – Люсю изнасиловали.
– Я не хотела, чтобы так… – сказала, плача, Люся. – Я не думала, что она…
– Что? Что ты сделала?
– Тетя Тамара упала. Ее увезли в больницу. Это я виновата. Я руку вырвала.
– Что ты такое говоришь?
– У нее роды раньше времени начались, – рыдала Люся. – Врач сказал.
Женя не дослушал, выскочил и поехал в больницу. Врач подтвердил – Тамара поскользнулась в ванной и упала. Они делают все возможное.
Женя вернулся домой. Люся уже вытерла кровь, но продолжала плакать. И тут у него сдали нервы. Со всего маху он залепил Люське пощечину – от бессилия, злости и непонимания – почему эта девочка, которую они любили, как родную, так себя ведет, так поступает. Люся ойкнула и схватилась за щеку, продолжая тихонько плакать.
Тамара родила девочку – маленькую, худенькую. Правда, они с Женей хотели мальчика – помощника, опору. Но после случившегося было уже все равно – главное, что ребенок здоров.
Уже перед самой выпиской из роддома Тамара передала мужу записку: «Я боюсь, что Люся что-нибудь сделает с девочкой». Женя прочел записку, сел на лавку и стал думать. А чего думать? Он боялся того же. Вообще не знал, чего ожидать от Люси. «Ее надо отправить в Москву», – написал он в ответ. «Да, ты прав», – ответила Тамара.
Сколько раз они вот так же вместе решали, что все, Люсю надо отправлять к бабушке с дедушкой? В тот же день Женя позвонил в Москву. Сообщил о рождении дочери. Подробности пересказывать не стал.
– Вы хотите, чтобы Люся приехала сюда? – догадалась Елизавета Ивановна.
– Да, – ответил Женя.
– Мы не против, – сказала Елизавета Ивановна. – Только давайте через месяц. Илья Петрович сейчас в больнице – проходит курс физиотерапии, я на даче – там строительные работы, а вы понимаете – девочку оставлять одну в московской квартире нельзя. А как раз через месяц все дела закончатся, и мы будем ждать Люсю.
«Я им звонил, они согласны. Елизавета Ивановна сказала, что через месяц они готовы Люсю забрать», – написал Тамаре Женя. Тамара только вздохнула. Обычно она сама разговаривала с Елизаветой Ивановной и про физиотерапии, ремонты слышала не раз. Тамара знала, что через месяц у Елизаветы Ивановны найдутся еще более уважительные причины отложить встречу с внучкой.
Тамара вернулась с маленькой Верочкой домой. С Люсей она практически не разговаривала. Обменивались скупыми словами: «возьми», «передай», «не надо». Тамара глаз не спускала с дочки. Люся, видимо, поняла, что в Москве ее никто не ждет, и вроде бы изменилась – не хамила, мыла посуду, подметала. Даже предлагала посидеть или погулять с Верочкой, но Тамара отказывалась.
Прошло месяца три. Тамара была вымотана постоянной тревогой, превратившейся в паранойю. Женя видел, что с женой творится что-то странное, но списывал все на усталость, послеродовую депрессию и бессонницу. Люся тоже видела, что тетка смотрит на нее волком, дергается от каждого звука, и старалась как можно реже попадаться ей на глаза. Тамара считала, что Люся вынашивает план, как убить Верочку, и поджидает удобного момента, но о своих подозрениях решила никому не говорить, чтобы застукать Люсю на месте преступления и чтобы не спугнуть ее. А еще потому, что никто ей не верил. Тамара пыталась поговорить с мужем – рассказывала, что Люся специально тихо ступает по дому, чтобы ее не было слышно, и даже к Галке стала реже ходить – все дома и дома. Это ведь неспроста?
