Татьяна Устинова - Я - судья. Божий дар
Обвинение строилось на заявлении потерпевшей Осиповой и показаниях свидетелей.
— Но я бы хотел попросить уважаемый суд рассматривать показания потерпевшей с учетом ее возраста и состояния, — говорил адвокат. — Как совершенно верно отметило обвинение, пострадавшая — ветеран войны, Герой Труда, женщина, которая прожила долгую и непростую жизнь, в частности, на войне она получила контузию. И это нельзя не принять во внимание. Здесь у меня выписка из истории болезни Осиповой и заключение о состоянии здоровья, сделанное ее лечащим врачом. При падении Осипова получила серьезные повреждения, в том числе — сотрясение мозга средней тяжести. Само по себе сотрясение мозга даже у молодого и здорового человека вызывает нарушения кратковременной памяти, спутанность сознания и тому подобное. Помножьте это на контузию, на солидный возраст потерпевшей. Полагаю, что никто не станет возражать: восемьдесят девять лет — это весьма и весьма солидный возраст… Хочу особо отметить, что еще до получения травмы состояние здоровья Осиповой было небезупречным. Районный врач, наблюдающий ее на протяжении нескольких лет, показывает, что Екатерина Яковлевна и до инцидента, который мы здесь рассматриваем, регулярно обращалась в поликлинику с жалобами на забывчивость, снижение умственной активности. Все эти проблемы характерны для пациентов пожилого возраста. У пациентки отмечены когнитивные нарушения, причиной которых, цитирую, «являются атеросклероз церебральных сосудов, артериальная гипертензия, нарушения сердечного ритма с высоким риском тромбоэмболии в головной мозг, нарушение мозгового кровообращения в целом». У пациентов с подобными нарушениями утрачивается быстрота реакции на внешние стимулы, способность к длительной концентрации внимания, способность быстро переключаться с одного вида деятельности на другой, может иметь место спутанность сознания, нарушения памяти. Согласно записям в карте Осипова на протяжении последних семи лет регулярно принимала антидепрессанты, стимуляторы центральной нервной системы, препараты для улучшения кровоснабжения головного мозга. Однако лечащий врач отмечает, что в последнее время со стороны Осиповой участились жалобы на то, что препараты не помогают ей и не дают желаемого эффекта. Я хотел бы передать в распоряжение уважаемого суда выписки из амбулаторной карты Осиповой, полученные мной в районной поликлинике, а также запись моей беседы с потерпевшей. Я был у Осиповой в больнице, разговаривал с ней и просил бы суд ознакомиться с записью этого разговора.
Лена пробежала глазами переданную через пристава запись беседы. Судя по записи, Екатерина Яковлевна и впрямь путалась в датах, порядке событий, на вопросы, какая вчера была погода и что давали на завтрак, заданные адвокатом в процессе беседы несколько раз, давала разные ответы. Даже будучи неспециалистом, Лена понимала: опираться при вынесении приговора на заявление пострадавшей и на ее показания нельзя. Ну, слава богу, есть еще свидетели. Правда, один из них показания изменил, а другой и вовсе не явился, но оставались соседка Осиповой, видевшая ссору, и консьержка, которая тоже все видела и вызвала «Скорую».
— Вызывается свидетель Сенкевич для дачи показаний!
В зал в сопровождении пристава вошла дама лет пятидесяти. Она поправляла съезжающие на кончик носа очки и прижимала к груди сумочку.
— Представьтесь, пожалуйста.
— Сенкевич Лидия Юрьевна.
— Лидия Юрьевна, — обратилась Лена к свидетельнице. — Расскажите суду о событиях, которые произошли вечером девятого сентября во дворе дома номер десять по Садовой-Кудринской улице.
— В тот вечер я, как обычно, вышла погулять с Жозефиной, это моя собака, — начала Лидия Юрьевна. — Было около девяти вечера. Мы больше часу гуляли, потом пошли домой. Я зашла во двор как раз в тот момент, когда все случилось…
— Не могли бы вы подробно описать, что именно случилось?
— Вот этот юноша, — Лидия Юрьевна кивнула в сторону Шипилова, — еще с одним молодым человеком, я его знаю в лицо, он в первом подъезде живет… Так вот: они стояли рядом с лавочками… У нас во дворе такой, знаете, пятачок с зелеными насаждениями… В прошлом году там разбили клумбы, высадили кусты, ну и поставили вокруг клумбы лавочки. Так вот, рядом с этими лавочками стояли молодые люди и ссорились с Екатериной Яковлевной.
— Вы расслышали, о чем именно шла речь?
— Увы, нет. На Садовом кольце, видите ли, сильное движение. И за шумом автомобилей мне слов было не разобрать.
— Почему же вы решили, что они ссорятся?
— Разговор шел на повышенных тонах. Ну, а уже потом мне сама Екатерина Яковлевна сказала…
— Хорошо. Что произошло дальше?
— Жозефина начала лаять, рваться с поводка в ту сторону, где происходила ссора, она очень остро реагирует на такие вещи… Я взяла ее на руки от греха, боялась, что молодые люди могут напугать или обидеть собаку… Потом смотрю — а вот этот юноша…
— Обвиняемый?
— Да-да, обвиняемый… Он толкает Катерину Яковлевну…
— Обвиняемый сильно ее толкнул?
— Да, очень, можно сказать — со всей силы толкнул. Екатерина Яковлевна упала, закричала, я подбежала к ней…
— Что в это время делал обвиняемый?
— Ой… Я не обратила внимания… Я пыталась помочь Екатерине Яковлевне… Побежала к консьержке, а она уже сама мне навстречу бежит из подъезда… Я кричу: «Настасья Петровна, вызывайте „Скорую“!» А сама вернулась к Екатерине Яковлевне.
— Где был обвиняемый, когда вы вернулись?
— Не знаю. Я не видела.
— У обвинения есть вопросы?
Говоров отрицательно покачал головой:
— Нет, ваша честь.
— Защита? Хотите спросить что-нибудь у свидетеля?
Адвокат встал, чуть поклонился Лене.
— Да. Ваша честь, у меня есть несколько вопросов.
— Начинайте!
— Скажите, Лидия Юрьевна, вы носите очки постоянно?
— Да.
— В тот вечер вы тоже были в очках?
— Ну конечно, у меня сильная близорукость, без очков я ничего не вижу. Так что, разумеется, я была в очках, — свидетельница сверкнула на адвоката глазами. — Если вы намекаете, что я могла забыть очки и не видела, что происходит, и даю ложные показания — то это не так! Я, молодой человек, знаю все ваши судейские уловки, слава богу, телевизор регулярно смотрю! И ответственно заявляю: я была в очках и видела все собственными глазами!
— Вы не волнуйтесь, Лидия Юрьевна, — улыбнулся адвокат. — Я просто уточнил. Ни в коем случае я вас в даче ложных показаний не подозреваю.
Лидия Юрьевна несколько поуспокоилась, поправила очки и выпрямилась в ожидании дальнейших вопросов.
