Татьяна Устинова - Я - судья. Божий дар
— И что?! Что мне теперь прикажешь делать?! — жена продолжала орать, уперев руки в боки.
— Понятия не имею, — устало сказал Говоров. — Делай что хочешь, а я спать пошел.
Дотащился до кровати, лег и накрылся с головой одеялом.
Жена еще не поняла, что это — все, что больше не будет ни битой посуды, ни извинений. Она пыталась содрать с Говорова одеяло и немедленно выяснить отношения.
— Не смей спать, ты сейчас поговоришь со мной, мы должны объясниться!
— Иди в жопу, — пробормотал он, снова натягивая одеяло на голову. — И не ори. Мне надо выспаться.
На другой день Никита собрал вещи и ушел навсегда. Он чувствовал себя как человек, впервые вышедший на улицу после затяжной болезни.
Всего этого Лена Кузнецова, разумеется, не знала и знать не могла.
* * *— Встать, суд идет! Рассматривается уголовное дело по обвинению Шипилова Олега Николаевича…
Лене дело Шипилова досталось по наследству от предшественника. Судя по материалам, оно обещало быть несложным. В отличие от дела по лишению родительских прав Нины Калмыковой, ночами Лена над ним не сидела и голову особенно не ломала — все выглядело в высшей степени ясным и понятным.
Двадцатилетний Олег Шипилов обвинялся в нанесении тяжких телесных повреждений Осиповой Екатерине Яковлевне восьмидесяти девяти лет от роду. Вечером девятого сентября Шипилов с приятелем пили пиво во дворе дома номер десять по Садовой-Кудринской улице. Видимо, пить пиво просто так им стало скучно, и они принялись плевать на меткость, а затем — швырять пустые банки в установленный неподалеку информационный стенд с объявлениями и местными новостями. Помимо объявлений и новостей под заголовком «Помни героев войны», на стенде вывешены были портреты ветеранов, проживающих в этом районе. Екатерина Яковлевна Осипова (сама ветеран войны и Герой Труда), вышедшая подышать воздухом перед сном, сделала молодым людям замечание и потребовала прекратить безобразие. Шипилов с приятелем послали старуху куда подальше. Произошла ссора, Шипилов толкнул пожилую женщину, в результате Осипова получила перелом шейки бедра, сотрясение мозга, ушибы и все еще лежала в больнице. Несмотря на то что приятель Шипилова, присутствовавший при инциденте, утверждал, что ничего не видел и ссоры никакой не было, свидетели со стороны обвинения в один голос подтверждали виновность Шипилова. Имелись также подробные показания самой потерпевшей. В общем и целом — вполне достаточная доказательная база для того, чтобы вынести обвинительный приговор.
Правда, Дима предупредил Лену, что это дело может оказаться сложнее, чем кажется на первый взгляд. То есть там все ясно, конечно, но не так все просто. Отец Шипилова — человек небедный и чадолюбивый — наверняка сделает все, чтобы отмазать сына. Добиться, чтобы дела вовсе никакого не возбуждали, папаше не удалось. Но он нанял сыну адвоката — одного из самых дорогих и самых по Москве известных, из тех парней, которые всегда выигрывают. Впрочем, Лена не особенно беспокоилась из-за адвоката, хоть бы и сто раз известного. Дело крепкое, закрыть его не получится, приговор будет обвинительным — к бабке не ходи. Все, что может сделать адвокат, — добиться, чтобы его подзащитного осудили условно. Да и пусть. В конце концов, условный приговор — это даже неплохо. Колония может навсегда поломать парню жизнь. Условный же срок заставит задуматься.
Пока Никита Говоров, представляющий обвинение, излагал суть дела и перечислял статьи, по которым Шипилова обвиняют, Лена смотрела на подсудимого.
Гладкий, сытый, ухоженный парень в скромном сереньком свитере, который наверняка стоит три Лениных зарплаты, сидел рядом со своим дорогим адвокатом, вальяжно откинувшись на спинку стула. Фактурный, даже красивый — светлые волосы, темные брови, прямой точеный нос, полные губы… А глаза — нехорошие. Пустые глаза. Шипилов не выглядел ни взволнованным, ни обеспокоенным. Да он и не беспокоился. О чем? Отец нанял адвоката, дальше — его проблемы. Олегу надо только отнекиваться, все отрицать, и дело с концом.
Перед тем как войти в зал заседаний, адвокат созванивался с отцом — Олег слышал. Адвокат отца успокоил, сказал, все под контролем и очень удачно, что судья будет не тот, который был на предварительных слушаниях, а другой. Типа, молодая баба, в суде — меньше месяца, задавить ее авторитетом — не фиг делать, все в этом роде. В общем, Олег в очередной раз убедился, что волноваться не о чем, и дальше все его мысли вертелись вокруг поездки в Прагу, которую они с друзьями запланировали на каникулы. Вообще, с этим судом даже удачно получилось. Отец, конечно, поначалу разорался, но быстро остыл. Зато из-за суда Олегу перенесли экзамены на второе полугодие. У него висело, что ли, три хвоста с первого курса. По идее, три хвоста — это отчисление. Вылетать из престижного института Олегу не хотелось. Отец за поступление отвалил кому следует фигову тучу денег, и, если Олег вылетит, папаша, чего доброго, отберет у него кредитную карту. В прошлом году Олег притащил справку, что болел ангиной, и кое-как уломал учебную часть перенести экзамены на осень. Переэкзаменовку назначили на начало октября. Олег уж было совсем решил, что придется как-то выкручиваться, зубрить, что ли, или денег преподу совать. Но тут нарисовался этот суд, и от экзаменов удалось пока что отбрехаться.
Олег посмотрел на судью. Молодая баба, точно. Адвокат молодец, шпарит как по писаному, судья и слова вставить не может. Попыталась раз, так адвокат ее тут же срезал…
Через полчаса после начала слушаний Лена неожиданно обнаружила, что дело, казавшееся простым и понятным, рассыпается в пыль прямо на глазах.
Обвинение строилось на заявлении потерпевшей Осиповой и показаниях свидетелей.
— Но я бы хотел попросить уважаемый суд рассматривать показания потерпевшей с учетом ее возраста и состояния, — говорил адвокат. — Как совершенно верно отметило обвинение, пострадавшая — ветеран войны, Герой Труда, женщина, которая прожила долгую и непростую жизнь, в частности, на войне она получила контузию. И это нельзя не принять во внимание. Здесь у меня выписка из истории болезни Осиповой и заключение о состоянии здоровья, сделанное ее лечащим врачом. При падении Осипова получила серьезные повреждения, в том числе — сотрясение мозга средней тяжести. Само по себе сотрясение мозга даже у молодого и здорового человека вызывает нарушения кратковременной памяти, спутанность сознания и тому подобное. Помножьте это на контузию, на солидный возраст потерпевшей. Полагаю, что никто не станет возражать: восемьдесят девять лет — это весьма и весьма солидный возраст… Хочу особо отметить, что еще до получения травмы состояние здоровья Осиповой было небезупречным. Районный врач, наблюдающий ее на протяжении нескольких лет, показывает, что Екатерина Яковлевна и до инцидента, который мы здесь рассматриваем, регулярно обращалась в поликлинику с жалобами на забывчивость, снижение умственной активности. Все эти проблемы характерны для пациентов пожилого возраста. У пациентки отмечены когнитивные нарушения, причиной которых, цитирую, «являются атеросклероз церебральных сосудов, артериальная гипертензия, нарушения сердечного ритма с высоким риском тромбоэмболии в головной мозг, нарушение мозгового кровообращения в целом». У пациентов с подобными нарушениями утрачивается быстрота реакции на внешние стимулы, способность к длительной концентрации внимания, способность быстро переключаться с одного вида деятельности на другой, может иметь место спутанность сознания, нарушения памяти. Согласно записям в карте Осипова на протяжении последних семи лет регулярно принимала антидепрессанты, стимуляторы центральной нервной системы, препараты для улучшения кровоснабжения головного мозга. Однако лечащий врач отмечает, что в последнее время со стороны Осиповой участились жалобы на то, что препараты не помогают ей и не дают желаемого эффекта. Я хотел бы передать в распоряжение уважаемого суда выписки из амбулаторной карты Осиповой, полученные мной в районной поликлинике, а также запись моей беседы с потерпевшей. Я был у Осиповой в больнице, разговаривал с ней и просил бы суд ознакомиться с записью этого разговора.
