Mike Lebedev - 94, или Охота на спящего Единокрыла
— «The Moscow star», лидер российского печатного рынка в его англоязычном секторе, среди наших чита… — вернулся я к проверенному репертуару.
— Отлично, — голос оборвал меня на взлете, — Мы у вас давали уже рекламу?
— Нет, — четко доложил я.
— Тогда дадим. Мы везде даем. Давайте-ка сделаем так… Я изумленно посмотрел на Старину. Тот лишь загадочно
улыбнулся, мол, ну я же говорил тебе, а ты как всегда, и так далее…
— Как мы сделаем? — сдавшись, спросил я.
94-16
— Как мы сделаем? — спросил я, на всякий случай настороженно ожидая какой-нибудь хитроумной комбинации наподобие «А вот так: ты положишь трубку и навсегда забудешь этот номер телефона. А если вдруг вспомнишь — мы в тот же день тебя отыщем, вывезем в лес, обложим всем прекрасным тиражом в пятьдесят тысяч экземпляров и подожжём!!!»
— Тебя как зовут?
— Михаил.
— Меня Андрей. Миш, значит так. Подъезжай тогда прямо завтра… — тут новоявленный Андрей на какое-то мгновение сбросил взятый прямо со старта резвый темп, — Да, завтра, в десять-двадцать. Сможешь? Только не опаздывай, потому что у нас и перед тобой, и сразу после будут люди…
— Окей, — сказал я. Хоть между людей побуду какое-то время, уже неплохо. Не всё же нам… — В десять-двадцать.
— Адрес такой: улица… дом… офис шестьдесят семь. Там, короче, от «Медведково» выйдешь, через два дома пройдешь прямо через двор и во второй подъезд сразу…
Сочетание слова «офис» с понятиями «двор», «подъезд» и «Медведково» тут же навело на мысль, что не один Старина в этом мире питает нежную привязанность к красивостям вроде «ресепшена», и я, краем глаза глянув на старика, непроизвольно улыбнулся.
— Как, еще раз, скажи, газета твоя называется, чтобы я записал? — быстро вернул меня Андрей в невеселую реальность.
— Зе Москоу стар, — тщательно проартикулировал я, дабы обезопасить себя от возможного конфуза и лишней поездки на очередной край Земли.
— Она английская, что ли? — озадаченно переспросил Андрей после некоторой паузы. Я снова посмотрел на Курбского, но теперь уже куда как более мрачно.
— Газета русская. Российская. Ну в том смысле, что про нас пишет, что у нас тут происходит. Просто на английском языке. Для иностранцев. Ну и для наших, кто врубается…
— А, понял, — облегченно выдохнул Андрей. — Это даже интересно. Единственный момент — у нас везде реклама «пиаром» идет. Ну, текстом, короче говоря. У вас там будет кому его на английский перевести?
— Будет, — облегченно выдохнув вслед за собеседником, заверил я. Привычка непринужденно, а местами даже и вдохновенно вра..(зачеркнуто) давать самые щедрые обещания засела в нас уже довольно плотно. Собственно, даже и не врать… всё равно мы ничем не рисковали, так как до необходимости держать слово всё равно доходило лишь в одном случае из тысячи… а уж в этом случае можно было бы как-нибудь и выкрутиться.
— Конечно, будет, — понесло автора. — У нас самые лучшие переводчики, там если кто хорошую статью и на русском принесет, так они её тогда сразу…
— Отлично. Если меня завтра вдруг не окажется на месте, то будет Валера, он в курсе всего… Ну давай, до завтра. Миш, и постарайся не опоздать, времени будет реально впритык…
Победный взор Курбского недвусмысленно показал, что в битве с вирусом контрпозитивности он уже записал себе очередные два очка в таблицу. (Три очка за победу, напомню, стали начислять лишь со следующего сезона-1995. Но это так, к слову — прим. авт.)
— Ну, что я говорил? — торжествующе спросил он.
— Старина! — честно ответил я, — Вот хоть убей — не припомню я у метро «Медведково» ну хоть чего-то похожего
на «офис»… Но, по правде сказать — это единственное, что меня смущает…
— Ну и не парься. Никуда они не денутся, вот увидишь. Тут главное — изначально настроить себя на успех!
— Я настроен, старик! Я решительно и бесповоротно настроен!!!
Ровно в десять утра, если верить показаниям метрополитеновского хронометра, я ступил на гостеприимную медведковскую землю. Довольно быстро отыскал требуемый дом, который, как и предполагалось, оказался явно знававшей и лучшие времена обшарпанной девятиэтажкой. Собственных часов автор тогда не имел (поскольку до вступления на рекламную стезю и вообще жил по солнцу— прим. ред.), поэтому в 10.16 снял показания с проходившего мимо наиболее интеллигентно выглядевшего аборигена. Мысленно отсчитав еще две минуты, я смело вошел в щедро украшенный «граффити» подъезд, где констатировал временный перерыв в работе лифта. Поднимаясь пешком, засек еще сто десять секунд — и ровно в назначенный миг позвонил в звонок, болтавшийся рядом с порезанным дерматином дверной обивки «офиса» за нумером 67.
Звонок не ответил. Справедливо рассудив, что звонят, по сути дела, именно что в квартиры — а в офисы заходят и просто так, я решительно надавил на дверь. Та распахнулась.
Рабочий день в офисе, как тут же стало ясно, был уже в разгаре. В телевизоре мелькали какие-то новости, и довольно громко играл музыкальный центр. Обнаружившиеся два молодых человека, не смущаясь помехами, хором разговаривали каждый по своему телефону, вдобавок один из них параллельно пытался отправить кому-то факс. Я было поразился количеству телефонных линий, наличествовавших в обычной квартире (да еще в Медведково! — прим. авт.), но быстро сообразил, что оба телефона — мобильные. «Круто!» — тут же констатировал я, поскольку этой ныне всем привычной «приблуды» в те дни не имели даже такие полубоги, как сам Оборотнян, ну или, скажем, наш друг Армеец…
Одеты молодые люди были в схожие костюмы с синхронно ослабленными галстуками и расстегнутыми верхними пуговицами рубашек. Причем оба выглядели именно что «молодыми», то есть едва ли старше нас с Курбским. С одной стороны, это было даже на руку, так как от невысказываемого, но почти всегда ощутимого обращения «сынок» я начинал потихоньку утомляться. Но с другой — такие же, по сути, пацаны, и так уже «раскрутились», что аж «мобилу» имеют настоящую! В то время как мы… но предаться унынию в полном объеме автор не успел. Один из молодых людей закончил беседу и стремительно двинулся ко мне, на ходу взметая левую руку к глазам и протягивая мне правую.
— Миш, это ты? Здорово! Я Андрей. Ровно десять-двадцать. Ценю точность! И давай сразу тогда к делу.
Я скромно потупился, давая понять, что для нас это — привычный стиль ведения бизнеса. Затем вытащил свежий номер газеты. Но Андрей лишь мельком глянул на нее и тут же махнул:
— Ладно, это я понял. Всё в порядке, работаем. Присаживайся.
Я присел на диванчик. Мой собеседник тут же вытащил из-за пазухи несколько долларовых купюр и решительно, со словами «Держи!», протянул их мне.
Безусловно, подобным стартовым натиском я был приятно нокаутирован. Золотой ключик сам бежал ко мне в руки. Понятное дело, что такое развитие событий Старина неминуемо отнес бы на истово внушаемую им святую веру в Успех — но все-таки! Единственно, смущало то, что купюры являли собой довольно потрепанные «десятки» и, так навскидку, в сумме
составляли даже менее минимально потребной для наших дел сотни…
— Вот эти баксы — настоящие!!! — гордо провозгласил Андрей, — Проверь сам. Проверь, проверь!
Я механически потер воротничок президента Гамильтона. Из всех известных нам способов проверки подлинности, именно данный все тот же Курбский всегда анонсировал как единственно и железобетонно истинный. Воротничок оказался, как и положено, «рельефный».
— Настоящие, — согласился я.
— Давай теперь обратно!
Я с недоумением и, уж конечно, огромным сожалением вернул «зеленые».
— Теперь держи эти! — сказал он и тут же сунул мне еще одну пачку, — А эти как?
Я, воспрянув духом, снова помусолил пару бумажек.
— Ну, эти вроде тоже, — сказал я неуверенно.
— А вот и нет! — торжествующе воскликнул Андрей.
— С чего ты решил? — спросил я.
— Вот смотри, — пояснил мой собеседник, положив банкноты на табуретку и вытащив из какой-то коробки толстый фломастер, — Вот наш детектор. Процесс занимает ровно секунды. Проводим им по купюре и смотрим: если становится зеленым — всё хорошо, если красным — «фальшак»…
В подтверждение своих слов он тут же проделал означенную нехитрую операцию. Бакс из первой партии отозвался приятным зеленоватым оттенком. Из второй — блеснул нервным красным.
В этот момент, признаюсь, я непроизвольно похолодел. Дело оборачивалось так, что стариковский способ на поверку выходил не таким уж железобетонным… и, стало быть, все кровью, потом и сорванным горлом заработанные нами на предвыборных соцопросах «десяточки» — вполне могли
быть, как бы это сказать… маленько и «того»??? То есть, получалось в какой-то мере даже неплохо, что их у меня больше ни одной нет, поскольку крайнюю я спустил, шикуя бутербродами с колбасой на приснопамятном хоккейном матче… Да, перефразируя классика, нет денег — нет и проблем. Немного успокоенный этой мыслью, я снова возвратился к Андрею.
