Н. Денисов - В чистом поле: очерки, рассказы, стихи
Спрашивается, какой мотив может быть у такой высоконравственной личности для поджога сельского дома? Ведь без мотива преступления не бывает. Почему тюменские юристы не рассматривают само собой напрашивающиеся варианты причин случившегося? К ним можно отнести поджог кем-то за бутылку (или ящик) водки, поджог пироманом, то есть человеком, имеющим страсть к поджогам, месть писателю за мужественную гражданско-государственную позицию…
Я лично склоняюсь к последнему. Так могло поступить с Н. Денисовым проплаченное внутренними врагами России идеологическое криминальное болото. Оно знает, что не ответит за свой беспредел. Сужу по себе. Прошло пятнадцать лет, как меня судили за тягчайшее преступление, которого не было. И никто не только что не сел за явную фабрикацию дела, но – даже не извинился передо мной.
Автора «Пульса Тушина» поэта Н. Денисова тоже пытались привлечь по делу № 4592 о «Пульсе Тушина». Этот факт – одно из доказательств мести тюменцу за его честность – ни оговорил, а защитил на допросе у следователя редактора газеты, её авторов патриотов России. На поэта впоследствии были нападения «неизвестных лиц», что также подтверждает мою версию о нынешних репрессиях против него – под благовидным предлогом».
* * *
«Год проходит, и род проходит, а земля пребывает вовеки», – гласит Библия. Истинно. И мне, взявшемуся говорить «со своей колокольни» о творческом пути Тюменской областной писательской организации на исходе пятидесятилетия со дня её рождения, надо довести сказание (пусть и с некоторыми отступлениями от главной темы) до логического конца.
«Да, надо для истории!» – с долей пафоса заметил мне в начале моих «исторических» трудов один из наших молодых поэтов, которые все настойчивей заявляют о своем существовании. И – слава Богу, что заявляют! Литературный процесс не должен прерываться.
Будущее – за молодыми. А кто расскажет о минувшем?
Огляделся по сторонам, раскинул мыслями «по древу» – вдаль: некому. Старинные мои друзья поэты, прозаики 60-х – 70-х лет ушли в Царствие Небесное рано. Володя Нечволода – в 39 лет, Толя Кукарский – в 44, Иван Ермаков – в 50, Геннадий Сазонов в – 54, Булат Сулейманов – в 53, Леонид Лапцуй – в 52 года… Оставшихся, ныне седовласых аксакалов, на просторах великого и обширного Тюменского края можно пересчитать уже на пальцах одной руки. Хранят молчание. А мне, как говаривал мансийский наш классик, поэт Юван Николаевич Шесталов, «молчать Боги не позволяют!»
Девятнадцатого июля 2001 года ушел из жизни в неполных 76 лет Константин Лагунов. Он стоял у истоков организации, руководил ею 20 лет – со дня образования. Автор романов – «Красные петухи», «Так было», «Ордалия», «Одержимые», «Бронзовый дог», «Завтрак на траве» и многих других сочинений в художественной прозе, публицистике. Писал он и яркие книжки для детей. Дети страны Советов знали писателя, читали, засыпали его письмами. Он был нам примером одержимости, колоссальной работоспособности, для многих – наставником, учителем, а порой и защитником, вытаскивал из провальных ситуаций.
А, впрочем, как и у всяких творцов, разное бывало.
В конце 70-х собратья по перу втянули меня в нелепый, как понял позднее, ненужный заговор. Желали они, собратья, на очередном отчетно-выборном опять сместить Лагунова с поста руководителя СП. На собрании я сказал «обещанное слово», а заговорщики дружно и «умно» промолчали. Ну, а Лагунов отреагировал. Адекватно. Как это он умел делать. Боец он был многоопытный. И шесть последующих лет тихо прессовал меня в «невыездных». Просто: характеристику на очередное моё заграничное морское плавание заматывал. Больней для меня боли не было. Да только ли?!
В 1986-м, на заре перестройки, когда и я отчасти поверил в «благодатный ветер перемен», Женя Вдовенко, партиец, начал горячо убеждать меня, чтоб я вступил в партию. «Знаю, ты критически уклонялся от членства в КПСС, но теперь-то, смотри, партия сама возглавила прогресс. И ты должен быть в её рядах!»
Тут Женя кое-что не ведал «в этом плане». Еще в начале семидесятых, в «Тюменской правде», Борис Галязимов настойчиво уговаривал меня – за кампанию с ним! – подать заявление в партийную ячейку печатного обкомовского органа, где мы оба успешно служили корреспондентами. Я отшучивался, отнекивался. А он: «Ты, газетчик способный, хочешь беспартийно вечно в литрабах ходить? Даже старшего литраба (то есть литературного работника – Н.Д.) тебе не дадут, не говоря о заведующем отдела!» – убеждал Боря. Заявления мы в конце концов отдали партайгеноссе редакции Ефиму Щеткову. Оглушительно рыжий, «как из рыжиков рагу», он, глянув на нас как-то отстраненно, холодно, заявы наши все же настороженно взял… и похоронил в столе. На том наш порыв и окончился.
А тут вот Женя со своими горячими выкладками!
Писательские партийцы-бойцы собрались в количестве пяти человек. Недоставало двоих. Но кворум был. Начали с вопросов. Усердствовали две вольнонаемные, полные идейного благочестия, партийки – сотрудницы писательского Бюро пропаганды: «С какой целью вступаете в партию?» – «Чтоб быть, как и вы уважаемые, в самых первых, авангардных рядах строителей коммунизма!» – ответил я с ироничным поклоном. Секретарь ячейки Константин Лагунов, он сидел во главе стола, сказал: «Понятно! Проведем открытое голосование. Кто «за»?» Поднялись две руки. «Кто «против»?». Тоже двое: дамы из Бюро. Смотрю на Лагунова. Он и рукой не дрогнул – ни в ту, ни в другую сторону. «Что ж! – заключил Лагунов. – «Игра не сыграна…» – «Так у вас, оказывается, игры тут?! – подбросило меня на стуле. – Доиграетесь…», – и ринулся на вольный воздух.
До августа 1991-го оставалась всего ничего. Партийная ячейка писательская умерла сама собой. Идейные дамы из Бюро, побросав партбилеты, стали бизнесменками, параллельно и демократками, вписались в новый «орднунг». А я, не вписавшийся, стал защищать от них и от подобных им оборотней – историческую православную Россию и наше родное социалистическое Отечество. И был наречен «красно-коричневым».
Так вот за всю историю Тюменской организации СП ни один из членов Союза писателей и не был принят в ряды коммунистов- большевиков. Опыт вступления в КПСС у Гены Сазонова завершился оборвавшейся водосточной трубой на Доме Советов и прилетевшим в его лицо «торжественным» тортом от супруги Розы. Я был вторым со своей то ж провалившейся попыткой.
Господь вёл нас. СВОИМ путём.
Много позднее Константин Яковлевич написал очень теплое, словно бы покаянное, предисловие к моей книге прозы «Пожароопасный период», вышедшей к моему 50-летию.
В насыщенное творчеством, литературными общественного плана событиями, в интересное это двадцатилетие, Тюменская писательская организация под руководством Лагунова была хоть и малочисленной (в СП принимали еще строже), но считалась одной из успешных, плодотворных организаций Советского Союза.
Но кончилось славное время. И, уезжая насовсем в Подмосковье, громогласная наша очеркистка Люба Заворотчева, лауреат премии Ленинского комсомола, сказала на прощание: «Вы не проголосовали за Лагунова на последнем отчетно-выборном собрании… IГропьете вы организацию, мужики, попомните мои слова!»
Да уж! И припоминается впечатанная в историю байка, очень похожая на правду:
– Писатели пьют! Что будем делать, товарищ Сталин?
– У меня нет других писателей, товарищ Мехлис.
Ну, а Люба Заворотчева уехала из Тюмени поближе к московским издательствам, к журналам, как и другие уезжали – в поисках «лучшей доли» и по разнообразию души.
Богата Русь одаренными людьми. И организация обрастала новыми, одержимыми творчеством, индивидуумами. Конечно, среди мельтешения сомнительного элемента. Элемент легко объединяется, кучкуется, готов на сговор, на предательство. Но и это естественный процесс. Особливо в настоящие, в нынешние времена.
Замечательный поэт иеромонах Роман сказал по сему поводу:
Вещать об этом мало толку,
И так помоев – хоть топись.
Но есть порода – лисоволки:
Лисою вверх, а волком вниз.
Напрасно их искать по весям,
Служаки – скоком не догнать.
У каждого наград на персях –
По пальцам не пересчитать.
Они на многое способны.
Елейных глаз остерегись.
Беда еще – плодят подобных
Самих себе волков и лис…
Вот именно – плодят. И с пронзительным напором.
Назову ж нескольких мастеровитых из пришедших в организацию в последние годы. В Тюмени – поэты Сергей Горбунов, Виталий Огородников; детский поэт Александр Шестаков; прозаик с уклоном в историю и краеведение Аркадий Захаров; рассказчик Борис Комаров, горячий правдолюбец, он в поисках заветного слова находит философию и нравственность у своих «таксистских» героев; Виктор Строгальщиков, замеченный в симпатиях к «демократской» литературе, «вводил» войска НАТО на улицы Тюмени гг даже устроил войну с моджахедами в лесах Казанского района; в Исетском районе сочиняет за «речкой детства» поэтесса и учительница Вера Худякова; в северном Надыме пристально работает Людмила Ефремова; в Тобольске – Александр Рахвалов и Вячеслав Софронов; прозаик Валерий Страхов из южного села Сладково пишет интересную прозу о былых своих океанских походах…
