Малькольм Брэдбери - Обменные курсы
– Вот прифиссори Петворти, – говорит госпожа Гоко. – Пожалуйста, садитеси и выпейти кофи. У нас многи времи, а у этих молодых дами много вопроси.
Петворт садится. Девушки смотрят на него и вопросов не задают. Молодой человек снова щелкает фотоаппаратом.
– Сперва кофи, ничего, если крепки? – спрашивает госпожа Гоко. – И чуть-чути ротьвутту?
– Если только самую капельку, – отвечает Петворт.
– Да, конечни, – говорит госпожа Гоко. – Стольки?
– Спасибо, – отвечает Петворт.
– Это мои сами умни аспиранти, – продолжает госпожа Гоко. – Как видити, три девушки и один молодый человеки. В моей страни нет половый дискриминасии, и всё равно девушки учити языки, а молодый человеки учити тяжелый науки, как строити мости, хотя девушки тоже могути проектировати мости не хужи мужчинив. Конечно, вас интереси такие социлоги-ческьщ вещи. Пожалуйста, скажите ваши ими профессори Петворти, чтобы ему знати вас всехи.
– Мисс Банкич, – говорит одна.
– Мисс Червовна, – добавляет вторая.
– Мисс Мамориан, – представляется третья.
– Пикнич, – говорит молодой человек, глядя сквозь непроницаемые черные очки.
– Теперь объяснити профессори Петворти, что пишити в ваши диссертасьон, и расскажите ваши работи. Пожалуйста, будьти критични, насколько хотити, мы здесь всегда критични об наши практики и стараемы думати всегда правильни.
– Я работаю над анархическим нигилизмом пролетарского романа А. Силлитоу, – говорит мисс Банкич. – Исследую его квази радикальную критику и его модус реализьмуса.
– Это должно бытн интересни профессори Петворти, – замечает госпожа Гоко.
– Да, – отвечает Петворт, – скажите мне…
– Я работаю над анархическим нигилизмом в драмах Дж. Ортона, – говорит мисс Червовна. – Использую новую концепцию трагикомедии в анализе образа буржуазного разложения.
– Это должно очень интересовати профессори Петворти, – вставляет госпожа Гоко.
– Да, – говорит Петворт. – Замечательно.
– Я сравниваю политические поэмы Уильяма Вулворта и Хровдата, – сообщает мисс Мамориан.
– Кого? – спрашивает Петворт.
– Да, – говорит госпожа Гоко, – пожалуйста, будьти критични, как хотити.
– Хровдата, – отвечает мисс Мамориан.
– Наш национальни поэти, – объясняет госпожа Гоко. – Переводил Байрони и Шекспири, был друг Кошути [21].
– Вы видели его статую по дороге сюда, – напоминает Лю-биёва.
– Да, – говорит Петворт, – но что за английский поэт?
– Вулворт, автор «Прелюда», – отвечает мисс Мамориан.
– Вы, наверное, имеете в виду Уильяма Вордсворта, – говорит Петворт.
– Наш гости критикуй верни, – вставляет госпожа Гоко. – Вулворти – названии магазини.
– Правда? – спрашивает мисс Мамориан.
– Наш гости критикуй правильни, – твердо повторяет госпожа Гоко, – и мы должны использовати это на практикыи.
Мисс Мамориан сглатывает и начинает очень тихо всхлипывать.
– А вы, господин Пикнич, чем занимаетесь? – спрашивает Петворт.
– Вы – буржуазная идеология, – отвечает господин Пикнич. – Зачем вы приехали в нашу страну? Кто вас послал?
– Профессор Петворти – гость Министратуу культуру ко-митетьууу, – говорит госпожа Гоко. – Его визити одобрил ми-нистри.
– Кто вас пригласил? – спрашивает Пикнич. – Кто-то из преподавателей этого факультетууу?
– Думаю, пришло времи для вашей лектории, – говорит госпожа Гоко. – Поскольку профессор Маркович немного приболели, я буди вас представити.
– Я бы хотел получить ответ, – настаивает Пикнич. – Приглашение организовал кто-то из преподавателей факультетууу?
– Думаю, что нет, – отвечает Петворт, – а что?
– Маркович? – спрашивает Пикнич. – Вы знаете Марковича?
– Нет, – отвечает Петворт.
– Вы не знаете, кто организовал ваш визит? – спрашивает Пикнич. – Фарада? Плитплов?
– Думаю, времи идти на лектории, где ждути наши студенти, – говорит госпожа Гоко. – Лектории два часи, знаете, как на континенти, и пятнадцать минут перерыви на туалети и покурити. Вы будете отвечать на вопроси?
– Да.
– Тогда мы послушаем вашу лектории и решим, хотим ли спрашива™ вопроси, – говорит госпожа Гоко. Господин Пикнич снова щелкает фотоаппаратом.
Они толпой идут по темному коридору, где в нишах стоят статуи, а на полу валяются окурки.
– Ректор университети хотел вас встретити, – говорит госпожа Гоко. – К сожалении, он тоже не здоров, в груди. Он просил прислати свои приветствия и чувстви научной дружбы и солидарисьон.
– Спасибо, – отвечает Петворт. – Передайте ему то же самое от меня.
– Наши студенти имеют превосходни подготовки, но вам лучше говорити не очень быстри. И можно нам записати вашу лектори на кассети, только в образовательни цели?
– Да, конечно, – говорит Петворт.
– Вам ничего не нужни? – спрашивает госпожа Гоко. – Экрани или длини указки?
– Нет, спасибо.
В дверях аудитории стоят несколько студентов; изнутри доносится гул голосов.
– Прошу, – говорит госпожа Гоко, пропуская Петворта в дверь. Он в большой аудитории, где вверх ярусами уходят ряды парт, за которыми сидят студенты. Когда входят преподаватели, они встают.
– Спасибо, садитесь, – говорит госпожа Гоко. Студенты садятся и, подпершись локтями, впадают в привычную кому или начинают перешептываться. Есть возвышение с высокой кафедрой, за ней два стула.
– Теперь я буди вас представляти, но прежде один вопроси. Я вижу, вы родились в двадцатом веки, но в какий дати?
– Тысяча девятьсот сорок первый, – отвечает Петворт.
– Судьбоносный год, я считай, – замечает госпожа Гоко.
– Я тоже всегда так считал, – соглашается Петворт.
– На кафедри ести стакан води, – говорит госпожа Гоко. – Больше ничего не нади?
– Нет, спасибо, – отвечает Петворт.
Госпожа Гоко поднимается на возвышение, встает за кафедрой, так что голова ее еле видна, и начинает говорить. Господин Пикнич из дверей фотографирует аудиторию.
– Камърадакуу, – говорит госпожа Гоко. – С большой радости представляю нашего гости профессори Петворти. Доктор Петворти читает социологыии в университети Уотермути.
– Нет, нет, – вмешивается Петворт, подаваясь вперед.
– Он написал монографични работи числом семь, включая «Введении в социологыии», «Проблуми в социологыии», «Социологични методи» и так дали.
– Простите, что перебиваю, – говорит Петворт, – но произошло недоразумение. Я не этот доктор Петворт.
– Вы – не прифиссори Петворти? – кричит госпожа Гоко из-за кафедры.
– Нет, – отвечает Петворт, – просто я – другой профессор Петворт.
– Вас смотрели в «Кто ести кто», – говорит госпожа Гоко.
– Меня нет в «Кто есть кто», – отвечает Петворт. – Это другой профессор Петворт, в другом университете. Он – социолог. Я – лингвист.
– Разве вы не читаете лектори о прублуми английски социологыии?
– Нет, я читаю об английском языке как средстве международного общения.
– Но это одобрени лектори, ее одобрил ректорати, – говорит госпожа Гоко. – Нельзя читать на други теми. Я должна отмените, они все уходити.
– Госпожа Гоко, по одобренной программе он читает лекцию об английском языке, – вступает Марыся Любиёва с первого ряда. – Это всё есть в программе Мунъстратуу.
– Но он должен читать лектори, котори одобри ректорати.
– Думаю, ему надо прочесть лекцию, которую одобрило Мунъстратуу, – говорит Марыся Любиёва.
Две сотни студентов сидят и смотрят, радуясь неразберихе, как любые студенты в любом учебном заведении мира; Петворт смотрит на них, красный, как любой преподаватель, когда лекция идет не по плану.
– Думаю, мы сделаем перерыв на пятнадцать минути, – объявляет госпожа Гоко. – Пожалуйста, не расходитесь.
– Я очень сожалению, – говорит Петворт, когда они все собираются в коридоре. – Нас легко спутать. Иногда я по ошибке получаю его письма.
– Вы не виноваты. – Марыся Любиёва лезет в сумку и достает папку. – Смотрите, пожалуйста, здесь написанная программа Петвурта, всё четко.
– Мунъстратуу изменило программи, одобрени ректорати, ~ говорит госпожа Гоко. – Мы заявляли эту теми. Он се-рьезни учени?
– Мистер Плитплов не здесь? – спрашивает Петворт. – Мы с ним знакомы.
Пикнич, перед этим щелкавший фотоаппаратом, подходит ближе.
– Доктор Плитплов тоже нездорови, в голови, – говорит госпожа Гоко. – Наверное, мне надо телефонировати в Мунъстратуу для проверки и в ректорати, чтобы меня не вини.
Она стремительно уносится в свой кабинет.
– Петвурт, не смущайте себя, – говорит Любиёва, – эти люди сделали свою собственную ошибку и должны нести ответственность.
