Альбер Коэн - Любовь властелина
— Ну что еще? — вздохнула она утомленно и даже, можно сказать, мученически, показывая всем видом, что еще слишком близка к Богу, чтобы не простить подобное нарушение сладостной интимности.
— Я весьма созалею, но послусай, нузны ведь ссипсики для спарзы!
Опершись о диван, она медленно встала на ноги, как будто с сожалением уходя с тайного свидания. Она повернулась и устремила на него взор, еще сияющий небесной чистотой.
— Я знаю это, друг мой, — проговорила она с нежным упреком в голосе. — На ужинах у ван Меелебеке, это высшая бельгийская аристократия, я очень тесно общалась с ними до свадьбы, мы всегда пользовались такими щипчиками, когда ели спаржу. — Певучие интонации свидетельствовали о благородной печали, ностальгии по незабвенному роскошному прошлому. — Позавчера я их купила полдюжины.
— Обо всем-то ты подумала, дорогая. Вот только я не умею пользоваться этими проклятыми ссипсиками.
— Ипполит, не мог бы ты, пыжалста, выражаться попристойней?
— Да ведь там надо эти пальцы в кольца просовывать, я обязательно перепутаю, какой куда палец.
— Ты посмотришь, как я это делаю, — сказала она с лучезарной улыбкой: дитя Божье, охваченное любовью к ближнему, любовью нескончаемой и все преодолевающей. — А теперь оставь меня, пыжалста. Я еще не закончила, — добавила она, опустив глаза, с целомудренной улыбкой изменницы.
Он вышел на цыпочках. Остановившись на лестничной площадке он пригладил усы, приводя их линию в соответствие с очертаниями жиденькой бородки. Нет, ясно как день, ему не удастся управиться с этими щипчиками. Лучше будет постараться застать Марту одну и попросить ее отложить ему отдельно немного спаржи на завтра.
— А завтра я уз вам гарантирую, сто отыграюсь: буду есть эту спарзу руками!
XVIIУстремившись на пронзительный зов мадам Дэм, он вошел, запыхавшись, в комнату, где его супруга, вновь раздевшись до лифчика и приняв позу безутешного страдания, вдыхала английские соли.
— Сто слусилось, дорогая?
— Случилось то, что эта особа, от которой ты без ума…
— От какой я особы без ума?
— От этой… аристократки! Я только что от нее. Это, конечно, не назовешь разговором, она меня не удостоила чести войти, я стояла под дверью! Она, понимаешь, на пианино играла! Я вежливо постучала, и знаешь, что она мне ответила? Что не может открыть, потому что она голая! Дословно! Ты представляешь, играть Шопена голышом! Может, такие привычки у женевской аристократии! Голая, в пять часов вечера! А я, мадам Антуанетта Дэм, урожденная Лееберг, я должна была снести это оскорбление и говорить с ней через дверь! Я вынесла все ради Диди, если бы дело не касалось нашего бедного мальчика, я бы ей это так не спустила, будь она хоть десять раз д'Обль. Я ей сказала кротко… — тут она изобразила ангельский голос: — «Вы скоро будете готовы?». Ты же знаешь мой характер, мою вежливость, воспитанность. И вот что она мне ответила, эта особа, для которой ты не жалеешь улыбочек и которая тебе кажется такой очаровательной… — Она мельком взглянула в зеркало. — Эта особа ответила мне дословно… — Тут она состроила зверскую гримасу и изобразила противный голос: — «Я плохо себя чувствую. Не знаю, спущусь ли вечером к ужину». Таким тоном, какой я даже не могу изобразить, настолько он мне несвойственен. В общем, особа королевских кровей! А между тем есть д'Обли, которые едва сводят концы с концами, но все равно, кстати, ее не принимают. Выплясывают, понимаешь, пасадобль, тоже мне, знать выискалась! Ох, я так и думала, что этот брак плохо кончится! А сколько денег она из него вытянула! Все эти путешествия на Лазурный Берег! А какие он ей дарил подарки! Вот я у него разве прошу подарки? Помяни мое слово, она его разорит! Помнишь ванную комнату специально для мадам? Когда мы сюда приехали, здесь были две ванные комнаты, одна на первом этаже для нас, другая для молодоженов на втором, по-моему, вполне достаточно. Но нет, мадам не пожелала делить ванную с мужем, может, это ей внушает отвращение! Мадам пожелала свою персональную ванную комнату. Короче, прынцесса! Отдельная комната, отдельная ванная! В итоге бедный ребенок заплатил за эту третью ванную четыре тысячи триста девяносто пять франков! Когда я думаю о несчастных индийцах, голодающих и бездомных! Ну, и что ты на это скажешь?
— Я как ты, дорогая. Наверное, две ванны вполне достатосьно.
— Говорить «ванны» неправильно. Образованные люди говорят «ванные комнаты», я же тебе уже объясняла! Это свидетельствует об образовании, принадлежности к обчеству. Ладно, короче. А эти дорогие рестораны, в которые он ее водит! Что же ты молчишь?
Он сглотнул, кашлянул и покорился.
— Это тосьно, когда есть свой дом, нет смысла ходить по ресторанам, в этом я с тобой согласен.
— Нет, ну она хороша, эта особа! Я задаюсь вопросом: зачем она вообще ему нужна! От брака с ней ему не было никакой выгоды! Она же даже не познакомила его ни с кем, ты меня слышишь, ни с кем из ее так называемого высшего обчества. Что ты на это скажешь?
— Это тосьно.
— Выражайся яснее. Что точно?
— То, сто ты сказала.
— Ипполит, должна заметить тебе, что ты никогда не даешь удовлетворительной оценки поведению этой личности.
— Да, бусенька, я даю удовлетворительную оценку.
— Тогда вырази свою мысль поточнее, пыжалста.
— Ну, я утосьняю, сто во всем с тобой согласен.
— В чем во всем?
— Сто нехоросо, сто она делает, — выдавил несчастный, промокая платком вспотевший лоб.
— Ты долго не мог решиться это признать. Бедный ребенок, она крутит им как хочет. Вот что значит, нас не было рядом, когда он с ней познакомился. Потому что, поверь, будь я в то время здесь, этой свадьбе было бы не суждено состояться! Я бы ему быстро сняла шоры с глаз, и он не угодил бы в ловушку!
— Соверсенно верно, — сказал месье Дэм, обещав себе завтра же купить невестке подарок, красивый ножик для бумаги из слоновой кости, и тайно вручить.
— А как тебе нравится эта идея не спускаться сегодня к ужину?
— Но если она плохо себя сюствует?
— Если бы она плохо себя чувствовала, она бы не играла голышом Шопена! Я вынуждена отметить, что ты по-прежнему ее защищаешь.
— Да нисколько, дорогая.
— Короче, я надеюсь, что ты меня тоже будешь оправдывать, если мне вдруг однажды взбредет в голову играть Шопена голышом!
— Но я никого не оправдываю!
— Я, конечно, не из д'Облей! Я всего-навсего из семьи, в которой никогда не случалось скандалов! Я знаю, о чем говорю. — Она с силой вдохнула английскую соль, затем метнула на него испепеляющий взгляд. — Одна из д'Облей в свое время их достаточно устроила! Я ничего больше не скажу, чтобы не осквернять уст такими историями! — («А твоя сестра и фармацевт?» — осмелился про себя возразить ей месье Дэм.) — И вообще, нормально она себя чувствует. Это все, чтобы нас позлить, чтобы нам показать, что д'Облей не волнуют такие выдающиеся гости.
