Альбер Коэн - Любовь властелина
— Кто он? — спросила она издевательски.
— Ну кто, начальник Диди.
— Ты мог бы дать себе труд назвать его должность целиком.
— Да это так долго, что я обоселся так. Понимаес, он мозет быть любит суп. — Маленький хитрец в этот момент больше думал о себе, чем о госте. Он обожал суп, и сам о себе говорил, что он «большой супист».
— Я тебе уже сказала, что супа не будет. Суп — это вульгарно.
— Но мы зе его едим каздый весер!
— Я имею в виду стиль, — простонала она. — «Суп» говорить не принято, говорят «перьвое». В этот раз у нас на перьвое раковый суп.
— А, прекрасно. А это вкусно?
— Его подают в королевских семьях.
— А из чего он состоит? — спросил месье Дэм, сглотнув слюнку.
— Там много всего разного, — осторожно ответила она. — Вечером сам увидишь.
Тогда он, заострив сердце мужеством, заявил, что хотел бы ознакомиться со всем меню сегодняшнего вечера. Да, он помнит, что сам попросил ничего ему не рассказывать, «чтобы получился сюрприз, как в гостинице на отдыхе». Но это оказалось выше его сил. Он был очарован доброжелательностью, с которой она уступила его просьбе. Она открыла ящичек и осторожно достала из него длинный картонный прямоугольник.
— Это сюрприз для Адриана, я взяла на себя смелость заказать напечатанные карточки с меню, в стиле гравюр, видишь, с золотом, это на десять процентов дороже, но игра стоит свеч. Их пятьдесят штук, пять мы положим на стол, а остальные пригодятся, если Диди будет давать другие званые ужины, и можно их просто показывать при случае. Вот, посмотри, если у тебя чистые руки.
Раковый суп
Омар «Термидор»
Сладкое мясо по-королевски
Бекасы на подложке
Фуа-гра от Кольмар
Спаржа в соусе со взбитыми сливками
Салат «Помпадур»
Меренги во льду
Сыры
Экзотические фрукты
Сливочный пломбир
Птифуры
Кофе
Ликеры
Сигары «Henry Clay» и «Upmann»
Прочитав список с волнением на грани безумия, он затем перечитал его спокойно, губы его шевелились, он повторял про себя каждое слово, желая проникнуть в самую его суть, в то время как она наслаждалась восхищенным выражением его лица. Она была горда этим произведением, которое сама составила, черпая вдохновение в королевских меню, вырезанных из глянцевых журналов (у нее была их целая коллекция). Он понимал, что нужно ее похвалить, но боялся перегнуть палку, и потому отпустил замечание, которое заставило ее нахмурить брови.
— Тебе не казется, сто это как-то слиском? Омар, потом телятина, потом бекасы, да еще пастет из гусиной песенки. Тязело для зелудка. И потом, два заморозенных блюда, меренги и морозеное.
— Меню одобрил Адриан, и мне этого достаточно. К тому же ты, очевидно, не знаешь, что на больших дипломатических приемах всего едят понемножку: несколько ложечек супа, маленький кусочек омара и так далее. Таков обычай.
— Ну, конесно, если Адриан одобрил, знасит, все правильно.
— Ну разве что кроме паштета, это я решила сделать ему сюрприз, я заказала его за свой счет, и уж, поверь мне, он не дешев, но это так изысканно, фуа-гра Кольмар с Елисейских полей было на обеде в честь персидского шаха. Так что видишь, успех нам гарантирован. В напечатанное меню не включена черная икра, которую подадут в самом начале, потому что Адриан только что решил включить ее в меню, но что уж поделаешь, господин заместитель Генерального секретаря заметит ее так или иначе.
— А сигары разве надо вклюсять в меню?
— Они стоят семь франков штука. Диди сказал, что во всей Женеве лучше не найдешь.
— Ах, вот как. А что это за омар зермидор?
— Нужно говорить термидор. Это не английское слово, а греческое времен Французской Революции. Я надеюсь, ты не скажешь зермидор сегодня перед нашим гостем.
— А как его готовят?
— Ох, это очень сложный рецепт. Его подавали в королевском дворце Лаэкен Его Величеству королю английскому. Послушай, у меня слишком много дел, чтоб я еще вникала в тонкости приготовления каждого блюда.
— Тогда ессе вопрос. Как ее едят, эту икру?
— Ты посмотришь, как делает наш гость и как делаю я, и сделаешь так же. У меня сейчас нет времени тебе объяснять.
— Ессе один вопрос, последний. Как мы сядем за стол?
С важным видом она достала из шкафчика пять маленьких карточек.
— Это еще один сюрприз для Диди. Видишь, ко всему прочему я еще и заказала карточки с напечатанными именами. Когда стол будет накрыт, я положу их по ранжиру. — Она с наслаждением покатала последнее слово во рту, как леденец, и сдержанно сглотнула слюнку.
— Но, смотри, на карточке для этого господина написано только заместитель Генерального секретаря, почему так?
— Потому что так более вежливо.
— А куда мы его посадим?
— На почетное место!
— Это какое?
— Всегда по правую руку от хозяйки дома. Все люди, принадлежащие к определенному опчеству, это знают. — Она снова сглотнула слюну. — Значит, он будет сидеть справа от меня. Ты будешь слева, это второе почетное место. Ариадна, поскольку она женщина, будет сидеть рядом с ним. Если, конечно, эта принцесса соизволит спуститься, а если и нет, нам же легче. Адриан и я, мы займем его беседой. А Адриан будет сидеть рядом с тобой.
— Ты знаес, мне не обязательно быть на этом посетном месте. Потому сто, если я буду сидеть напротив этого месье, я буду вынузден с ним разговаривать. Пусть Адриан сидит справа от тебя, так ему будет удобно болтать со своим сефом.
— Нет, нужно придерживаться старшинства, ты должен сидеть на этом месте, это решено, и больше к этой теме не возвращаемся. Ну вот, теперь вроде ты в курсе всего.
— Слусай, в моей книге написано, что тарелка для супа…
— Для перьвого.
— Написано, сто она долзна быть наполнена только наполовину.
— Знаю, знаю, дружок, — сказала мадам Дэм, намотав на ум эту полезную информацию. — А сейчас я предпочла бы побыть одна, — сказала она целомудренно.
Он понял, что она хочет помолиться, и вышел. Забравшись на свой чердачок, он принялся расхаживать взад-вперед, уткнувшись носом в руководство по этикету. Внезапно он побледнел: способ, которым в свете принято было есть спаржу, показался ему просто ужасным. Это, правда, кошмар какой-то: хватать ее щипчиками, снабженными тремя жесткими кольцами, в которые надо продевать пальцы! Он спустился, послушал под дверью гостиной. Оттуда не доносилось никакого шума. Она, вероятно, еще молилась. Он решил подождать, возбужденно прохаживаясь под дверью, время от времени поглядывая на свои массивные часы с цепочкой. На десятой минуте он решил, что она уже вполне могла сказать все, что надо, и вообще Бог не нуждается в таких уж подробных объяснениях. Не слишком уверенно он постучал в дверь и осмелился заглянуть. Стоя на коленях возле дивана, она обернулась в смятении, как девственница, застигнутая во время купания.
