Эдуард Тополь - Кремлевская жена
Он пожал плечами и ответил, как обычно:
– А чё?
– Ладно, попробуем! – Я опять залезла в «стакан». – Ну, шевелись!
– А чё это я должен?.. – начал Запарин и сказал своему электрику: – Костя, чё мы тут уродуемся? У нас смена кончилась, домой пора, спать…
– Начинается, б… – психанула я, зная эту манеру наших работяг, что в Сибири, что в Полтаве, что в Москве: начав работу, стопорят ее и принимаются за вымогательство, тянут из тебя на пол-литра – а иначе, мол, работу бросят. Но денег на взятку Запарину у меня не было, и вообще – почему все вокруг занимаются, кто чем хочет: с любовницами на теплоходах катаются, демонстрации устраивают или от «Антимоли» балдеют, а я одна должна вкалывать на спасение перестройки и еще платить за это?!
Короче, я психанула. Выскочив из «стакана», я рывком распахнула дверцу кабины автокрана, но теперь кабина была пуста – ящика из-под водки, конечно, в ней уже не было. Но зря я, что ли, в Полтаве охотилась за самогонщиками и автомобильными ворами? Запрыгнув на подножку автокрана, я рванула вверх водительское сиденье.
Оно не поддавалось, словно было приварено. Черт возьми! Я огляделась в поисках какого-нибудь рычага, чтобы поддеть это сиденье. Но вокруг была только толпа – очередь за «Антимолью», а Запарин и электрик наблюдали за мной с насмешкой. И эта их насмешка разозлила меня еще больше. Я откинула дверцу «бардачка» и тут же высыпала оттуда все содержимое на пол: два граненых стакана, какие-то накладные, три коробки индийских презервативов и отвертку. Отвертка – это почти то, что я искала. Я зажала ее в правой руке и решительно занесла над дерматиновым водительским сиденьем, но тут Запарин, конечно, не выдержал.
– Эй! – закричал он. – Ты что! Офуела?
– А если я водку найду под сиденьем? – сказала я в запале.
– А если! А если! – передразнил он и сказал примирительно: – А чё те надо? Чё делать?
– То-то! – Я села на сиденье и презрительно пнула ногой коробки с презервативами, хотя каждая пачка в них стоит на черном рынке 25 рублей (индийские это не то что наши – ими можно пользоваться многократно). – Гондонами по ночам торгуете? Мало что водкой!..
– Так это ж от СПИДа, все лучшее – детям! – сказал электрик с усмешкой. – Ну, огонь-баба! Чё те от нас надо-то?
– Надо, чтоб не п…! Пошли! – И я опять полезла в «стакан». – Давай, Запарин, поднимай! До пятого этажа, вон то окно!
– Туда ж подъехать надо! – проворчал Запарин.
– Вот и ехай! – сказал ему электрик. – Гусар, бля!.. Его женщина просит, а он… – И когда «стакан» повез нас к стене гостиницы и стал поднимать к пятому этажу, электрик сказал мне: – Зря ты так. Психовать – только здоровье гробить. Такое слово – «аура» – знаешь? Поле вокруг нашего тела, как защита…
– Ну, слыхала… – сказала я.
– Так вот, я сам читал, что теперь в России мы без ауры этой самой. Как голые ходим. Чуть меня кто плечом заденет или еще как, я – ни «извините», ничего. Я сразу его или кулаком по морде, или локтем в ребро. Такие мы психи стали. От спички взрываемся. Хорошо еще у народа оружия нету. А то бы…
Тут Запарин показал класс работы: «стакан» поднял нас тютелька в тютельку к кирпичному подоконнику номера 512 на пятом этаже «Пекина». Через окно я увидела свою комнату: в ней все было убрано и кровать застелена. Я пригнулась поближе к подоконнику и стала искать на нем какие-нибудь выщербины или следы ударов – может быть, той ночью, когда похитители Стефании Грилл поднялись сюда в таком же «стакане», их «стакан» ткнулся в темноте о подоконник. Или Стефания Грилл сопротивлялась и ударила о подоконник каблуком?
А в том, что она была похищена именно таким образом – через окно и с помощью автокрана, – я уже не сомневалась. Все очень просто: похитители приехали сюда заранее, выкрутили лампу в фонаре – не до конца, а лишь бы не светила, а затем дожидались в темноте, когда Лариса уйдет из номера, а Стефания, расстелив постель и раздевшись, пойдет перед сном в душ или туалет. И, пока она принимала душ, они бесшумно открыли окно, проникли в ее номер и стояли за дверью ванной, держа наготове какой-нибудь баллончик с парализующим газом или хлороформную маску. Остальное – понятно… То есть были, конечно, у меня и неясные вопросы – как они узнали, что она будет именно в этом номере, или как удалось открыть снаружи окно – но это уже детали…
Однако сколько я ни разглядывала подоконник, никаких царапин, сколов или прочих следов я на нем не видела. Черт возьми, выругалась я мысленно; если бы я догадалась утром захватить с собой лупу! Идиотка! И главное, эта лупа так близко – за окном, в моем чемоданчике! Но зайти в гостиницу с парадного входа – это раскрыть себя гостиничным стукачам. В сердцах я непроизвольно стукнула рукой по створке оконной рамы и…
Я не поверила своим глазам – рама тихо отворилась! Она не была закрыта изнутри шпингалетами! Ни верхним, ни нижним! Ни фига себе! Я же отлично помню, что ночью, когда я сидела перед этим окном и смотрела на мигающий фонарь, шпингалеты были закрыты! Ну вот я и получила ответ на один из «второстепенных» вопросов – в ту ночь кто-то тоже заранее открыл эти шпингалеты!
И тут меня как пронзило – дура, да ведь и сегодня их УЖЕ открыли! Чтобы – сегодня ночью – похитить меня!
– Помогите, – сказала я электрику, оперлась на его плечо и хотела шагнуть на окно. Но электрик испуганно удержал меня:
– Куда? Ты что?!
– Это мой номер! Я тут живу! – сказала я, шагнула на широкий подоконник и спрыгнула с него в номер. Оглянулась: фигура изумленного электрика торчала за окном. Но что самое интересное: средь бела дня, на виду у многосотенной толпы мы открыли окно гостиничного номера, я влезла в этот номер – и никто, буквально никто не обращал на нас никакого внимания!
Я осмотрела номер. В нем царил идеальный порядок, а мой чемоданчик стоял на багажной подставке у входа в ванную. Молния застегнута – то есть все честь по чести, «как в лучших отелях Лондона», если не считать, конечно, этих открытых на окне шпингалетов. Первая же мысль, конечно, – спешно арестовать уборщицу и допросить ее, сучку! Кто же, кроме нее, мог открыть шпингалеты?! Но! «Ой, неужели я забыла закрыть? – скажет она с невинным видом. – Ой, я проветривала ваш номер и забыла закрыть, да?» И все, и я останусь в дураках, точнее – в дурах…
Вздохнув, я открыла свой чемоданчик, достала лупу и вернулась к окну. И уже когда, подтянув юбку, я с помощью электрика вылезала из номера, на тумбочке вдруг зазвонил телефон! Один звонок… второй… Я замялась на подоконнике – брать трубку или не брать? Кто это? Неужели меня тут застукали? Но в таком случае чего ж прятаться?
