Софи Кинселла - Ты умеешь хранить секреты?
— Нет проблем, — кивает Коннор с тяжелым вздохом. — Эмма… я тут подумал… может, мы воспользуемся этой встречей как возможностью поговорить? Выпьем в баре… или даже поужинаем?
— Господи! — восклицаю я жизнерадостно. — Я бы с удовольствием! Правда. Честное слово. Но, видишь ли… сейчас не самое подходящее время.
— Ты уходишь? — Его лицо вытягивается.
— Э… да. С Лиззи. — Я украдкой смотрю на часы. Без шести восемь. — Не важно, мы все равно скоро увидимся. Хотя бы на работе…
— Почему ты так взвинчена? — неожиданно спрашивает Коннор.
— Ничуть не взвинчена, — заверяю я, небрежно прислонившись к косяку.
— Что случилось? — Он с подозрением щурится. И смотрит мимо меня в вестибюль. — Что тут происходит?
— Коннор. — начинаю я, дружески кладя руку ему на плечо. — Ничего не происходит. Тебе кажется.
В этот момент сзади появляется Лиззи.
— Эмма, тебе звонят. Это срочно, — сдавленно говорит она. — Твоей маме что-то понадобилось… О, здравствуй, Коннор.
К несчастью, Лиззи самая неудачливая лгунья во всем мире.
— Вы пытаетесь избавиться от меня! — догадывается Коннор, ошеломленно покачивая головой.
— Что ты! — отрицает Лиззи и предательски краснеет. Похоже, Коннор только сейчас заметил, как я одета, потому что гневно тычет в меня пальцем:
— Погоди-ка! Погоди… не понял… ты что, идешь на свидание?
Что ответить? Если все отрицать, скорее всего завяжется нудный спор. А вот если признаться, он скорее всего оскорбится и уйдет.
— Ты прав, — говорю я. — Иду.
Он потрясенно молчит секунды три, не меньше.
— Не верю! — восклицает Коннор, покачивая головой, и, как назло, тяжело опирается на перила ограды. Без трех восемь. Дерьмо!!!
— Коннор…
— Ты утверждала, что у тебя никого нет! Клялась!
— И не было. Зато есть… теперь. И он скоро будет здесь… Коннор, ну зачем тебе все это?
Я хватаю его за руку, пытаюсь приподнять, но он весит около двенадцати стоунов.
— Коннор пожалуйста, не изводи ни себя, ни меня.
— Наверное, ты права. — Коннор наконец поднимается. — Я пойду.
Сгорбившись, он отворачивается и идет прочь, а я снова корчусь от угрызений совести и настойчивого желания поторопить его. И тут он, к моему полному ужасу, снова оборачивается.
— Так кто он?
— Ты… ты его не знаешь, — уверяю я, скрестив за спиной пальцы. — Послушай, мы с тобой как-нибудь пообедаем и обо всем поболтаем. Или поужинаем. Даю слово.
— О'кей, — кивает Коннор с уязвленным видом. — Ладно, намек понял.
Я, не дыша, наблюдаю, как он закрывает калитку и медленно бредет по тротуару. Иди… иди… не останавливайся…
Едва он заворачивает за угол, на другом конце улицы появляется серебристая машина Джека.
— О Боже! — стонет Лиззи, хватаясь за голову.
— И не говори. — Я медленно прислоняюсь к ограде. — Лиззи, мне этого не вынести.
Меня трясет. До смерти хочется выпить. И я только сейчас поняла, что нанесла тени только на одно веко.
Серебристая машина подкатывает к дому, и оттуда выходит вчерашний водитель. Открывает дверцу, и появляется Джек.
— Привет, — растерянно здоровается он. — Я опоздал?
— Нет! Я просто… просто вышла на минутку полюбоваться пейзажем. — Широким жестом обвожу улицу и только сейчас замечаю мужчину с огромным брюхом, меняющего колесо на домике-фургоне. — Извини, — вспоминаю я, поспешно вскакивая, — я не совсем готова. Не зайдешь на минуту?
— Конечно, — улыбается Джек. — Спасибо, что пригласила.
— И отправь машину, — добавляю я. — Вообще-то предполагалось, что ты должен был прийти пешком!
— Вообще-то предполагалось, что ты не должна была сидеть тут и ловить меня на месте преступления, — парирует Джек с усмешкой. — Ладно. Дэниел, вы свободны. С этой минуты я на попечении дамы.
— Это Лиззи, моя соседка, — говорю я, как только машина отчаливает от тротуара. — Лиззи. Это Джек.
— Привет, — смущенно улыбается Лиззи, протягивая руку.
Пока мы поднимаемся наверх, я вдруг замечаю, какая узкая у нас лестница. Кремовая краска на стенах облупилась, а от ковра пахнет капустой. Джек, наверное, живет в гигантском роскошном особняке с мраморной лестницей, паркетными полами и все такое.
И что же? Далеко не у всех кругом мрамор. Кроме того, это сплошной кошмар. Холодно, каждый шаг отдается громом, вечно боишься поскользнуться, и чуть что — появляются выбоины…
— Эмма, пока ты готовишься, я налью Джеку чего-нибудь выпить, — говорит Лиззи с легкой улыбкой, означающей: «Он такой милый».
— Спасибо, — отвечаю я и, сигналя в ответ: «Правда?» — спешу в комнату и поспешно принимаюсь накладывать тени на второе веко.
Несколько минут спустя в дверь тихонько стучат.
— Привет, — говорю я, уверенная, что это Лиззи. Но на пороге появляется Джек со стаканчиком сладкого хереса.
— О, спасибо, — благодарно киваю я. — Мне совсем не мешает подкрепиться.
— Я не буду входить, — вежливо говорит Джек.
— Но почему же? Садись.
Я указываю на кровать, заваленную одеждой. А на туалетном столике высится стопка журналов. Черт, нужно было хоть немного прибраться.
— Постою, пожалуй, — улыбается Джек. Сам он глотает — что-то, похожее на виски, и с интересом осматривается. — Значит, это и есть твоя комната. Твой мир.
— Да, — немного краснею я, открывая баночку с блеском для губ. — Тут небольшой беспорядок…
— Зато очень уютно.
Он словно вбирает взглядом сваленную в углу обувь, вертушку в виде рыбы, свисающую со светильника, зеркало, украшенное связками бус, и новую юбку, красующуюся на дверце шкафа.
— «Кансер рисеч»? — озадаченно спрашивает он, глядя на этикетку. — Какое отношение…
— Это магазин, — вызывающе обрываю я. — Секонд-хенд.
— Вот как, — тактично замечает он. — Миленькое покрывало.
— Это прикол такой. Ради смеха… Мы иногда так шутим…
Господи, как стыдно. Мне следовало сменить покрывало. Но кто же знал?
Теперь Джек ошеломленно уставился на открытый ящик туалетного столика, битком набитый косметикой.
— Сколько у тебя помады!
— Не так уж и много. — Я поспешно задвигаю ящик.
Наверное, зря я позволила Джеку войти. Не подумала, приходится отдуваться.
Он берет пузырек с моими витаминами «Перфектил» и принимается изучать. Не понимаю, что может быть интересного в витаминах? И зачем ему понадобился вязаный поясок Кэти?
— Это что? Змея?
— Пояс, — поясняю я, сражаясь с непослушной сережкой. — Знаю-знаю. Настоящая жуть. И я терпеть не могу вязаные вещи.
Где другая сережка? Где?!
