Ирина Лобановская - Что мне делать без тебя?
Мэри и Ашот незаметно крепко привязались друг к другу. Она уже очень редко вспоминала Глеба, а Ашот равнодушно, просто автоматически проводил рукой по рыжим прядкам Маргариты. Ей приходилось теперь проводить слишком много времени в одиночестве, коротая вечера с преданной Дусей. Рита свыклась со своим новым положением, безропотно его приняла, как наказание, данное ей свыше, и даже почти не тосковала по своей прежней безоблачной жизни с мужем и двумя сыновьями. Непричесанная, в халате, неслышно бродила она по опустевшей, словно нежилой квартире и ничего больше не ждала, ничего не хотела, никуда не стремилась. Жизнь кончилась в тот момент, когда она бестрепетной рукой вложила в ладонь мужа страшную ампулу. Потом ушел Карен, за ним - Левон, а теперь - и Ашот... Ну что ж, этого следовало ожидать и она вполне это заслужила. Маргарита не вправе была сетовать на судьбу.
Ашот встречался с Мэри все чаще и чаще, иногда проводя у нее целые дни. Он скучал без нее, нетерпеливо ждал ветреную фотомодель, ему нравился ее взбалмошный характер и звонкий голос, он любил ее долговязую фигурку и милую лексику. И шальная Мэри летела сегодня к нему на свидание. Она безумно торопилась, потому что слишком опаздывала. На повороте ей навстречу выехал грузовик. Мэри не сумела вовремя затормозить на мокром асфальте, и красный "рено" на полном ходу врезался в борт грузовика.
Мэри умерла мгновенно, не успев даже понять, что произошло.
Казалось, весь город собрался хоронить Мэри Абдрахманову. Небо опустилось ниже и прикоснулось облаками к крышам высоких домов. Олеся увидела огромную толпу народа и остановилась. Зачем здесь столько людей? Они будут мешать ей увидеться с Мэри... Карен стоял рядом, крепко обняв Олесю за плечи. За прошедшие три дня она снова ослабела и передвигалась с трудом. Она словно отупела и умерла, и только краешком чуть живого сознания помнила одно: ей нужно увидеть Мэри. Подруга непрерывно, требовательно звала ее из своего далека, и Олеся торопилась сегодня к ней, не понимая, что Мэри больше нет. Раз зовет и ждет - значит, надо идти.
За последние три дня Леся дошла до полного нервного истощения. Ее опять, как осенью, приходилось заставлять есть, без конца утешать и показывать врачам. Одурманенная успокаивающими, она совершенно перестала ориентироваться в пространстве и только со страхом озиралась, оглядываясь на Карена и стискивая холодной ладонью его руку. Карен категорически отказывался везти ее на похороны, но она впала в настоящее безумие, и он отступил. Лишь на похоронах Мэри Олеся увидела наконец отца и Ашота Джангирова.
- Это ты ее погубил! - закричала она подошедшему Глебу, глядя на него с ненавистью. - Сначала маму, а теперь ее! Ты во всем виноват, один только ты! Пусть он вернет мне мою Мэри, путь он ее вернет, Карен!
Люди оборачивались, останавливались, кто-то спросил, не нужна ли помощь. Карен, который сам уже едва стоял на ногах, крепче обнял Олесю и прижал к себе.
- Тихо, тихо! - зашептал он. - Никто тут не виноват, никто! Глеб Иваныч, вы же видите: она просто невменяема! Я не хотел вообще ее сюда везти, но она так умоляла...
- Я вижу, мальчик, я все вижу! - Витковский грустно кивнул. За его руку зацепилась любимая неизменная трость, стоящая рядом Юрате смотрела огромными, полными слез глазами. - Ее бы нужно к врачу...
Карен махнул рукой.
- Я уже не раз консультировался.
Оцепеневшая на время Олеся хотела вновь что-то крикнуть отцу, но побелела и стала медленно оседать в руках Карена. И вдруг кто-то поддержал ее сзади, иначе окончательно измотанный мальчик дал бы ей упасть. Карен быстро оглянулся: Олеся была в надежных объятьях угрюмого Ашота Джангирова. Карен облегченно вздохнул и, торопливо открыв пузырек с нашатырным спиртом, дал его понюхать Олесе.
- Продержись еще хоть немного! Я тебя очень прошу, Леся... Вспомни, что ты мне обещала дома! Иначе нам придется уехать!
- Нет! - выдохнула, приходя в себя, Олеся. - Нет, Карен, только не это! Я постараюсь, я буду очень твердой и сильной...
О какой там силе могла идти речь... Ашот достал из кармана маленькую коробку.
- Дай ей это выпить. У тебя есть вода?
- А что ты мне подсовываешь? - подозрительно разглядывая лекарство, сквозь зубы процедил сын. - Опять какая-нибудь отрава? Но теперь для Леси?
- Карен, прекрати! - тихо сказал Ашот, наливаясь гневом. - Не ерничай, в конце концов! Всему есть предел! Дай ей таблетку, иначе она не продержится и пяти минут!
Он хотел добавить, что сам уже три дня живет с помощью этих таблеток, но вовремя спохватился.
- Это неправда! - запротестовала Олеся. - Убирайтесь все, какого черта вы тут делаете? Мне нужна только Мэри! И я сама пойду к ней!
Она с неожиданной силой оттолкнула от себя Ашота и шагнула вперед. И почти тут же упала бы, если бы не Карен, одним прыжком оказавшийся рядом. Осознав свою беспомощность, Олеся истерически, в голос зарыдала. Ответом ей были громкие рыдания Юрате. Моментально заплакали женщины в толпе. Карен растерялся, и дело бы кончилось совсем плохо, если бы не Джангиров-старший. Ашот кивком головы подозвал Гришу и еще кого-то, приехавшего с ним вместе. Общими усилиями удалось довольно быстро успокоить Юрате и отправить ее на машине Витковского домой. С Олесей было сложнее. Она не хотела принимать никакой помощи отца, и тому поневоле пришлось отойти. Джангировы с большим трудом заставили Олесю выпить таблетку и немного воды.
- Карен, - шепнул сыну Ашот, - постарайся не пускать ее прощаться с Мэри.
- Ни в коем случае! - ответил Карен, но не пустить Олесю к подруге было невозможно.
Мэри настойчиво звала, и этот зов оказался сейчас сильнее всего. Олеся буквально отшвырнула от себя обоих Джангировых и заехала локтем прямо в глаз Грише, когда он попытался ее перехватить. Шаг, еще шаг, и еще один... Почему они не пускают ее к Мэри? Увидев лицо спокойной, словно уснувшей подруги, Олеся тихо, без слез, опустилась на землю. Ашот успел подхватить ее на руки быстрее сына.
- Гриша, Карен, в машину! - распорядился он. - Больше ей здесь не выдержать! Простите, Глеб Иванович!
Олеся пришла в себя уже в машине рядом с Кареном. Не хватало сил даже поднять голову.
- Мэ-ри... - по слогам позвала Олеся и снова впала в забытье.
- Куда ехать, Ашот Самвелович? - спросил Гриша, поворачиваясь к окаменевшему хозяину. - К вам?
- Домой! - ответил за отца смотревший в одну точку Карен. - Там у нас дети одни, они ничего не знают про Мэри, мы пока скрываем...
Ашот молча кивнул. Машина повернула к дому Олеси.
Левон расцвел, увидев отца. Но что опять происходит с Олесей? И почему отец с Кареном такие мрачные и неразговорчивые?
Пока Карен с помощью Гриши укладывал Олесю, Ашот вызвал по телефону своего врача. Тот приехал немедленно. Осмотр и беседа Карена с врачом длилась довольно долго. Ашот успел за это время чуточку прийти в себя и познакомиться с Полей. Ясноглазая избранница младшего сына смотрела со странной задумчивостью и явно не отличалась материнской легкостью.
- Что ты любишь, Полина? - спросил Ашот, пробуя улыбнуться.
Получалось плохо.
- Она любит рисовать! - вмешался Левон. - И еще кактусы. И Сонечку...
- Ну, о Сонечке я знаю, - кивнул Ашот. - Ты хочешь стать художницей?
- Нет, - повела плечом Полина. - Я никем не хочу стать. Никем - это лучше всего...
- То есть? - удивился Ашот. - Ведь чем-то ты будешь заниматься?
- Я не знаю... Я еще не решила. Наверное, ничем...
"Интересно, - пристально рассматривая ее, подумал Ашот. - Загадочное создание в духе сюрреалистов. И Левон тоже у меня не промах!"
Из спальни вышли Карен и врач. Ашот спустился вниз проводить врача и выслушал по пути к машине краткое сообщение о том, что плоха не только Олеся, но и Карен - он явно переутомлен. Потом врач неожиданно глянул на Джангирова-старшего и замедлил шаги.
- А что такое с вами, Ашот Самвелович? - удивился он. - Похоже, что хуже всего сегодня вам.
- Слишком много работы, - развел руками журналист. - Я очень благодарен вам за визит, но боюсь, он далеко не последний. В этом доме все давно слишком плохо...
Врач кивнул, соглашаясь.
Три последних дня Ашот прожил как в тяжелом сне. Не дождавшись Мэри, он сразу заподозрил неладное. Джангиров быстро связался с милицией: весть, которую он услышал, приковала его к дивану... "Смуглой леди сонетов" больше не было на свете. Она так и не успела помирить его с сыном при жизни и все-таки смогла это сделать...
Если бы не тяжелое состояние Олеси и не серо-зеленое от бессонных ночей лицо Карена, Ашоту ни за что бы не пережить похорон Мэри. Но Олеся нуждалась в помощи, а старший сын явно больше не справлялся, и Ашот подоспел вовремя.
- Леся спит, - сказал вернувшемуся отцу Карен. - Давай что-нибудь съедим, и дети тоже, наверное, изголодались.
- Нет, мы ели, - тотчас отозвалась Полина и отправилась на кухню. - Я сейчас...
Левон поспешил за ней. Ашот посмотрел детям вслед.
- Они неразлучны. Мне кажется, Карен, нужно позвонить Витковскому. И как-то его успокоить. Мы нехорошо расстались.
