Семья - Тосон Симадзаки

Заговорив о бабушке о-Юки, Санкити вспомнил всю большую семью Нагура.

Две внучки уже давно жили отдельно. Но были и еще внуки и правнуки. Из всех одна о-Юки жила вдали от родного дома. Ей очень хотелось быть на похоронах бабушки. Чтобы о-Юки было легче с ребенком, Санкити решил отправить с ней и служанку.

— Ну вот, теперь ты у нас путешественница, — сказал Санкити. — Конечно, было бы лучше поехать после того, как выйдет книга. Ну да как-нибудь соберем тебя. Надо всем купить подарки.

О-Юки стала считать, сколько у нее сестер и племянниц.

— Не нужно никаких подарков, — махнула она рукой. — Если везти всем, то понадобится целый вагон.

О-Юки ехала к родным после долгой разлуки, и Санкити не мог отпустить жену с пустыми руками. Он поехал в город достать денег и купить подарки. Когда он вернулся, приготовления к отъезду были в разгаре.

О-Юки собиралась ехать в родной дом, и чувства ее пришли в волнение. Многие годы прожила она с мужем, они видели вместе и радость и горе. И вот теперь, после долгой разлуки, она едет к матери с отцом, увидит сестер и подруг, первый раз расстанется с мужем... Сверкающие на солнце паруса, трепет волн, крики чаек... Но не одно только море будило дорогие воспоминания. Она скоро увидит того, кому когда-то отдала сердце. Какой он стал, Цутому, муж младшей сестры?

На другое утро пришел Сёта.

— Вы едете на родину, тетушка?.. То-то я вижу, какая у вас суматоха, — сказал он. По всему дому валялись дорожные вещи, детские кимоно, свертки.

— Извините меня, Сёта-сан, за такой беспорядок, — вместо приветствия сказала о-Юки, завязывая оби.

— А где мальчик? — спросил Санкити. Служанка внесла спящего Танэо. — Береги его в дороге, глаз не спускай.

— Мирно как спит, — заметил Сёта.

— Каждый день ставим ему клизму. Сам никак не может сходить... А вообще мальчишка спокойный. Дашь ему игрушку, он и играет себе. Капризничает редко. И засыпает хорошо. Но он гораздо слабее девочек,

— Ну, деревенский воздух пойдет ему на пользу.

— Вот и я так думаю. Они проживут там все лето.

— Конечно, тетушке нелегко будет одной путешествовать.

Слушая разговор мужчин, о-Юки натягивала на ноги белые таби.

— Мне не так долго ехать. А вот как тут Санкити будет без меня управляться? Я попрошу о-Сюн пожить у нас.

Все было готово к отъезду. О-Юки с мужем и Сёта сели на прощанье выпить по чашке чаю.

— Пусть и Танэтян попьет! — О-Юки достала грудь, и ребенок жадно захватил ротиком темный сосок. О-Нобу побежала за рикшей.

Санкити попросил племянника остаться, а сам поехал проводить жену до Синдзюку. Вернувшись домой и увидев озабоченное лицо Сёта, он тотчас понял, что у того к нему дело.

— Да ты, Сёта, верно, и не завтракал еще?

— Нет, сегодня я позавтракал рано.

— Вот чудеса!

— Вы, дядюшка, хотите сказать, что я соня? Это, конечно, верно, но сегодня, как ни странно, я поднялся ни свет ни заря. И все утро размышлял, сидя у себя в комнате... Ведь уже больше года я болтаюсь без дела.

Сёта, скрывая неловкость, засмеялся и сказал, что наконец-то и для него блеснул луч света. Он искоса взглянул на дядю, как тот примет его слова, помялся немного. И объяснил: единственное, что осталось ему, — это Кабу-то-тё⁹. Он много думал и решил попробовать занятие биржевого маклера.

Санкити слушал так, как будто ему рассказывали начало авантюрного романа.

— Но послушай-ка, — прервал он племянника. — Ведь не ты один жаждешь разбогатеть чудодейственным способом. И твой отец, и Минору мечтали об этом, не так ли? Таких людей очень много. А разбогатеть-то не так легко. И Кабуто-тё еще не означает путь к богатству.

— Дядя Минору и я — люди разных эпох, — энергично сказал Сёта.

— Я не знаток по части финансов, но скажу тебе вот что: займись-ка ты лучше торговлей. Да возьмись как следует, а уж потом, когда капитал появится, и на биржу можно. Всему свой черед. Посмотри на старшего Нагура. Он начал с совсем крошечного дела. И постепенно стал состоятельным человеком. А вы мечтаете разбогатеть в один миг. Ведь этим тебя привлекает биржа?

— Не стану отрицать, этим. Но биржа — серьезное дело. И я отнюдь не собираюсь начать и тут же бросить. Я готов быть простым клерком и уверен, что скоро продвинусь. Я буду дневать и ночевать на Кабуто-тё.

— Если твое решение твердо, то делай по-своему. Ты же знаешь мое правило: каждый делает, что хочет.

— Мне так приятно слышать эти слова, дядя. Я, правда, не знаю еще, как к этому отнесется дядя Морихико...

Такой уж у Сёта был характер, что, приезжая к Санкити, он начинал смотреть на мир его глазами, а разговаривая с Морихико, судил обо всем, как старший дядя.

Муж учительницы, соседки Санкити, был большой дока в делах Кабуто-тё. Сёта попросил дядю поговорить с ним и получить рекомендацию.

Племянник уехал, оставив дядю в некотором смущении. «Неужели он это серьезно?» — спрашивал себя Санкити. Тем не менее он решил помочь Сёта и узнать все, что можно. Вечером он вышел в сад, обогнул дом учительницы и оказался возле скамьи с карликовыми деревцами. Хозяйский сад вплотную подступал к дому учительницы. Ее сын, ученик средней школы, сидел на трехногом стуле и усердно рисовал с натуры. Муж учительницы служил в свое время чиновником, а сейчас обосновался на Кабуто-тё. Он был хозяином солидной конторы.

Санкити подошел к дому и оказался перед пожилым мужчиной, что-то делавшим у себя на веранде. Вид его вызывал желание называть его папашей.

— Ну что ж, постараюсь чем-нибудь помочь, — выслушав Санкити, приветливо сказал муж учительницы. — Я слышал немного о Хасимото-сан и как-то имел удовольствие видеть его. Ему сколько лет?

— Он моложе меня на три года.

— Гм, он еще совсем молод. В расцвете сил, можно сказать. А что он за человек? Каков у него характер?

— Как вам сказать? Сейчас он не устроен. Но вообще любит жить на широкую ногу.

— Это в порядке вещей. Раз он хочет стать биржевым маклером, так оно и должно быть. Я вас попрошу, пришлите мне, так сказать, его краткое досье. Я наведу необходимые справки, узнаю, есть ли что-нибудь подходящее.

Вернувшись к себе, Санкити сразу же написал Сёта. В доме были только он и племянница о-Нобу.

О-Нобу вошла к дяде и заговорила о тех, кто сейчас был в пути.

— Тетя, верно, уже далеко.

— Если б не смерть ее бабушки, то она, конечно, не уехала бы и не оставила нас одних. Но вообще-то ей нужно было поехать, переменить обстановку, — заключил Санкити.

Он и сам хотел бы уехать куда-нибудь, чтобы забыться и не думать все время о детях.

2

Наступила пора летних каникул, и о-Сюн приехала к дяде. Она взяла с собой и младшую сестру о-Цуру. По другую сторону улицы, как раз против дома, над изгородями крестьянских домиков, возвышались раскидистые кроны мирт. Горячие, алые, печальные цветы склонялись над улицей. О-Сюн с сестрой открыли решетчатую дверь и вошли в дом.

— Ой, сестрица о-Сюн! — чуть не прыгала от радости о-Нобу.

Услышав имя о-Сюн, из комнаты вышел Санкити.

— Как вы здесь управляетесь? Дядюшка, мы должны были приехать к вам на помощь гораздо раньше, — сказала о-Сюн, — но столько было дел перед концом занятий! Нобутян, должно быть, трудно пришлось одной.

— Как хорошо, что и Цутян приехала! — радостно воскликнула о-Нобу.

— У нее тоже каникулы. Вот мы и приехали вместе.

— У Цутян скоро начнутся занятия? — спросил Санкити.

— Да, у нее короткие каникулы... Папа кланяется вам.

— Как я рада, что сестрица о-Сюн приехала! — повторила о-Нобу.

О-Сюн и о-Цуру после долгой разлуки наконец-то снова жили вместе с отцом. Благодаря помощи братьев семья Минору сводила концы с концами — о-Кура была хорошая хозяйка. Когда Санкити, женившись, переезжал в собственное жилище, о-Сюн была еще почти ребенок, она заканчивала тогда начальную школу. А теперь это была красивая девушка и совсем уже взрослая: она приехала к дяде вести в отсутствие о-Юки его хозяйство.