Алексей Свешников - Кошка с Собакой
До парка нас довёз молодой парень, остановившийся на мою поднятую дрожащую руку.
Узнав, что нам в ЦПКиО, удивлённо покосился на меня, но я был слишком разобран, чтобы заподозрить неладное.
– А вы где служили?
– Ракетные войска, – с трудом отвечал я.
Довёз он нас быстро:
– Удачи! – как то уж больно сердечно попрощался он.
Мы не торопясь побрели по аллейкам. Собака, всю дорогу радостно помахивавшая хвостом, как-то поутихла и понуро побрела рядом. Я, наоборот, потихонечку приходил в себя:
– Ты чего загрустила?
– Да так, что-то как-то прохладно стало. Может, в другое место поедем?
– Чего это вдруг? Мне и тут хорошо.
Я обвёл окрестности просветленным взором и внезапно понял причину собачьей грусти.
– Сегодня что, второе августа?
– Да.
Представьте картину – человек со страшным похмельным синдромом, ракетчик, с собакой на поводке стоит посредине огромного парка, заполненного пьяными в хлам десантниками.
– Ты за что ж подставила-то так? А?!
– Уходим огородами…
– Это же крылатая гвардия – они нас в момент сейчас накроют, только повод дай!
– А ты не давай!
Легко сказать! Но делать нечего, я стал выбирать дорожки, наименее нашпигованные десантурой. Но они были повсюду. Береты гуляли так же, как и воевали – на всю катушку.
– Ты кто? – подозрительно оглядывая меня, вдруг спросил проходивший мимо фактурный десантник, расписанный по всем законам сегодняшнего праздничного дня.
– Ракетчик, – ответил я ему, надеясь, что он отстанет от меня ко всем чертям.
– Ну всё, приплыли… – пробормотала собака.
– Ракетчик? – переспросил он, покачиваясь.
– Ракетчик, – повторил я, понимая, что отступать уже некуда.
– Ракетчик! – уже утвердительно и несколько недобро опять проговорил ВДВ-шник.
– Ракетчик, – повторил я, но почему-то, начиная улыбаться. Уж больно дебилова-то всё это выглядело.
– Ракетчик – миньетчик, – ответил мне на это десант и встал в стойку.
Десантура с соседних дорожек повытягивала головы как страусы. Как они всё это чувствуют? Сидели бы бухали дальше! А некоторые, самые активные, сразу же заработали ногами в нашу сторону.
Я зло посмотрел на собаку. Та виновато забегала глазами.
«Вот ведь втравила меня в блудняк, сейчас ведь насуют так, что не унести».
– Ну, что делать будем? – я сквозь зубы тихонько спросил собаку.
– Бантик, – чуть слышно отвечала она.
– Что? – не понял я.
– Десантник – бантик.
– Спасибо, подруга, помогла я ебу как!!! – я вложил весь сарказм, который у меня на тот момент оставался, в эти слова.
Десант с трудом, но стоял и ждал ответа, буравя меня взглядом. Алкоголь явно мешал ему понять, почему я так долго его игнорирую.
– Ну? – нетерпеливо поторопил меня он.
– Десантник – в жопе бантик.
Таким образом все необходимые формальности были соблюдены. Дальше десант не стал оценивать мой литературный талант и сразу пошёл в атаку. Мне очень сильно повезло, что он был сильно выпивши. Попадись я на его удар правой – шансов бы не было. Всё-таки это дело у них поставлено хорошо. Между тем, оценивать боевую подготовку десантных войск дальше было некогда, я резко принял влево, заходя ему за спину, десантура, не устояв на ногах, завалился по инерции, увлекаемый силой своего могучего удара.
Я выхватил из кармана мобилу и рванул на прорыв. С обеих сторон от меня уже гремели сапоги.
Кто-то истошно заорал, как будто его резали:
– Держи Карацупу!
– Окружают, – выдохнула собака. – Давай к кустам!
– Погоди ты с кустами, надо «в разрез» выходить, собрать их в кучу – это основное правило стратегии, а потом уже, на оперативном просторе, постараемся что-нибудь замутить.
– Тогда не останавливайся! Жизнь танкового подразделения в тылу врага напрямую зависит от его мобильности.
– Где ж ты раньше была с твоими познаниями?
– Извини! Проспала разведка! Кому звонить будешь?
– Есть только один человек, который может нам сейчас помочь. Вован…
Я на бегу нашёл его номер в записной книжке. Обстановка тем временем резко осложнилась, нас с преследователями разделяло уже несколько метров. Я прибавил ходу и вовремя. Два отряда практически смяли друг друга, столкнувшись. Мы ускользнули чудом. В спину нам раздались многочисленные проклятья и обещания страшной смерти.
– Вован! Здарова, старик!
– Неужели первый раз за столько лет уважил ветерана! – Вован начал разговор неторопливо.
– Вован, извини, некогда! Ты сейчас где?
– Как где? Еду к парку, сегодня ж день ВДВ! Ты что, мне не по этому поводу звонишь?
– По этому, по этому, ещё как, блядь, по этому! Далеко ты от ЦПКиО?
– Да уже почти подъехал!
– Мне срочно нужна эвакуация! Слышишь, Вова? Срочно! Практически под кинжальным огнём!
– Погоди не кипишуй, ты сам где?
– В ЦПКиО вашем ебучем, где ж я ещё могу быть сегодня со своей-то кармой?!
– Ты совсем безбашенный?!
– Об этом позже, подруливай к центральному входу, за мной тут погоня – будь готов!
Мы с собакой ловко использовали ландшафт, и на какое-то время преследователи потеряли нас из виду.
– Пробираемся к выходу! Дома – шкуру спущу!
– Погоди, Иван-царевич, может, я тебе ещё пригожусь.
Для справедливости надо признать, что отступали мы вынужденно – перед значительно превосходящими нас силами, и делали это крайне достойно – по всем правилам военной науки.
Я уже видел главный вход, когда из кустов выпрыгнул особо резвый боец. И тут собака среагировала мгновенно: бросилась в ноги и сбила его. Потом, нависнув над ним, выдохнула:
– Дёрнешься – яйца откушу.
Это подействовало. Вот значит, где у десантника слабое место – яйца! Запомню на будущее…
Мы выиграли ещё несколько минут, пока огорошенный боец сидел и ошалело глядел нам вслед.
Последние метры мы преодолели очень быстрым шагом, но не переходя грань, за которой гордость стратегического отступления заканчивается и начинается позор бегства. Володя уже ждал нас, раскрыв двери. Я плюхнулся на штурманское сиденье, собака сзади.
– Поехали от греха, – тяжело дыша, попросил я.
Вован рулил, прихохатывая:
– Ну, как у тебя ума хватило сегодня так учудить!
– Туда все вопросы, – я махнул рукой на заднее сиденье.
– Это я лажанула, дядя Вова, мой косяк, – честно призналась собака.
– Ну, вы даёте, конечно! Пьяные десантники – это же стихия!
Я с благодарностью посмотрел на Вовку и только сейчас заметил, что он одет в военную форму – на груди блестели ордена:
