Ирина Семина - Как мамочка за чудом ходила
— Я не такая! Это не я! — в ужасе отпрянула мамочка.
— А я — твоя оборотная сторона, — заявила старуха. — Мы ж По Ту Сторону Тьмы, а здесь все шиворот-навыворот.
— Ну, раз так, тогда ладно, — постаралась взять себя в руки мамочка. — Хотя все равно страшно…
— Ты бы и стала такой в конце концов, если бы вовремя с иглы не соскочила, — «утешила» старуха.
— Что вы такое говорите? — опешила мамочка. — Что значит «с иглы»? Да я никогда на ней не сплела, я вообще никогда эту мерзость не пробовала.
— Да-а-а-а? — издевательски протянула старуха. — Да ты этой мерзости выше крыши нахлебалась! От мужа! Скажешь, нет?
— Не скажу, — чуть помедлив, через силу признала мамочка. — Мерзости я нахлебалась, это да. Ну так это он наркозависимым был, не я…
— А ты была нарко-со-зависимой, — сообщила старуха. — Сама такого в жизнь привлекла. Он себя топил, ты его спасала, так и жили.
— А как еще? Он же муж мне был, отец моего ребенка, — стала оправдываться мамочка. — Ребенку нужен отец…
— А чего тогда разошлась? — усмехнулась старуха.
— Сын попросил, — неохотно вспомнила мамочка. — Он такого в детстве насмотрелся, не привели Бог никому! Сын, сыночек, он сам, ему тогда и четырех еще не было, сказал мне: «Мама, мамочка, давай уйдем от папы и будем жить вдвоем!» Тогда я и решилась.
— Стало быть, трехлетний ребенок на себя такую ответственность принял? Рано, раненько ему стать взрослым пришлось, — ядовито прокомментировала старуха. — Не было у него, значит, на тебя опоры…
— Ох и жестокая ты, — подивилась мамочка. — Наотмашь бьешь.
— Я — это ты, — напомнила старуха. — Ну а на отца у него была опора? Как думаешь?
— Да какая там опора, — передернулась мамочка. — Наркоман, этим все сказано. Не хочу даже вспоминать.
— Небось не раз ему смерти желала, да?
— Никогда я ему смерти не желала, вы что! — возмутилась мамочка. — Я не зверь! Нельзя живому человеку смерти желать, какой бы он ни был!
— Ага. Верю. Но так-то вот думала хоть раз: «Уж лучше бы тебя вообще не было»? Или «Хоть бы ты сгинул куда-нибудь подальше, и не видеть тебя»? Или хоть «Провались ты!»?
— Думала, — призналась мамочка. — И не раз думала.
— А это и есть пожелание разрушения, то есть смерти, — подсказала старуха. — Тайное твое Желание…
— А вы бы смогли сохранять равновесие и спокойствие, живя с наркоманом? — запальчиво вскинулась мамочка.
— Я и не смогла, — пожала плечами старуха. — Ты чего, забыла? Ведь я — это ты… Только ты вовремя соскочила, а я — нет. И вся моя жизненная энергия улетела в Черную Дыру. И его не спасла, и себя иссушила.
— Ладно, Бог с ним, — устало сказала мамочка. — Что сейчас об этом??? Мне о сыне думать надо. Велено идти туда — не знаю куда, искать то — не знаю что. Не подскажете направление?
— Верной дорогой идешь, милая, — хохотнула старуха. — В прошлое, в прошлое! Там все разгадки. Вот меня нашла — уже часть дела сделана. И я тебе вот что скажу: сын — это часть отца, его плоть и кровь, как ни крути. Желая мужу смерти, ты и на сына ее тень набрасываешь. Даже если любишь больше жизни!
И я тебе вот что скажу: сын — это часть отца, его плоть и кровь, как ни крути. Желая мужу зла, ты и на сына ее тень набрасываешь. Даже если любишь больше жизни!
— И что делать? — помертвела мамочка.
— Прощения просить за то, что вольно или невольно смерти пожелала. Задним числом, — посоветовала старуха. — Даже если человека уже на свете нет — он услышит, поймет, примет, и освободишься ты от этой незримой связи.
— Спасибо. Куда мне теперь? — спросила мамочка.
— Твой компас — душа, — ответила старуха. — Она подскажет. Она всегда подсказывает. Только мы ее слушаем редко.
— А как же вы? Так здесь и останетесь? Может, вам помощь какая нужна? — спохватилась мамочка.
— Благодарствую, что предложила. Да только мне уже ничего не нужно. Я давно умерла, — ответила старуха.
И зеркало, лопнув, с треском разлетелось на тысячи мелких осколков. Мамочка зачем-то подобрала один из них и положила в карман. Так, на память.
И двинулась она дальше. Душа ничего такого особенного не подсказывала, так что шла мамочка просто так, где поровнее. И вскоре почувствовала гнусный запах — как будто тухлые яйца смешались с дохлыми кошками. Хотела было повернуть, обойти, но тут душа голос подала: «Нет, прямо! Туда иди, туда!» Мамочка не стала кочевряжиться, пошла прямо, и вышла она к какой-то яме, до краев наполненной не то грязью, не то еще чем похуже. На поверхности то тут, то там плавали какие-то кочаны и сучья.
— О господи! — ахнула мамочка, присмотревшись. Вовсе не кочаны и сучья это были — головы и руки.
На звук все головы завертелись, увидели ее, руки-сучья протянули, и сразу началось:
— Спаси-и-и-и-и…. Помоги-и-и-и-и…. Протяни руку помощи… А-а-а-а-а-а…. Погиба-а-а-а-ем….
— Сейчас, сейчас, — заволновалась она, выискивая глазами какую-нибудь жердину. Нашла, кинулась, протянула ближайшему. Он ухватился, полез было, но быстро обмяк и повис.
— Не могу… Сил нет… Руку дай! Дай руку!
Она, не раздумывая, дала ему руку — и вмиг оказалась в зловонной жиже.
— Я так и знал… Ничего меня не спасет… — безнадежно проговорил залепленный грязью кочан, и она, холодея, узнала в нем собственного мужа, с которым давным-давно рассталась и встречаться вновь вовсе не горела желанием.
— Как это получилось??? — проговорила она, отчаянно бултыхаясь и нащупывая ногами дно.
— Соскользнула ты… Скользко здесь, — объяснил он.
— Сейчас… Погоди, я нащупаю почву под ногами, выберусь сама и помогу тебе, — пообещала мамочка.
Она с трудом, кое-как, выкарабкалась на бережок, вся заляпанная противной, вонючей грязью, и снова протянула ему жердь. Муж ухватился, побарахтался и снова попросил:
— Нет, самому не выбраться… Руку, руку дай!
На этот раз она была начеку и, когда почувствовала, что он расслабился и повис, попыталась выдернуть руку. Но он уцепился намертво и тянул, тянул ее вниз. Словно в фильме ужасов, он стал выпускать щупальца и оплетать ее руку. Ноги скользили по глинистому берегу, и она вновь скатилась бы, но другая рука сама нащупала в кармане осколок зеркала. «Утянет, как Старуху в Черную Дыру», — мелькнула паническая мысль. Она выхватила и не глядя полоснула по ближайшему щупальцу. Муж вскрикнул и отпустил. Она отскочила на несколько шагов, тяжело дыша.
— Ты зачем меня за собой тащишь? — крикнула она. — Я же тебя наверх тяну! Ты сюда лезь!
— Не могу, — апатично отозвался муж. — В ломы мне напрягаться… вроде настроюсь вылезти — а там ветер, холодно, тревожно как-то. А тут — тепло, спокойно. Ну, у меня мышцы сами и расслабляются.
