Людмила Бояджиева - Пожиратели логоса
Дефицит — где ты, ау! Ишь, как все переменилось! При даче магазин деликатесов — не хуже, чем к каком-нибудь Париже. И ресторан — с доставкой заказов в номера или на пикник среди природы — как пожелаете! На клумбе перед столовым корпусом — натуралистическая скульптура «Леда». Это вместо шагающего в соц. даль гранитного Ильича. На плацу для собраний — поющий фонтан. Не лупят вечерами отдыхающие по тугому баскетбольному мячу, не затевают турниры в пинг-понг. Оттягиваются по-другому. «Киллербол» — не дешевая затея, зато какая разрядка, особенно для кабинетного работника, нашпигованного стрессами, как взрывчаткой!
Геннадий Пинкер — хозяин одного из московских банков — главный затейник и тренер. Он сколотил две команды из круга наиболее активных отдыхающих, обеспечил совсем не дешевыми причиндалами — техника, костюмы, оружие — все американское. Объяснил тактику боя, раздал снаряды пластиковые шарики, наполненные красителем и вывез участников к заброшенной железнодорожной ветке. И развернулся там, в декорациях сталкеровской «зоны» очень даже серьезный триллер! Хари масок страшенные, «пушки» совсем как настоящие! Мокруха вышла страшная — справа летят зеленые снаряды, слева красные. Бой на полное уничтожение. Очин мочил противников, обряженных в униформу бойцов «звездных войн» с полной самоотдачей. Воображал всех, кто заслуживал пулю в лоб — занудного шефа-генерала, зажимающего повышение, капитана Пахайло, измучившего недопониманием тонкостей политики в серии «Арт деко», гипотетических исполнителей гнусных унитазных убийств, даже соседа по даче, выгуливающего свору своих слюнявых мастивов под его резными дубовыми воротами.
Каким далеким кажется вся эта дребедень на кушетке, под умелыми пальцами массажистки, как далеко Москва, когда за деревьями вздыхает и шелестит черная гладь южного моря! Потом чинный ужин в столовой ресторанного типа и отдых в собственных трехкомнатных апартаментах.
— Ужин был совершенно не выразительный, — Леля, переодевшаяся к вечеру в платье из миланского бутика, возлежала в шезлонге на огромной лоджии.
— Так ведь диета же. Спасибо, лапушка, — Очин сгрузил на тарелку с шампура, поданного официанткой, кусочки поджаристого мяса. — А вот мы его с помидорчиком! Ленок, к нам присядешь или в койку подать?
— К вам, к вам! Только про работу, чур молчок! Я ж секреты разгласить могу. Если под пыткой конечно, или врага полюблю, — взгляд узких, умело подведенных глаз обжег Геннадия. Дама томно поднялась и переместилась за легкий плетеный стол, где дружески перекусывали и обмывали сражение бывшие противники. Внизу, за кипарисами играло ласковой волной совершенно черное море, у фонаря толклась мошкара, запах шашлыка не портил букет, свойственный южной ночи, когда уже расцвело нечто бурно кустистое, ароматное, светящееся во тьме.
— Ни-ни! Какие тайны? Я ж, считайте, бухгалтер — лицо к деятельности Никиты Сергеевича абсолютно не причастное. Мы лучше морально-этические аспекты затронем, — согласился Геннадий. — Вам, Елена Владимировна, игра понравилась? Сейчас, знаете ли, столько вполне изысканных дам ею увлекаются. Особенно, кто на службе перенапрягается — в бизнесе, на ниве искусств. Главное, чтобы финансы позволяли и тяга к этому делу обозначалась.
— Дамы в вашей команде сегодня были, уж извините, как переодетые мужики. У меня другой стиль, — Елена провела ладонью по обтянутым искристым трикотажем пышным формам. Увы, женственность сейчас не в моде. — Она вздохнула, опустив бархатные ресницы.
— Это, Леленька, вечное, — Очин с аппетитом жевал сочное мясо. — Вот я на днях отчет эксперта по одному нашему делу получил. Насчет нравственного, так сказать, аспекта всякой видео продукции с изобилием насилия и секса.
— Котик, это ж разные вещи! Эротика необходима искусству.
— Насиловать подгнивший труп — это искусство?
— Господи, при чем здесь секс! И вовсе не к столу, — наморщила короткий вздернутый нос Леночка. Она была младше мужа на двадцать лет, усвоила тон капризной дочки, и рискованные приемы кокетства весьма темпераментной женщины.
— Не секрет, что выброшенные на мировой рынок американцами видеоигры категории «бифштекс с кровью» самым прямым образом провоцируют преступления, — Очин сурово посмотрел на разнеженных ужином и теплой ночью собеседников. Ох, и неплохо было бы встряхнуть голубков выразительным рассказом про Лоран Дженкинс и мистера Коберна. Это господину банкиру не игрушечная перестрелка красящими шариками. Не крысиная возня с поддельными счетами — абстрактными цифирками в компьютерных пасьянсах. Приятно было бы пугануть разрезвившегося и явно положившего глаз на Елену господина. Но Очин ограничился многозначительной паузой во время которой принял доставленную официанткой вторую порцию шашлыка. Банкир тоже молчал, ощущая прильнувшее колено Лели.
— У меня шестнадцатилетний сын, я обязан быть бдительным, — продолжил полковник, думая о том, что повторяет сейчас свой доклад в высшей инстанции. Серия «Арт деко» была признана им в результате проделанного кропотливого исследования, провокацией изощренных противников, а весь акцент перенесен на критику растлевающего влияния СМИ.
— Некоторые видеоигры этого жанра не только развращают фантазию, но и пробуждают совсем нездоровые инстинкты, — Очин припомнил алтайское дело — в лесочке обнаружилась поляна, на которой едва прикопанные, выпирали из земли зверски расчлененные трупы девушек и женщин, как шампиньоны на щедром лугу. Маньяк действовал с беспрецедентной наглостью и жестокостью, похищая жертв средь бела дня и шинкуя их в капусту в собственном сарае. Около двадцати трупов за один «грибной» сезон. Ясно ведь, что подогрело монстра вседозволенность, дурная наследственность выморочной нации, увлекательный пример оборзевших СМИ. Очин с внезапным отвращением отодвинул подальше блюдо с мясом и продолжил, обращаясь к банкиру:
— И вот интересно мне, чего же это народ вдруг так озверел? Представьте: в видео играх предусмотрен один моментик — уровень кровавости устанавливает по своему усмотрению сам её участник. От играющих, стало быть, зависит, сколько трупов они хотят получить. И что вы думаете? До максимума доходит почти каждый. Наше подрастающее «будущее» смакует жестокость не хуже Чекотилы. Поколение «Ч»!
— Просто тошнит слушать, — Леля обратила к молчаливому банкиру разрумянившееся лицо. — Я не согласна с Никитой. Сейчас другое время, другие запросы молодежи. Уж лучше им у компьютера разрядиться, или как вы сегодня, чем осуществлять свои мечты и чаяния на практике.
— Да ведь они упражняются в садизме, как ты не поймешь, Леля! завелся Никита Сергеевич. — Это прививает неуважение к жизни. «Замочить» человека — теперь раз плюнуть. Посмотри мои сводки.
— И не стану, не стану, не стану! Всегда урла была, всегда криминал буйствовал. Только теперь об этом все время талдычат.
— А наркомания? А сексуальные извращения? А что они читают! Вам нравится, Гена, Перервин? Он сам на «колесах» сидит, а они все, это наше «светлое будущее», от него тащатся. А потом по подъездам колются и соловеют. Отморозки — отморозки и есть. — Очин потерял интерес к шашлыку. Злость залила алой краской все прелести юга. Никита Сергеевич постарался усмирить разбушевавшиеся нервы, расслабился в кресле, повторяя про себе стержневой тезис санаторского наставника аутотреннинга: «Ваша поза удобна. Тело невесомо. Вы спокойны, спокойны, спокойны… И жрать хотите больше чем дискутировать!» Последнее он добавил от себя, втягивая крупными ноздрями соблазнительный шашлычный дух.
— Молодежь нуждается в ниспровержении одряхлевших ценностей и кумиров. И в собственном пути поиска. Полном, непременно же, своих проб и ошибок. Своих! Нормальный процесс, — Геннадий спорил вяло, без всякого энтузиазма. Похоже, его устраивала и поза и охватившее тело истома, Веяния, как всегда, поступают из Штатов. Там молодежь потребительская система так задолбала, что они готовы из жира дам взрывчатку варить и ею свое благополучие подрывать.
— Мы далеко не так благополучны, смею заметить. Нам надо вначале научиться прокормить себя, силенки приложить, что бы стать богатенькими. А подрывать потом.»… Мы старый мир разрушим до основанья, а затем…» помните революционный мотивчик? Так ведь было что рушить! Другой вопрос зачем? — вышел на любимую тему Никита Сергеевич — недавно ещё считавший себя «застрельщиком Перестройки» в «органах».
— Да и вообще, пусть американцы сами потрошительством развлекаются! Мы в такой молодежи не нуждаемся! Не мечтаю я быть задушенной в подъезде и что бы мне ученики в сумочку троилл сунули, — вспыхнула неожиданно Леля.
— Леночка в лицее новую историю преподает. Иногда, представьте, своих учеников побаивается. Поди разберись, что у него на уме, верзилы половозрелого. У педагогов это больной мозоль, — Очин поморщился, вонзив усилием воли зубы в жестковатый кусок телятины. — А у меня вот ахиллесова пята во рту. С детства зубами маюсь.
