Дуглас Коупленд - Мисс Вайоминг
Глава двадцать девятая
Ванесса впервые препарировала мозг за час до того, как освоила технику приготовления сочного пышного омлета. Это было в десятом классе школы Кэлвина Кулиджа во Франклин-лейксе в округе Берджен в штате Нью-Джерси. Она училась в биологическом классе. Учащиеся были разделены на группы по четыре человека, в распоряжение каждой из которых предоставили свинью. Они должны были записать свои наблюдения, чтобы затем всем классом обсудить строение мозга. Ванессе дали мозг отдельно. В системе школ округа Берджен Ванессе всегда давали мозг для самостоятельной работы. И дело было даже не столько в том, что она явно была круглой затычкой в квадратной дырке, – нет, она была оставленным в зале ожидания аэропорта свертком в оберточной бумаге с тикающим механизмом внутри. К Ванессе Гумбольдт нужен особый подход.
Ванесса препарировала мозг свиньи быстро, с ловкостью патологоанатома и изяществом, от которого ее учителя, мистера Ланарка, бросало в дрожь. Следующим шло занятие по домоводству, на котором миссис Джулиард демонстрировала классу, как правильно взбивать яйца, выливать их на смазанную маслом сковородку с антипригарным покрытием (все это на умеренном огне) и тефлоновой лопаточкой осторожно приподнимать края новорожденного омлета, чтобы сок с непрожаренной серединки мог затекать вниз. После чего яичный диск следовало проворно сложить пополам и – «вот вам, пожалуйста, завтрак – пальчики оближешь».
Ученики копировали движения миссис Джулиард. Ванесса уже заканчивала приготовление омлета, и как только она сложила его пополам, в ее жизни произошел крутой перелом. Урок домоводства шел своим чередом, а Ванесса все стояла, разворачивая и складывая омлет на сковородке разными способами. Другие ученики, приготовив свои омлеты, съели их или выбросили и уже готовились покинуть класс, но Ванесса стояла словно зачарованная. Одноклассники Ванессы знали ее с детского сада, видели, как презрительно она относится к Барби, к «Дюран Дюрану» и всяким разным девчоночьим увлечениям того времени, предпочитая домашний компьютер и карманные компьютерные игры. Над ней смеялись.
«Ванесса, милочка, ты ни на что не обиделась или, может быть, случилось что-нибудь?» – спросила миссис Джулиард, которая, подобно большинству воспитателей детского сада, ходила вокруг Ванессы на цыпочках. Все они боялись неизвестных мук, незаметно, но неминуемо ожидающих их в будущем, если они хоть чем-то не угодят этой блистательной маленькой марсианке.
Что до Ванессы, то она смотрела на школу как на отупляющую тюрьму, где все течет крайне медленно и которую приходится терпеть только потому, что ее самодовольные и без капли воображения родители отказывались предпринять даже малейшие усилия для того, чтобы устроить ее учиться среди особо одаренных детей или позволить сдавать экзамены досрочно, экстерном. Они считали, что подобные шаги могут превратить ее в социального изгоя. Ее родителям школа представлялась местом веселья и искрящегося задора. Они были уверены, что Ванесса, демонстрируя свои умственные способности, выражала тем самым сознательное неповиновение школе, которая требовала от своих учеников покладистости.
Но теперь, из-за омлета, все изменилось.
– С тобой все в порядке, Ванесса?
– Да. Спасибо. Да, – ответила Ванесса, посмотрев на миссис Джулиард. Потом она поглядела на грязную посуду. – Пойду помою посуду.
Она прогуляла следующий урок и до полудня просидела на батарее рядом с кафе. Она знала, что никто не спросит Ванессу Гумбольдт, не случилось ли с ней чего-нибудь, боясь, что ответ может усложнить им жизнь.
В полдень прозвенел звонок. Посидев еще минут пять, Ванесса пошла в учительскую. Когда она вошла, некоторые преподаватели закуривали сигареты, а некоторые доставали свои ланчи.
– Ванесса, в эту комнату нельзя входить… – начал было заместитель директора мистер Скальяри, но не договорил.
– Да ну, мистер Скальяри.
Раздались негодующие голоса, но и они скоро умолкли. В Нью-Джерси в конце восьмидесятых ученик в учительской был еще редкостью.
Ванесса выложила им все напрямик, как будто рассказывала о том, как надо плавно переключать передачу, или о правильном методе выращивания гороха. Она сказала, что покидает школу сегодня и что, вероятно, будет рада этому так же, как и они будут рады больше никогда ее не видеть. Она заверила учительский состав в том, что с легкостью одолеет тест любой сложности, какой бы ей ни предложили, хотя никто из учителей в этом даже и не сомневался. Она также добавила, что свяжется с Американским союзом гражданских свобод, местным телевидением и прессой и отыщет голодающего, истосковавшегося по славе адвоката, который уладит ее дела. Сказала, что у нее в надежном месте хранятся 35 000 долларов, которые она заработала официанткой и на скачках, и она с легкостью провернет это дело.
Преподаватели скрыли свое удивление под маской умильности. Ванесса говорила так убедительно.
Далее Ванесса сказала, что никакие контакты с ее родителями ни к чему не приведут, поскольку эти люди больше озабочены ее платьем для выпускного вечера, чем ее планами на будущее. В мыслях она уже видела себя в Принстоне, а школа Кэлвина Кулиджа казалась дурным сном после чересчур острого карри.
Выйдя из дверей школы, она прошла к стоянке, села в побитую «хонду», купленную на собственные деньги, и начала приводить свой план в действие. Через месяц она развязалась со школой и была принята в Принстонский университет. Но сейчас, когда Ванесса ехала домой, ее занимали совсем другие мысли, она думала об омлетах и о мозгах. Она задумалась над тем, как могло получиться так, что двадцать тысяч лет люди вообще не существовали, а затем вдруг, по всему земному шару, появились люди с современным анатомическим строением, которые были способны создать речь, язык, сельское хозяйство, бюрократию, армию, скотоводство и все более таинственные технологии, зависящие от сверхчистых металлов, точных измерительных инструментов и сложных теоретических построений.
Все это имело отношение к мозгу, который, в препарированном виде, поразил Ванессу своим сходством с большой плоской лепешкой омлета, сложенного вдвое, так что из лепешки получился полукруг. Ванесса решила, что двадцать тысяч лет назад человеческий мозг тоже решил сложиться, и эта единственная складка позволила мозгу создать современный мир. Так просто. Так элегантно. Кроме того, это помогало объяснить чудаковатость Ванессы и то, почему между ней и ее одноклассниками существует такой космического масштаба разрыв. Ванесса поняла, что ее мозг сложился еще раз, что она следующая ступень эволюции Homo sapiens – Homo transcendens[5] и что цель ее жизни – найти таких же Homo transcendens и вместе с ними образовать колонии, благодаря чему на Земле снова наступит Золотой век.
В Принстоне она встретила подобных себе продвинутых гуманоидов и больше не чувствовала себя одинокой. Но она была разочарована, когда обнаружила, что такие мелкие недостатки, как зависть, внутренние раздоры, ущемленное самолюбие, социальная неприспособленность, развиты среди ее новых коллег не меньше, чем среди старых. Фил из группы, занимающейся теорией суперструн, был просто свиньей. Структурный лингвист Джером оказался занудой и сухарем и врал, что встречался с Ноамом Чомски. Король кварков Тедди был женоненавистником. Ванесса справедливо предположила, что ее жизни не хватает равновесия, и однажды холодным зимним днем, забежав на факультет искусств погреться, она попала на лекцию о виртуозах абстрактного экспрессионизма, которая показалась ей потрясающим озарением. Из этой лекции она сделал вывод, что уравновесить ее жизнь может искусство и ее собрат Homo transcendens наверняка ожидает ее в этой области.
И она начала искать. Два года подряд она посещала ночные сеансы «Rocky Horror Picture Show», одетая, как Сьюзен Сарандон, после чего у нее на всю жизнь осталась страсть к одежде в стиле Среднего Запада. Она читала научную фантастику. Она даже хотела присоединиться к группе гениев «Менса», но ее отвратило то, что это оказалась группа лысеющих мужчин, которые хотели обсуждать нудизм и женщин и никак не желали прекратить каламбурить и смеяться над собственными спунеризмами.
За полгода до выпуска несколько компаний сражалась за то, чтобы заполучить Ванессу, но она выбрала «Рэнд корпорейшн», потому что компания располагалась в Санта-Монике в штате Калифорния, рядом с Голливудом, где гениальные личности водились в преизбытке. Ванесса не относилась к кинематографу свысока – это была единственная поистине новая форма искусства двадцатого века.
Работа в Калифорнии ей нравилась, а по вечерам она ходила по кофейням Лос-Анджелеса, встречая множество молодых людей с козлиными бородками и незаконченными сценариями. Одни были умными, другие остроумными, третьи отличались умением очаровывать, но именно Райана три года спустя она соблаговолила выбрать, признав в нем еще одного представителя новой породы людей. Ванесса встретила его поздним вечером в салоне «Вест-сайд видео», промычав и прохмыкав целый вечер в компании козлобородых сценаристов. Она возвращала кассету с заумным, но технически интересно сделанным неигровым фильмом «Koyaanisqatsi» начала восьмидесятых, и пробормотала, скорее для себя, чем для кого-нибудь из находившихся рядом, что построенное на повторах звуковое сопровождение не вызывает состояния возвышенного восторга, о котором она читала.
