Андрей Иванов - Путешествие Ханумана на Лолланд
Он надул щеки и захохотал:
– Какой же ты идиот! Ты все мозги прокурил! Неужели ты ничего не понимаешь? Ты что, не видишь, сколько вокруг тебя людей в этом лагере, которые только и бредят тем, чтоб позвонить на родину своим близким подешевле да без риска?! Люди боятся, что их разговоры прослушают! Просекут, куда и кому они звонят, и вышлют! Неужели ты такой дурак? Ты валяешься в постели месяцами! Ты закис и ничего уже не смыслишь! Мы будем брать деньги за разговоры! В три раза дешевле, чем если б они звонили со своих карт или телефонов, понимаешь?! Даже дешевле, чем пиратские телефоны албанцев!
Я снова скептически отнесся к этому открытию; но Хануману удалось заразить этой идеей Потапова и Дурачкова. Это было нетрудно. Их вообще заразить какой-либо идеей не стоило труда, они всегда были готовы пропитаться какой-нибудь идеей; они, казалось, только и ждали, когда в них впрыснут очередную затею, даже самую абсурдную. Им все равно было, что делать, лишь бы не просиживать в комнате, не слоняться по лагерю, глядя на мерзкие рожи; они подыхали от скуки! Поэтому когда Ханни сказал им, что можно кое-что провернуть, они в тот же вечер привезли со свалки трубку и кабель, нашли в бардачке нечто, что Потапов назвал крокодилами. В ту же ночь подкатили к Родхусу; вскрыли трансмиттер и подсоединились. Прямо там же на месте позвонили в Россию и Индию, захохотали. Протянули кабель, который утопили в припорошенном снежком газоне и в стыке между плит, вывели его к прохожей части, изолировали, прикрыли пучком какой-то хвойной зелени. На следующий день они посадили в свою машину двух тамильцев, которые горели желанием звонить в Шри-Ланку; подъехали к тому месту; подсоединились, не вызывая ни в ком подозрения, и позволили тем звонить. Они содрали с них за продолжительные разговоры что-то около ста пятидесяти крон с каждого и поехали в Ольборг за гашишем.
На следующую ночь они повезли сомалийца, который звонил всю ночь в разные точки планеты; тот раскошелился на триста крон. За ним потянулись албанцы; но те звонили помалу; их, как сказал Потапов, жаба давила даже на халяву звонить подольше.
– Албанец – он и в Африке албанец, – сказал Дурачков.
Каждую ночь они возили людей к трубке, а возвращались на рассвете, обкуренные.
Даже если деньги и завелись в кармане Ханумана, это никак не изменило мою жизнь к лучшему; я по-прежнему питался плохо, ел то, что мне подносили, а подносили бобы с рисом в чили-соусе или в лучшем случае какую-нибудь сосиску. Пить я ничего не мог, курить тоже. Праздник жизни, который захватил Ханумана и двух русских, проходил мимо меня, и мне было решительно все равно. Я знал, что и эта лавочка скоро прикроется. Неделя-другая… Люди в Родхусе посмотрят на счет, увидят, что кто-то звонит в Шри-Ланку и Катманду, Киншасу и Бангкок, и проверят свой трансмиттер. А кто-нибудь из бдительных соседей или прохожих (патриотиков хватает) донесет, что такая-то машина простаивала возле Родхуса по ночам, и в ней сидели неместные – чего доброго, и засаду устроят! Да и лагерь могут прочесать, если на то пошло…
Я поделился этими мыслями с Хануманом и русскими; они призадумались, решили подождать, засели на дно. Но тут как бы случайно (но ведь ничего случайного в жизни не бывает!) появился Бачо со своим телефоном. И даже не сам Бачо, а пришел мальчишка, Зенон, с каким-то невменяемым соотечественником, который купил у Бачо телефон. Телефон был краденый и отказывался работать; грузин продал его албанцу, продемонстрировав, что тот рабочий. Но когда албанец попытался позвонить с него, тот заблокировался. Чего только они не делали с телефоном (Хануман даже поморщился, когда Зенон рассказывал), а телефон дорогой, тот заплатил за него триста семьдесят крон (сбил тридцатник с четырехсот), хотел требовать деньги обратно, но грузины сказали: «Вай, май фрэнд? Э, телефон арбайтен ду, сам видел, иди отсюда, гандон!»[48] И он пошел к Зенону, как к специалисту по всякого рода технике и как к человеку, который умеет говорить на всех самых ходовых языках в кемпе. Зенон привел его к нам.
Хануман взял телефон, вставил в него свою карту, и тот заработал.
– Вот видишь – работает, – сказал Ханни. – С моей картой работает, на свой телефон, выбрось старую карту, купи новую и звони кому хочешь…
Когда грузины узнали о том, что тот разблокировал краденый телефон, который они успели втюхать албанцу, пока карту прежний хозяин еще не закрыл, они пошли к нему, стали спрашивать:
– Слушай, как так? Заблокированный телефон, а ты раз – и включил, а? Покажи свой телефон!
Хануман показывал, показывал, а потом сказал:
– Дайте любую карту, я покажу кое-что…
Ему дали карту, которая уже не действовала, он вставил ее в свой телефон и нажатием нескольких кнопок активизировал карту, и у всех на глазах позвонил в соседнюю комнату, откуда пришел Потапов, потом он позвонил в Бомбей своей бывшей жене, потом в Бухарест, а те стояли и глазами хлопали…
– Слушай, как так может быть, а? – спрашивали они меня почему-то, а у меня рот тоже открылся, я ничего не понимал, но скрывал изумление напускной скукой, будто каких бы чудес мне там ни показали бы, мне все равно было бы скучно! Он дал им карту; они вставили ее в свой телефон и попробовали позвонить, но ничего не вышло; они обалдели:
– Слушай, дай сюда свой телефон посмотреть! Как так может быть, слушай?
Он давал телефон; он наслаждался; он был в центре внимания; он разводил руками и говорил, что этот телефон ему подарила его самая любимая жена, он был куплен в Швеции, это особенный телефон, он открывает все коды, все пин– и пук-коды, все карточки будут работать на нем…
– Слушай, как так может быть, а? Продай, слушай! Сколько хочешь?
– Нет, телефон не продается, это подарок любимой жены, нет, не надо торговаться, я просто могу дать позвонить, только за деньги…
– Э, какой подарок…
– Как не продается? Все продается… – говорили они, но все было напрасно, Ханни не продавал телефон, он нажимал на то, что они могут позвонить – за деньги, за деньги…
Но они, конечно, отказались звонить, потому что у них был принцип не тратить деньги вообще. Разве что купить что-то для отвода глаз, когда надо было что-то вынести. Или гашиш. Но даже гашиш и прочую дрянь они старались украсть. Каждый дилер рано или поздно становился их жертвой. Они либо выставляли его хату, либо били и поднимали его. Но Ханумана и меня они уважали. За спиной они говорили, что мы пидары нах, гандоны бля, чмори-шныри несусветные, суки, черти бля, но к нам шли с улыбочкой и часто откровенничали. Все-таки они считали, что мы неплохо умели воровать, и вообще, голова на месте.
Хотя, мне кажется, они ошибались, в отношении не только меня, но и Ханумана. Голова у него давно была не на месте. Но он производил впечатление человека сведущего во всех областях, старался.
Он мог говорить о чем угодно. О телефонах – бесконечно. Он считал, что самое главное – это не телефон, а легальная карта. Не краденая, а обычная. Чистая, хорошая, с подключением. Телефон с такой картой мог приобрести только человек, у которого есть вид на жительство, банковский счет и прочее, включая код идентификации, а у нас их не было. Хануман говорил, что это – золотое дно. Если начать доставать такие карты, такие телефоны, то их можно продавать беженцам, и за большие деньги. Такие деньги у беженцев есть, и они их отдали бы, если б их можно было убедить, что они приобретают нечто вроде пиратского телефона или вечный телефон, на что такой телефон и походил бы; правда, только первые несколько дней.
На такое дело пошел бы только человек, которому уже было все равно, которому было терять нечего, у которого были огромные долги, который ждал, что его вот-вот посадят. Такой человек взял бы немного – любой ценой, и если б ему предложили сто или двести крон, то он бы подписался стать абонентом. Такой телефон с картой можно было бы крон за семьсот или даже тысячу продать. Сам телефон тоже покупать надо было, а денег не было. Мы были на мели.
Может, и были деньги, но не в достаточном количестве; я никогда не знал, сколько денег в карманах у Ханумана, это была самая большая его тайна. Он сам говорил, что никто никогда – и в особенности женщины – не должен знать, сколько у тебя денег; и чем меньше их есть, тем более уверенным надо выглядеть, потому что эта загадочность всегда вводит в заблуждение людей и притягивает их! Он утверждал, что нужно всегда вести себя так, будто ты стоишь у неиссякаемого источника денег, и в конце концов этот источник пробьет, и деньги польются в твой карман! Можно сказать, что ты сам притягиваешь деньги к себе, если ведешь себя подобным образом.
И вот они пришли. Однажды грузины пришли к нему с черным – пиратским – телефоном, который почему-то перестал работать. Как мне потом Хануман сказал, номер накрылся, а грузины про номера ничего такого не знали, они вообще не знали принципа работы пиратского телефона… они воображали, что в нем что-то перепаяно, и он сам по себе звонит, как рация какая-то, а про карту и коды они знали еще меньше, чем я, а я знал до смешного мало…
