Питер Акройд - Журнал Виктора Франкенштейна
— Вот мои слова, сэр: клянусь говорить правду пред лицом моих собратьев.
— Это весьма необычно, мистер Шелли.
— Надеюсь и уверен, что буду следовать принципам полнейшей честности во всем, что бы ни сказал.
— Мистер Шелли, джентльмены, сын баронета, — сообщил коронер заседателям. — Готовы ли вы принять его слово как есть?
Они были готовы. Итак, Биши рассказал о нашем давешнем путешествии по Темзе и о том, как тело Марты было обнаружено среди травы; особо он отметил следы кровоподтеков на ее шее и верхней части тела. Затем вызван был один человек из компании, шедшей по следам существа, — тот, что выстрелил в поле. Он описал погоню и бегство предполагаемого убийцы. Тот вышел в его описании «огромным, что твое чудище» и обладающим «небывалою скоростью». По его мнению, мы имели дело с бежавшим заключенным или сумасшедшим, прятавшимся в лесу у реки. Дознание быстро завершилось вынесением заседателями вердикта: юная леди по имени Марта Дилэни была незаконно убита неизвестным лицом. Теперь ее разрешено было похоронить на церковном дворе.
Биши нанял карету для нашего возвращения в Лондон. Он намеревался остановиться у Годвинов, в их доме в Сомерс-тауне, до тех пор, пока не найдет собственного жилья. Впрочем, я подозревал, что ему захочется оставаться в непосредственной близости к Мэри Годвин и далее. Мы с Фредом сошли на Джермин-стрит, чем вызвали огромную радость у собаки уличного подметальщика, привязавшейся к Фреду в последние несколько месяцев. Собака прыгнула на него, оставив следы грязи и слякоти на его саржевых брюках.
— Кстати и вспомнил, сэр, — сказал он, когда мы подымались по лестнице. — Белье ваше я у мамаши оставил.
— Так сходи за ним, Фред. После Марлоу мне необходима свежая перемена.
— Да, сэр, деревня — место грязное. Земли повсюду пропасть.
— Стало быть, нам повезло, что мы живем в чистом городе?
— Еще бы! Лондонская грязь — она не липнет. Глядите: это же счистить можно.
Распаковавши вещи и взявши с собою большой тюк белья, он отправился к миссис Шуберри.
В состоянии моем, как я обнаружил, после поездки в Марлоу произошла заметная перемена. Я более не чувствовал себя вялым, лишенным энергии, как прежде. Убийство Марты послужило толчком, от которого во мне вспыхнула жажда отмщения, и, сидя в карете, я обдумывал всевозможные способы ее утолить. Тогда-то я и решился действовать следующим образом. Я вернусь в Лаймхаус и там восстановлю свои разбитые приборы в надежде повернуть эксперимент вспять и вновь обратить существо в безжизненную материю. Чем долее размышлял я над этой затеей, тем больший пыл она во мне вызывала. Нельзя ли соорудить машину, которая посредством магнетической силы извлечет электричество из тела существа? Или же существует некий способ разрядить отрицательную энергию, которая сможет уравновесить силу электрического потока, уже в этом теле присутствующего? Я твердо решился заново начать свои занятия, поставив себе единственною целью разрушение того, что создал. Вдобавок я разработал план, который позволил бы мне обмануть существо и заманить его в ловушку. Если он посетит меня в Лаймхаусе, я не стану его гнать. Я скажу ему, что его жуткие деяния заставили меня переменить мнение и что я готов создать для него подругу, если он даст торжественную клятву навеки покинуть эти берега. Возможно, мне даже посчастливится уговорить его подвергнуться определенным экспериментам; я стану уверять его, что их необходимо предпринять, прежде чем я смогу начать работу над его двойником женского пола. Тогда он окажется в моей власти. Воодушевление и оптимизм мои были таковы, что я подумал, не отправиться ли мне к устью и не отыскать ли его там, в его скрытом логове, чтобы сообщить ему новости о моих намерениях. Никаких угрызений совести касательно задуманного обмана я не испытывал. Разве он не предал меня ранее самым ужасным образом, какой я только мог себе представить?
Послышался голос миссис Шуберри. Она тащилась за сыном по лестнице, непрерывно сетуя на свои «бедные колени», которым не под силу было вынести напряжение от карабканья вверх.
— Ах, вот вы где, сэр, — сказала она, взошедши на площадку. Казалось, она удивилась, повстречавши меня в моем собственном жилище. — Ну и пришлось же мне, сэр, потрудиться над вашим бельем. Фред, отдай-ка мистеру Франкенштейну сверток. Все свежее, белое, что твое поле под снегом.
— Рад это слышать, миссис Шуберри.
— Простыни — лучше не бывает. В чистоте спать будете, что твоя монашка.
— Надеюсь. — Проведя ее в гостиную, я заплатил ей флорин, который она с готовностью приняла.
— Слыхала я, сэр, будто бы вы в странных краях побывали.
— Мамаша!
— Я, Фред, и без тебя знаю, как мне с джентльменами разговаривать. У меня свой язык есть.
— Мы побывали в Марлоу, если вы об этом.
— Я, сэр, и не знаю толком, где это.
— Выше по Темзе.
— А, вот оно что, по Темзе, значит? Ну и длинная же эта река, сэр.
Мне сделалось ясно, что Фред не сообщил ей о смерти Марты — тема эта была, несомненно, слишком опасна.
— Воды в ней, в Темзе, целая уйма — помяните мое слово, сэр.
— Вне всякого сомнения, миссис Шуберри.
— И ежели начистоту, сэр, откуда она берется, мы толком и не знаем. Грязи в ней много. Нам, прачкам, от этого одна маета. Туда, на ступеньки, я уж больше и не хожу — оттуда если и вернешься назад, так не живой, а мертвой. Запах, сэр, отвратный. Фу! — Она изобразила на лице признаки отвращения — к большому неудовольствию Фреда.
— Мамаша, вам обратно пора, — принялся уговаривать ее он. — Кто малышу Тому поесть даст?
— Хватит тебе, парень, толкаться и пихаться. Мы с мистером Франкенштейном беседуем себе тихонечко в свое удовольствие. — Глаза ее блуждали по комнате. — О рубашках-то я, сэр, позабочусь, как о своих собственных. А выпить у вас капельку не найдется ли? А то я от этого дождя в расстройстве. Женщинам сырая погода — верная гибель, сэр.
Я подошел к стенному шкафчику и налил ей стакан джину, который она проглотила в одно мгновение, не забывши облизнуть губы на случай, если хоть часть драгоценной влаги не попала внутрь.
— Вода нас до костей пробирает.
— Мамаша, мне надо ужин готовить мистеру Франкенштейну.
— Да? Что же вам, сэр, подадут?
— Что мне, Фред, подадут?
— Свинину с луковой подливой, а сверху — добрая поджаристая корочка.
— Одно слово — объеденье. Ты смотри, Фред, чтоб корочка не пересохла. Так в ней вкусу больше чувствуется.
— Не станем вас долее задерживать, миссис Шуберри. Вы, я знаю, женщина занятая.
— Занятая? Да я, сэр, что колесо — кручусь без конца.
Фред вышел из комнаты и направился вниз по лестнице, ясно давая понять, что матери пора следовать за ним. Она продолжала:
— А ты, парень, меня не полоши. От тебя меня всю так и трясет. — Вышедши за дверь, она остановилась. — Я вам, сэр, и манжеты накрахмалю. Такие жесткие станут, что не узнать.
— Весьма признателен, миссис Шуберри.
На следующее утро я снова отправился знакомою дорогой в Лаймхаус — на сей раз движимый новым желанием взяться за дело и найти способ уничтожить существо. В мастерской, разумеется, по-прежнему царил беспорядок, однако следов новых его вторжений не было. Все лежало в развалинах. Части электрических колонн, сооруженных для меня Фрэнсисом Хеймэном, валялись на полу. Кое-где на них остались следы непогоды — там, куда задуло капли дождя; но я заметил, что все части колонн по-прежнему находятся в целости: диски, кусочки воска и смолы, прозрачное стекло и металл — все лежало по отдельности. Металл покрылся ржавчиной, но ее легко было снять. Сумей я еще раз заручиться помощью Хеймэна, и мне удастся воссоздать условия первоначального эксперимента. Сначала, однако ж, мне необходимо было восстановить саму мастерскую. За следующие несколько дней я поправил стены и заменил полки со шкапами. Помогали мне те самые рабочие, которые несколько месяцев назад перестроили внутренность помещения. Им я сказал, что в мастерскую в поисках денег вломилась банда «работников по верфям» — так в этих краях называли воров, орудующих у реки. Рабочие предупредили меня об опасностях, сопряженных с работой у Темзы, и водрузили на заново установленную дверь огромный висячий замок.
Я навестил Хеймэна в конторе компании «Конвекс Лайте» на Эбчерч-лейн. Там я рассказал ему о порче машин, которые он для меня сделал (опять обвинивши в этом работников по верфям), и попросил помощи в их восстановлении. Затем я задал ему вопрос, волновавший меня более всего:
— Приходилось ли вам, сэр, размышлять о возможностях отрицательного потока?
— Не могли бы вы, мистер Франкенштейн, выразиться точнее?
— Я хочу сказать следующее. Мы полагаем, что электрический поток передается в волновой форме, не так ли?
— Такова теория. Кое-кто, однако же, считает, будто он состоит из частиц.
