Айла Дьюар - Непричесанные разговоры
– Не-а.
– Чертова вечеринка, чертово пойло, чертовы люди! Если б не они, я был бы счастлив! – проворчал Стэнли. Но тут же подошел к телефону и набрал свой номер – узнать, как поживает Кора.
Глава седьмая
Лишь спустя неделю Кора поправилась настолько, чтобы уйти от Стэнли. Она могла бы, конечно, вернуться домой, но разрешила Стэнли за собой поухаживать, позволила себе эту роскошь. К заботе быстро привыкаешь. Только через неделю Кора добралась до Эллен. Громко постучала в дверь. Тишина. Не без труда опустилась на колени и крикнула в щель для писем:
– Эллен, Эллен! Я знаю, что ты дома! Хватит придуриваться, открывай!
Звякнула цепочка, глухо стукнул засов, тяжело повернулся в замке ключ, скрипнула ручка, и появилась Эллен. Когда Кора была маленькая, двери открывались по-другому. В ее родном поселке они просто-напросто никогда не запирались на замки. Не от кого и нечего было прятать, наивно полагала Кора.
Эллен была в мешковатой футболке, вытертой шерстяной кофте с полными карманами бумажных платков, в черных трусиках и спущенных серых носках. Лицо пепельносерое. Щурясь от дневного света, она сморкалась в обрывок салфетки.
– Боже, что с тобой?
– Сама не краше, – парировала Эллен. – Кто тебя так?
– Машина. Разбилась в лепешку. И я, как назло, оказалась внутри.
Кора прошла следом за Эллен в прихожую, оттуда – в спальню. Эллен забилась под одеяло.
– Ну и соблазнительный у тебя наряд – сразу видно, спишь одна, – отметила Кора.
– Как и ты, – буркнула Эллен.
«Я-то теперь одна не сплю», – пронеслось в голове у Коры. Но у нее хватило ума промолчать. Кора осторожно присела на кровать рядом с Эллен и спросила:
– Что случилось?
– Ничего, – ответила Эллен. – Ничего особенного.
– По тебе не скажешь. С тобой все в порядке?
– Да.
Кора испытующе глянула на подругу.
– Вижу, что нет.
– Говорю же, все хорошо. Не веришь?
– Язык твой говорит одно, а на уме у тебя другое.
– Если ты читаешь по моему лицу, я заставлю врать и его.
Кора посмотрела вокруг. Картины Дэниэла, все его женщины – Мана Рэя, Джорджа Гросса, Матисса, – давние свидетельницы постельной жизни Эллен, перекочевали на пол, стояли лицом к стене.
– Слишком много всего они видели, – пояснила Эллен. – Не могу смириться с тем, что они столько про меня знают.
Кора не ответила. Они сидели рядышком на постели и молчали, как умеют молчать только старые подруги. Наконец Кора взяла Эллен за руку:
– Что стряслось?
– Он пришел после вечеринки. Открыл дверь своим ключом. Был очень зол на меня.
– За что?
– Созвала гостей, а его не пригласила.
– Вот еще! Как он пронюхал, что у тебя вечеринка? Если это можно назвать вечеринкой.
– Он за мной следит. Стоит под окнами. А когда меня нет дома, приходит и шарит по моей квартире.
Кора прижала руку к груди, ее затошнило.
– Вот черт!
– Он взял меня силой, – продолжала Эллен. – Или мне показалось. Не знаю.
– Он тебя изнасиловал?
– Нет, не совсем. Он набросился на меня. А потом… я ему уступила. Я ему никогда не отказываю. Это тоже изнасилование?
– Да! – решительно сказала Кора. – Ты и сама знаешь.
– Знаю, изнасилование. В первый раз он меня изнасиловал. А потом мы занялись любовью.
Кора пришла в отчаяние.
– Ну ты и дура.
– Никто и не спорит. Но он лежал такой несчастный, сломленный. Я не могла этого вынести. На него больно было смотреть.
Кора всплеснула руками:
– Завязывай с этим, Эллен! Гони его в шею! – И, вспомнив о подробностях ее нескладной жизни, добавила: – Дома у тебя, как всегда, ни крошки?
– Кажется, в кармане куртки завалялась шоколадка.
– Я не стану есть то, что неделями валялось у тебя в кармане.
– Как хочешь. А я съем.
У Эллен была привычка вечерами стоять у окна и жевать кукурузные хлопья прямо из пакета. Одежда ее – джинсы, колготки, трусики, футболка, свитер – валялась в беспорядке там, где она ее сбросила.
– Я тут недавно вспомнила… – начала Эллен, – как бежала однажды по полю для гольфа, а за мной гнался старикашка-сосед. Он был извращенец. А я думала, шпион.
– Выходит, ошиблась, – вставила Кора.
– Да. А потом пришла моя мама, а там – никого. Она разозлилась, что я бегаю среди ночи одна, и задала мне взбучку. Ох и влетело же мне!
– Я бы на ее месте тоже тебе всыпала. – Кора покачала головой. Потянулась к Эллен, взяла ее за руку. – Дура и есть!
– Еще бы. Но в ту ночь она была мне так нужна! Мне нужна была мать. Я всегда боялась, что мама меня не любит. И очень от этого страдала. Всегда поступала ей наперекор. Как могла, старалась ей насолить. Делала все ей назло. Курила, пила, вышла замуж за Дэниэла. Позор мне.
– Это уж точно, – согласилась Кора. – И ты спряталась на неделю, чтобы разобраться в себе?
– Да, а еще из-за чертовой «Кровавой Мэри» я три дня мучилась похмельем.
Кора поежилась:
– Холод здесь собачий.
– Избаловало тебя центральное отопление.
– Да уж, я не ложусь в постель в ста одежках, как покоритель Южного полюса. – Кора тоже нырнула под пуховое одеяло и, стуча зубами, натянула его до подбородка. – Я спала со Стэнли.
– Как? С моим Стэнли?
– Он себя так не называет. В общем, да, с твоим Стэнли.
– Боже мой! Как тебя угораздило?
– Со мной случилась истерика в супермаркете, а он оказался поблизости. Я-то думала, что авария моя – пустяк. И вдруг в магазине, среди стиральных порошков и прочей химии, до меня дошло. Я поняла, что запросто могла покалечиться или умереть, и начала… как бы это сказать… заговариваться. Пороть чушь. Но тут пришел Стэнли и меня спас. Сказал мне чудесные слова.
– Какие?
– Не твое дело.
– Ладно. Больше не буду лезть в чужие дела, только сперва узнаю, что он сказал.
– Обнял меня и говорит: «Ну-ну, ну-ну». Правда, прелесть?
Подруги прижались друг к дружке, помолчали. Наконец Эллен сказала:
– Истерика? В супермаркете? Бог мой, Кора, что за дурной тон! Не могла потерпеть до «Хааген Даз»?[3]
Подруги снова примолкли, задумались.
– Выпить хочешь? – предложила Эллен.
Кора спросила:
– А вино осталось?
– Вино? – повторила Эллен. – Что за мещанское пойло! Стареешь, тянет к уюту. Похоже, гульнуть тебе не помешает. Как насчет водки?
Кора усмехнулась.
– Не выношу ничего крепкого. Голова разболится. Я почувствую себя жалкой. Ненавижу терять над собой контроль. – Кора призадумалась. – Что верно, то верно.
В последнее время не люблю терять над собой контроль.
– Нет ничего приятнее, чем терять над собой контроль. – Эллен пошла на кухню, напевая и пританцовывая. – Ей-богу.
– Чему это ты так радуешься?
– Сама не знаю, – ответила Эллен.
Глава восьмая
– Только не вздумай спрашивать, каков Стэнли в постели, – велела Кора.
– Ладно, – согласилась Эллен. Она сидела у Коры за столом молчаливая, отрешенная. Потом оживилась: – Каков же Стэнли в постели?
– Просто чудо, – отозвалась Кора.
– По-твоему, чем мы старше, тем лучше секс?
– Может быть. Меньше спешки. Больше вкуса. Он отворачивается к стенке и засыпает. А тебя будто заклинивает: стонешь и ахаешь от удовольствия. Это, кстати, его. – Кора протянула Эллен книгу, которую Стэнли дал ей в первое утро, несколько недель назад. – Интересно, найдешь ли ты то, что нужно.
– Что?
– То, что высмотрел Стэнли. Вот молодец, что заметил! Пока ты лежала, мучаясь похмельем, и гадала, изнасиловали тебя или нет, а я играла со смертью, он рылся в книгах в старом магазине на Виктория-стрит и раскопал-таки.
Эллен, бережно взяв книгу в руки, взглянула на обложку. К. Л. Макдональд, «Путешествия Рахманинова». «Клода Макдональд рассказывает о жизни, поездках и малоизвестных произведениях композитора и пианиста, ставшего одним из первых исполнителей международного масштаба в наш информационный век». Эллен открыла страницу наугад и прочла: «…Уже в 1907 году Рахманинов создавал произведения в духе романтизма. К примеру, его "Остров мертвых" написан в пятидольном размере, под стать богатой инструментовке…»
Эллен захлопнула книгу.
– И ты ее осилила?
– По правде говоря, я больше люблю смотреть картинки.
Эллен вновь открыла книгу и принялась рассматривать фотографии. Застывшее навеки давнее прошлое, строгие, скованные люди в шляпах, – видно, что в новом веке им не очень-то уютно. Среди них выделялся Рахманинов, высокий, хмурый. Природа, казалось, сотворила его более угловатым, чем простых смертных. Но внимание Эллен привлек не сам композитор, а миниатюрная, лучезарная женщина за спиной у него. Прелестная, изящная, переполненная радостью, она махала рукой. Эллен поднесла книгу к глазам.
– Кто это?
– А ты как думаешь?
– Неужели?..
Все та же веселая героиня смотрела еще с нескольких фотографий. Ни на одной из них она не играла с Рахманиновым, но на фоне мрачного гения неизменно излучала радость.
![Лариса Бортникова - Байки нашего квартала [Про Турцию и турков]](/uploads/posts/books/123591/123591.jpg)
