Вадим Давыдов - Год Дракона
– Пока что вы успешно всех подмяли под себя. И устроили империю в Африке. И…
– Нужно опереться на что-то, пани Елена. Нельзя работать в воздухе. И у нас есть приоритетные направления. Мы не можем успеть везде. К сожалению. Наша стратегия – это поддержка наших сукиных сынов, охрана и поддержка христианских миссий. Этим занимается государство. А мы добываем на это деньги. Все просто, пани Елена.
– Да. Куда уж проще…
– Дорогая, другой схемы – эффективной схемы, я имею в виду – просто не существует. Если бы это было не так, мне было бы уже известно об этом. Теперь вы понимаете, как и почему мне часто мешает ваша хваленая свобода слова?
– А то, что вы здесь, в Чехии, устроили?
– А что такого ужасного мы устроили? Мы вообще не вмешиваемся в местное самоуправление, мелкий и средний бизнес занят своим делом. Это вам не нравится наша внешняя политика. А мы ее не собираемся никому продавать. Это не конфетка. Во всех смыслах. Но результат… Результат все скоро увидят. Совсем скоро, пани Елена, поверьте, – и Майзель опять продемонстрировал ей свою драконью улыбочку.
– Но вы сами – корпорация!…
– Мы имеем форму корпорации. Потому что эта форма эффективна. Но мы – никакая не корпорация. Мы – инструмент перераспределения излишков и применения этих излишков для достижения нашей цели. А форма… Законы термодинамики никто не отменял, дорогая. Мы сделаем это первыми.
– Ну конечно. Робин Гуд на новом историческом этапе.
– На самом деле он был вовсе никакой не бедный рыцарь, а цирюльник Ричарда Львиное Сердце, и звали его Рафа Гудкин, родом с Подольщины, там тоже такие леса…
– Мое чувство юмора, видимо, не столь безгранично, как ваше, пан Данек.
– Вы обиделись? – встревожился Майзель.
Ей даже показалось, что он как-то уж слишком встревожился, но Елена прогнала от себя это ощущение:
– Нет. Но эта шутка – если это шутка – отдает таким густопсовым юдофобством, что мне это неприятно.
– Это в первом приближении. А во втором… Я надеюсь, вы это поймете когда-нибудь. Извините. Я вас перебил.
– Меня невозможно сбить, если я не поддамся.
– Я понимаю корни вашей иронии, пани Елена. Гораздо лучше, чем вы думаете. Только я все равно приду к намеченной цели, потому что я к ней приду…
– И какова же эта цель?
– Пани Елена…
– Ничего-ничего. Повторение – мать учения. Для того, чтобы заставить меня поверить в вашу искренность, вам предстоит попотеть, дорогой пан Данек.
Он посмотрел на Елену, усмехнулся.
– Моя цель очень просто формулируется, пани Елена. Я хочу, чтобы моя цивилизация была повсюду. Не только в Европе и Северной Америке, – везде. Чтобы поезда и автобусы ходили каждые пятнадцать минут в самые забытые Богом уголки. Чтобы у всех было много чистой воды, здоровой и вкусной пищи, дешевого электричества, доступной связи и свободного времени для души и любви. Чтобы все дети были желанны и любимы. Чтобы на каждые десять семей было по доктору и учителю. Чтобы люди прекратили убивать друг друга из-за пустяков. И чтобы тех, кто этого не хочет, – или хочет не для всех, – считали преступниками и поступали с ними соответствующим образом…
– И для того, чтобы воплотить эту прекрасную мечту в действительность, вы убиваете и разбойничаете, занимаетесь подлогами, финансовыми махинациями, рассылаете во все концы света войска?
– Да. Обязательно. Именно для того. Потому что был момент, когда наша цивилизация утратила один из важнейших своих качеств – желание расширяться. И вместо того, чтобы нести свет, решила рубить капусту, потому что это проще и на самом деле выгоднее. Результат сразу виден потому что. А ее интеллектуальная элита выдохлась и успокоилась. И обратила свой взгляд внутрь себя. Взгляд на себя – это очень важно, но без экспансии нет жизни. Это как человек: перестал ходить, лег на диван и отвернулся к стенке, – и умер через две недели… Оборона – смерть восстания, пани Елена. А мы… мы всего лишь передовой отряд нашей цивилизации.
Печально улыбаясь, Елена посмотрела на него, покачала головой.
– Вы хотите сказать, что, учредив империю в Африке и усадив на трон этого кровавого деспота Квамбингу, вы…
– Кровавый деспот, – Майзель захохотал. Елена вынуждена была остановиться, пережидая его веселье. Оно оборвалось так же неожиданно, как и началось: – Этот, как вы его назвали, кровавый деспот покончил с коррупцией в стране, где тридцать лет – тридцать лет, дорогая, вы только вдумайтесь в эту цифру! – шла гражданская и племенная бойня. И страна рванула так, что…
– Куда бы она рванула без вашего контроля и финансовых вливаний?!
– Мы всего лишь поддержали его, политически и материально. Я же не виноват, что человеческий материал, доставшийся Квамбинге, замечательно поет и пляшет, но слабо приспособлен к производственно-хозяйственной деятельности. А теперь… Впрочем, у вас будет возможность лично во всем убедиться…
– Ну, хорошо. Предположим на минутку, что это так. Только предположим, повторяю… Как соотносится с вашими декларациями о всеобщем благе торговля оружием? Причем с такими режимами, от преступлений которых просто волосы на голове встают дыбом? Это ведь вы контролируете американские и не только американские компании, которые торгуют оружием на десятки миллиардов долларов ежегодно?
– Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда… – по-русски продекламировал Майзель. Елена нахмурилась от неожиданности. И это он знает, подумать только… А Майзель продолжил по-чешски: – Дорогая, у меня нет для вас других людей. Приходится иметь дело с весьма посредственным человеческим материалом… Погодите, мы сейчас доберемся до сути. Торговля оружием – замечательный инструмент. Приносит просто чертову уйму денег. А совсем смешно становится, когда в направляющийся к покупателю транспорт с танками и установками залпового огня влетает ракета, кстати, совершенно ниоткуда, и несколько сотен миллионов долларов, жалобно булькнув, идут ко дну… Или он случайно заходит в Страндхук или Луамбу, чтобы поправить здоровье экипажа и пополнить запасы, а там его интернируют…
– Это вообще какая-то чушь. Дракон, сам себя кусающий за хвост…
– Это не чушь. Это игра в одни ворота. В мои ворота. В наши ворота, пани Елена. Мы продаем тридцать процентов оружия и семьдесят процентов воздуха. И это оружие будет работать только тогда, когда мы этого захотим. А мы, разумеется, не захотим.
– Вы что, издеваетесь надо мной?!
– Да нисколько. Мы контролируем наше оружие, проданное и непроданное, всегда и постоянно. Оно замечательно функционирует на учениях и ярмарках. Влетает куда надо и упоительно громко и красиво взрывается, разнося все, что надо, на мелкие кусочки. А если оно не работает в действительности, так это покупатель невнимательно прочел инструкцию. Она такая сложная и написана на английском языке…
– И что, все это кушают, вы хотите сказать?!
– А куда же им деваться, дорогая? У нас дешево, мы поставляем запчасти и инструкторов… А то, что наши инструкторы потом берут под контроль местную армию, это, право, дело житейское.
– Вы действительно мазурик какой-то…
– Обязательно, пани Елена. И еще одно «но» есть в нашей схеме торговли оружием. Этим оружием с нами воевать невозможно. Даже если удастся получить над ним стопроцентный контроль. Потому что мы находимся на другом технологическом этапе развития. На порядок, а то и на два впереди. И это оружие против нас – груда бесполезного железа. У нас есть самолеты размером с колибри, которые могут сутками находиться в воздухе, и боевые роботы размером с муравья, которые могут заползти куда угодно и замкнуть или взорвать все, что нам надо. И боевые элементы размером с бактерию, которых мы можем очень быстро и с крайне низкими затратами материальных и людских ресурсов доставить в считанные часы в любую точку планеты. И много еще чего, о чем я сам имею весьма смутное представление, потому что я не физик и не кибернетик, а скромный финансовый советник, инвестор и управляющий…
Какой ты инвестор и управляющий, печально усмехнулась Елена. Ты Дон Кихот, начитавшийся фантастики и случайно нашедший вместо Росинанта, ржавой спицы и тазика для бритья – космический корабль, штурмовой пулемет с тау-оптикой и экзоскафандр… И чертову уйму денег… Только вот твоя Дульцинея… Господи, да что это такое со мной, не на шутку перепугалась Елена.
– К сожалению, совсем без людей на войне обойтись невозможно, – Майзель вздохнул и совершенно обычным, таким человеческим жестом провел пальцами по лбу. – Поэтому у нас есть армия…
– Зачем же вам такая армия?! Столько людей? Да в стране просто в глазах рябит от военных!
– Потому что мы с нашей армией должны уметь выиграть любое сражение, пани Елена. Выиграть легко, не потеряв при этом ни одного бойца. И мы в самом деле способны разнести в клочья любые вооруженные силы, потому что такого боевого духа и такой боевой мощи нет ни у кого на этой земле. К сожалению, мест, где нам приходится воевать, пока еще слишком много, чтобы перевести дух. Люди устают, пани Елена. Когда видят весь ужас и кровь, которые они видят… Им нужно отдыхать. Их нужно менять как можно чаще, не теряя боевых позиций. Мы могли бы, в принципе, обойтись каким-нибудь десятком тысяч бойцов, но тогда им пришлось бы сидеть в дерьме безвылазно. Это вредно и опасно. Поэтому армия работает вахтовым методом. И поэтому должна быть большой. Огромной. К сожалению.
