Юрий Мамлеев - После конца
Фурзд, дав согласие, заходил по кабинету. Все ясно, игра проиграна.
Ему не пришлось долго ждать. Террап вошел легкой, почти воздушной походкой и действительно один. Только в руках – портфельчик.
Фурзд взял себя в руки.
– Садитесь, господин Правитель, чем обязан?
– Зачем такие церемонии? Неужели вы не понимаете, хотя бы частично? Не верю. Сразу приступим к делу.
– Слушаю.
– Прежде всего, дорогой друг, скажу вам откровенно: ваш план моего свержения – высокопрофессионален, даже блестящ, но он невыполним. Невыполним он был потому, что вы совершили единственную, но фатальную ошибку: вы недооценили мою собственную личную спецслужбу. С самых первых ваших шагов, скажу даже искренне, с первых ваших мыслей я знал все.
Фурзд окаменел, как античная статуя. Перед ним был совсем другой человек, не «дегенерат с трансцендентным выражением лица», а прежний Террап, беспощадно-ясный.
– Надо сказать, что меня особенно умилил ваш план спровоцировать Зурдана выступить против меня.
Террап протянул свою длинную рептилиеобразную руку и дружески похлопал Фурзда по его протянутой на столе руке.
– Этот план не только умилил меня, но я его полностью одобрил. – Терран откинулся на спинку стула. – Зурдана действительно надо было раздавить, Фурзд. Он мог бы погубить страну.
Окаменелость Фурзда чуть-чуть размягчилась. Но этот дружественный тон – может быть, просто уловка? Не все ли равно – дело мое непредсказуемо проиграно. Проклятый Арис! На этот раз астролог убийственно ошибся.
– Особенно я был восхищен и тронут исполнением убийства Зурдана. Загу я подарю за это особняк – судя по фотографиям, он больше походил на деловой труп, чем тот достопочтенный посол, с кем я имел несчастье насильственно с моей стороны вступить в самые интимные отношения.
Фурзд ошалело смотрел на правителя великой страны.
– Признаюсь, мне было бы жалко, если б погибла Гнодиада. Я ей в чем-то тревожно симпатизирую. Но какая-то неведомая сила ее спасла.
«А сейчас опять у него неясность и что-то такое эдакое у него», – неслышно шепнул сам себе Фурзд. Но лицо Террапа опять изменилось, взгляд стал предельно прагматичен.
– А теперь перейдем ко второй части вашего плана, а именно к схеме моего свержения. Дорогой Фурзд, здесь вы меня огорчили… В общем, он проходил, но целых три прокола убивают его совершенство… Я не ожидал этого от вас…
Террап вынул из портфеля небольшой пакет бумаг.
– Фурзд, внимательно изучите это. Там указаны ваши ошибки, небольшие, чисто технические, которые нарушают красоту вашего плана, но все-таки вручаю вам пакет.
Фурзд машинально взял бумаги:
– А теперь о главном. Я передаю свою власть вам, Фурзд. Чего вы так спешили с этой декларацией в Правительственном Центре? Только трепали себе нервы. Я уже заранее приготовил все нужные бумаги о передаче вам власти, они здесь, Фурзд, здесь, в этой пачке, – Террап похлопал по пакету, – но вы меня опередили на один шаг с этой глупой декларацией. Тем более она бесполезна. Вы же понимаете, надеюсь, что, если бы я хотел остаться, я бы при моей власти и при знании ваших планов… Что бы я сделал?.. Думаю, теперь вам картина ясна…
– Вы передаете мне власть? – ошеломленно спросил Фурзд.
– Да, мой друг. Я устал. Я очень устал, Фурзд, – лицо Террапа побледнело, – суть в том, что мы, человечество, проиграли. Мы проиграли свою историю, Фурзд, и я не могу и не хочу больше в этом участвовать.
Фурзд молчал. «Это и ко мне относится», – подумал он на мгновение.
– Я хочу только затихающего покоя, – продолжал Террап, – я оставлю себе пригородное имение с лошадками и рептилиями. Семью переведу на другую виллу. Я хочу остаться один. С меня хватит. Свои отношения с человеческим родом я намерен закончить.
Фурзд молчал.
– Что вы молчите? Вы согласны принять власть?
– Если на то ваша воля, – вымолвил Фурзд после всего совершенно искренне.
– Фурзд, согласно вашему плану, вы не намеревались убивать меня. Я это оценил высоко. Обычно, когда свергают властителей, их убивают.
– Я бы это никогда не сделал, – ответил Фурзд и был правдив в этом.
– Но главное, что мне некому передать власть, кроме вас. Бронт, по большому счету, туп, к тому же он ваш тайный агент, значит, не самостоятелен. Остальные не в счет по сравнению с вами.
Фурзд вздохнул. В глубине зрела радость, но в то же время какое-то необъяснимое, тяжелое чувство легло на душу. Но он мог уже спокойно мыслить.
– Вы действительно считаете, что мы, человечество, окончательно проиграли свою жизнь? – проговорил Фурзд.
– Если бы я так не считал, я бы, может быть, не ушел. Не было бы такой усталости…
– Но я так не считаю, Террап, – почти вскричал Фурзд. – Только часть человечества проиграла. Мы берем человечество в целом. Другая часть согласно христианскому откровению спаслась и перешла в высший мир.
Террап положил руки на стол:
– Фурзд, я также непрерывно следил за вашим контактом с Вагилидом и русскими.
Они до конца открыли вам духовный путь всего человечества… Но, во-первых, они тоже проиграли. По архивам, доступным только нам, вы знаете, какой кошмар они пережили.
– Но та часть, которая на протяжении их истории духовно спасалась, та и спаслась, – возразил Фурзд.
– Но это не для нас, Фурзд, и вы это отлично знаете. Может быть, только для таких одиночек, как Вагилид, может быть, для двух-трех христиан, прячущихся в пещерах Неории…
Фурзда вдруг захватила некая страсть к бытию:
– Да, мы другие, Террап, но в том, что мы остались после тотальной катастрофы, лежит глубокий смысл. Мы должны найти свое спасение.
– Вы верите в это, Фурзд. И это еще один плюс к моему решению передать власть вам… Только не увлекайтесь Вагилидом и учтите, что те знания, которые вы получили, караются смертной казнью… Конечно, к нам это не относится, но…
– Я не увлекаюсь Вагилидом. Я верю в Мессию, который скоро придет к нам.
– Я все это знаю. Потому я вас и выбрал. И вот что еще, Фурзд. Бремя власти – тяжелое бремя. Ведь за все придется платить по счетам после так называемой смерти.
Фурзд молчал, слегка наклонив голову.
– Я лично, – произнес Террап, – готов оплатить без всякой торговли предъявленный мне в будущем счет. И не боюсь этого, потому что я люблю небытие. Чего же мне тогда бояться?.. Жаль, что мне пришлось подписывать столько смертных казней по приговору судей, иногда я и сам вольничал… И все из-за этой истерии по поводу конца света… Если бы я отказывался подписывать приговоры нашим истеричным псевдопророкам, народ, по крайней мере его активная часть, да и к тому же люди во властных структурах, – все они впали бы в ярость, и крови пролилось бы еще больше…
Все говорят о конце света, но никто не хочет в это верить… И многие из тех, кто не хотят и слышать о конце мира, верят в бессмертие чертей. Это кошмар даже по нашим меркам.
– Нас спасет Мессия, – ответствовал Фурзд.
– Или Крамун, – ядовито произнес Террап.
– Правитель, я не хочу об этом говорить, тайна есть тайна, мы и так на грани безумия.
– Хорошо, Фурзд. – Террап встал. – Давайте я пожму вашу руку хотя бы за то, что вы не собирались меня убивать. Завтра церемония передачи власти.
На следующий день домик Вагилида огласился радостным воплем. Это закричала Танира, включившая поздним утром радио.
От ее крика проснулся Валентин, вышел Вагилид и откуда-то Иллион.
– Слушайте! Слушайте! – возбужденно воскликнула Танира. – Террап передал власть Фурзду… Мы победили!
Решили к вечеру съездить и сообщить о победе в «русский остров».
Утро прошло в счастье. После завтрака Вагилид и Иллион решили немедля съездить к русским. Тем более в городе уже было все спокойно, улицы контролировали патрули, радио сообщало, что природные катаклизмы на территории Ауфири прекратились. Прекратились они и в Республике деловых трупов, но еще вечером из передач по радио стало ясно, что Страна деловых трупов полностью разрушена, государство перестало функционировать, столица уничтожена стихиями, похоронив и живых деловых трупов, и замороженных, тех, которые мечтали о полубессмертии. Отдельные очаги жизни, однако, сохранились, но они были поглощены озверевшими одичавшими, которые смешались с оставшимися в очагах деловыми трупами.
Гибель всего живого, даже трупного, всегда печальна, и Танира расплакалась вечером, когда подробно передавали о том, что осталось от деловых трупов.
…Танира тоже хотела поехать туда, на «русский остров», к Сергею, к Потаповым. Но вдруг у нее возникло желание остаться с Валентином наедине, прямо до душевной боли.
Вагилид и Иллион уехали. Танира и Валентин остались одни.
– Он зреет во мне, – сказала Танира, положив руку на свой живот. – Я чувствую, что это будет Мессия, но какой?.. Он уже что-то шепчет мне во сне…
– О Боже, но все может быть… Все, все в этом мире, все может быть… Так он устроен… Чудо естественно…
