Нина Воронель - Глазами Лолиты
«А куда мы полетим?» — все-таки не удержалась я, но он подтолкнул меня в спину и крикнул:
«Не трать время попусту! Беги за вещами! А я пока поговорю с дежурным».
Когда я выскочила в вестибюль с рюкзаком, все уже было обговорено — дежурный физкультурник был счастлив, что ему не придется присматривать за мной, не проявившей никаких способностей к спорту. Во дворе нас ожидала серебристая машина:
«Ты тоже купил машину, как Дунский?»
«Нет, я взял ее напрокат. Помчались!».
«Только скажи — куда?».
«Садись, я тебе по дороге расскажу».
Если бы Габи услышала историю, которую Юджин рассказал мне по дороге, она бы спросила, не дурит ли он меня. Случилось ужасное — на него наехали ребята из той американской мафии, которую он подвел, доказав, что белые иконы коллекции, представленной им в Чотокве, были поддельные. Они бы оставили его в покое, если бы он не связался с Эли, потому что Эли работает с другой мафией, конкурентной, которая борется с американской за рынок русского искусства.
«А без мафии никак нельзя?» — удивилась я.
«Без мафии на этом рынке задушат до рождения, — вздохнул Юджин. — Там бродят огромные деньги».
«А как они наехали, те — американские?».
«Они потребовали, чтобы я ушел от Эли к ним, а в случае непослушания пригрозили расправиться с моей семьей».
«Как с певицей Зарой?» — прошептала я, хоть в машине никого, кроме нас, не было.
«Как с певицей Зарой, — тоже шепотом согласился Юджин. — Теперь ты понимаешь, почему я бросил все и примчался за тобой?».
«Жаль. А я-то, дурочка, вообразила, что ты примчался, потому что по мне соскучился».
«А ты по мне соскучилась?».
«Нисколько. Я тебе изменяла с Иланом, и еще с одной особой… нет, я тебе не стану рассказывать, потому что тебе все равно».
«Мне совсем не все равно. С чего ты это взяла?».
«С того, что ты меня даже не поцеловал».
Я сама не знаю, как из меня это выскочило, но он тут же отъехал на обочину и затормозил.
«Иди ко мне, я тебя поцелую».
Я придвинулась к нему, и он изготовился мазнуть меня по щечке нежным отеческим поцелуем. Но я вспомнила, как он поцеловал меня в сиреневом туннеле, и мне захотелось наказать Инес за все обиды разом — за то, что она выперла меня из дому, за то, что она не пустила его навестить меня в прошлую субботу, а главное, за то, что она меня больше не любит.
Тогда я обхватила его шею обеими руками и впилась ему в губы так жадно, как учил меня Илан. Бедный Юджин! Он не шарахнулся от меня, потому что мы сидели в машине и шарахаться было некуда, он только весь напрягся и постарался высвободиться. Но я чувствовала, что у него началась та особенная дрожь, какая была у Илана в парке. Отодвинуться он не мог, он был пристегнут к сиденью ремнем безопасности, но я свой ремень успела расстегнуть и потому смогла навалиться на него всей тяжестью. Он все-таки умудрился оторваться от меня, и очень кстати — прямо перед носом нашей машины неожиданно вырос полицейский мотоцикл. Юджин проворно открыл окно, в которое уже заглядывала полицейская голова:
«Вы давно тут стоите?», — поинтересовалась она.
Юджин залопотал что-то невразумительное на своем чудовищном иврите, и тогда я, изрядно струхнув, что нас сейчас задержат, решила вмешаться в разговор:
«Минуты две, не больше. Что-то случилось?».
«Вы не заметили, тут красный джип не проезжал?».
«Как же, конечно, заметили! — крикнула я. — Только что проскочил мимо и свернул вон там, на перекрестке».
«Спасибо!», — полицейский козырнул, вскочил на мотоцикл и был таков.
«Ты действительно видела красный джип?» — полюбопытствовал Юджин, трогаясь с места.
«Конечно, нет! Я просто хотела поскорее его сплавить!».
«Ну ты даешь, Светка! Даже полиции не боишься».
Мы немного помолчали, и я решила его подразнить:
«Вот бы мама взбесилась, если бы узнала, что мы с тобой любовники!».
Наверно, это было уже слишком, потому что мы чуть не разбились, так он крутанул руль, услышав мои слова:
«Что ты мелешь! Попридержи немного язык!».
«Попридержу, если ты угостишь меня мороженым! Видишь, вон в том кафе?».
«Но мы же опаздываем на самолет!».
Я потерлась щекой о его плечо:
«Вправду опаздываем или несколько минут еще есть?». Он тут же сдался:
«Ну разве что несколько минут, только поторопись».
Мороженое он заказал мне что надо: целую вазочку шариков разных сортов, политых розовым сиропом и посыпанных толчеными орешками, — Инес никогда мне столько не покупала, деньги экономила. Пока я наслаждалась этой роскошью, Юджин сидел рядом и заглядывал мне в рот. Мне стало его жалко, и я протянула ему ложку с одним шариком, но он отказался. Оказалось, он терпеть не может мороженое, ему просто приятно смотреть, как я его пожираю.
Дальше мы помчались, как угорелые, и я несколько раз отметила, что он превышает скорость, а он отметил, что на мороженое ушло слишком много времени. Но, в конце концов, мы успели к отлету нашего самолета и наспех сдали чемоданы — их у Юджина оказалось два, один с моими вещами, один с его. Я очень удивилась, что у меня так много вещей, но он объяснил, что в Европе еще холодно и ему пришлось купить для меня дубленку и теплые ботинки.
После чемоданов нам пришлось пройти паспортный контроль, — Юджин положил на конторку перед девушкой свой паспорт и мой. Я опять удивилась, откуда у него мой паспорт, но он сказал, что перед тем, как ехать за мной в школу, успел заскочить за ним домой. Вот молодец — я об этом даже и не подумала!
«А мама знает, что ты меня к ней везешь?» — спросила я, когда мы пристегнулись и самолет закружил над тель-авивским пляжем. Юджин пожал плечами:
«Разумеется, знает».
Что-то в выражении его лица мне не понравилось, и я уточнила:
«Знает и не возражает?».
«Как она может возражать, если твоей жизни грозит опасность?».
«Еще как может!».
Я представила себе ее лицо, когда она меня увидит, и по спине у меня пробежал холодок:
«Она будет встречать нас в аэропорту?».
Юджин покосился в мою сторону и обнял меня за плечи:
«Разве ты не заметила, куда мы летим?».
«А куда мы летим?», — в суете отлета я как-то не обратила на это внимания.
«Мы летим в Берлин».
«Но Берлин же не в Швеции?», — протянула я не очень уверенно, у меня с географией всегда были проблемы.
«Берлин в Германии. Неужто вы это в школе не проходили?».
«Мало ли что мы в школе проходили? Не могу же я все помнить!».
Тут стюардесса принесла обед, и нужно было срочно решать, хочу я курицу или мясо, так что я отвлеклась и только после обеда спросила:
«А зачем мы летим в Берлин?».
«Я же тебе объяснял — нам нужно замести следы. Не дай Бог эти ребята пронюхают, что мы удрали в Швецию! Вот мы и сбиваем их со следа».
Сбивать со следа ребят из мафии — это было здорово! Это было даже почище, чем хранить секрет про мафию нищих!
«А почему именно в Берлин?».
«Ни почему. Просто летим туда, куда удалось схватить билеты в последний момент».
«А куда мы полетим из Берлина?».
«Это станет ясно на месте. Мы прилетим, снимем номер в отеле и разведаем обстановку».
Ночевать в отеле — это да! И все же мысль об Инес не давала мне покоя:
«А мама знает, что мы сегодня не прилетим в Швецию?».
«Я в подробности ее не посвящал, не хотел пугать понапрасну. Она знает, что мы должны прилететь, но не знает, когда и куда».
Отель оказался сверхшикарный — сплошной мрамор, стекло и зеркала. В зеркалах отражаются нарядные дамы в длинных меховых шубах и я в своей новой прикольной дубленке. Дубленка — отпад: замша светлая-светлая, а воротник и отвороты из шикарного коричневого меха. Я как глянула на себя во все эти зеркала, глазам своим не поверила — неужели это я?
Юджин усадил меня в кресло и помчался к конторке организовывать нам подходящий номер. Он так долго топтался там, обсуждая что-то с седым господином в черном пиджаке, что я от нечего делать завела дружбу с лежащим рядом пятнистым догом, который сходу в меня влюбился и стал облизывать мне лицо и руки длинным лиловым языком. Когда Юджин вернулся с ключом в руке и повел меня к лифту, дог громко зарыдал и попытался пойти за нами. Его хозяйка, древняя старуха в фиолетовой шляпе, его, конечно, с нами не пустила, а Юджин засмеялся:
«Что, уже успела обольстить бедного пса?».
Все стены в лифте были зеркальные и во всех отражалась я в своей офигенной светлой дубленке — это было зрелище! Мы вывалились из лифта на каком-то бесконечном этаже и пошли по пушистому красному ковру, а высокий негр покатил за нами тележку с чемоданами, — хоть зеркал в коридоре не было, но я думаю, это тоже было зрелище.
Наконец, мы вошли в номер — ничего особенного, не то, что наша квартирка в Чотокве, но тоже не хило: двуспальная кровать, зеркало, двуспальная кровать в зеркале, зеркальная дверь стенного шкафа, такая же дверь в ванную, чернильно-синее окно, отраженная в нем кровать, два кресла, два ночных столика и между ними одна двуспальная кровать с бархатистым покрывалом пурпурного цвета. Я грохнулась на кровать и спросила:
