Макар Троичанин - Да пошли вы все!.. Повесть
Сегодня пятница – самый любимый день недели трудящихся… и нетрудящихся тоже. К обеду некоторые слухи сконцентрировались в локальный пучок и лучом устремились на Ивана Ильича, вынудив окончательно забыть о плодотворном труде. На этот раз регенератор реорганизационных слухов не вбежала, не заорала заполошно, а тихо вошла, остановилась у дверей, устало прислонилась плечом к косяку и неуверенно сообщила всем и каждому, что первым и наиболее вероятным кандидатом на должность завлаба рассматривается не кто-нибудь, а их всеми уважаемый коллега, и показала сощуренными неприязнью глазами на ни в чём не повинного Ивана Ильича. Уважающие коллеги молча и озадаченно уставились на нежданно вместо Божия всплывшего из их болота претендента, попытавшегося пускать невинные пузыри:
- Ерунда! Ты часом не перепутала? Не ослышалась? – рассмеялся он весело. – Может, не завлабом, а президентом будущей академии назначат? – не воспринял всерьёз неудачный розыгрыш непутёвой вертизадки.
Но никто не поддержал его весёлого настроения. Наоборот, лица обманутых сослуживцев всё больше и больше хмурились.
- Тебе что-нибудь конкретное известно? – спросил, наконец, Азарян пресс-мужа, но тот отрицательно помотал головой. – А тебя спрашивали? – напал на обалдевшего от нереальности происходящего Ивана Ильича.
- О чём? – прохрипел тот осипшим от негодования голосом. – Что я, идиот, что ли?
Последнее определение никто оспаривать не стал. На тихий шум пришёл из сортира несостоявшийся кандидат.
- Что делим? – спросил, улыбаясь и завоёвывая электорат.
- Должность шефа, - обрадовал болезненного начальника Брызглов, недоумённо пожимая плечами.
- Кто претендент? – продолжал улыбаться уверенный в себе Божий. – Пиши в список.
- Списка не будет, - прекратил регистрацию кандидатов Азарян. – У нас безальтернативные выборы.
- В пользу кого? – насторожился Михаил Владимирович, убрав улыбку.
- Петушкова! – перекосил спокойное лицо начальника Шматко.
Божий, помедлив, рассмеялся опять, но как-то натянуто.
- Несерьёзно! – высказал своё авторитетное мнение.
Возмущённый недооценкой Иван Ильич хотел было тоже дать достойную оценку сопернику: «Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала!», но усилием железной воли воздержался, предпочитая, чтобы за него говорили другие. Но другие почему-то молчали, предпочитая, чтобы говорили претенденты.
- Откуда такие сведения? – повернул голову Божий в сторону Божией жены, хорошо зная, что она – главная разносчица разных слухов, в том числе и заразных.
- От секретарши деканата, - хмуро ответила Жанна Александровна и добавила для убедительности заразного слуха: - Вчера был научный совет института по кадрам.
Божий постоял некоторое время, не глядя ни на кого, потом повернулся и ушёл без комментариев в сортир. Наступила напряжённая тишина, какая обычно бывает при сборе пожертвований для пострадавших от стихийных бедствий или насилия.
- Нет, - первым нарушил томительное молчание Брызглов, - такое на голодный желудок не переваришь. Я пошёл.
До обеда оставалось полчаса. Другие потянулись за ним, и последней – сорока.
- Не ожидала от тебя, - с брезгливой ненавистью выдавила она общую, как подумалось бедному Ивану Ильичу, оценку самозванца и, хлопнув дверью, тоже ушла, а оплёванный и без вины виноватый претендент даже не посмотрел на её зад. Сам он побоялся выходить, испугавшись искренних и лживых расспросов и поздравлений от знакомых и незнакомых, как это всегда бывает. Пришлось обойтись крепким чаем. Хорошо, что нашёлся сахар для укрепления мозговой деятельности, для переработки инсультной информации. Не веря в слухи он, однако, невольно стал свыкаться с мыслью, что станет научным мальчиком для академического битья, что отвертеться от проклятой должности не сумеет и придётся тянуть лямку организатора вместо того, чтобы заниматься любимым изобретательством.
Шла лишь первая половина послеобеденного часа, а сосредоточенные от новости и обеда сотрудники начали собираться загодя, и никто не ушёл в библиотеку. Первым вернулся Азарян, по-приятельски подсел к столу будущего зава.
- И зачем тебе это надо? – спросил как о свершившемся, жалея в Иване Ильиче толкового учёного, близкого по духу. – Заклюют тебя до смерти, защиплют петушка. Там, - показал глазами вверх, - люди с железными нервами, а у тебя они… верёвочные, да и то надорванные.
- Может, пронесёт? – с надеждой высказал угасающую мысль тревожный кандидат на железную должность.
- Не пронесёт! – убеждённо успокоил Тимур. – Башковитее тебя здесь никого нет.
Вбежал Шматко, подозрительно оглядел сговаривающуюся пару и – к пока ещё маленькому руководителю:
- Иван Ильич, давай я тебе модель лазерного поисковика соберу.
- Я ещё эскиза толком не сделал, - огорчённо отказался конструктор.
Но это не остановило энергичного мастера.
- Вместе додумаем: ты – эскиз, я – модель, - лип будущий коммерсант к будущей научной шишке.
Вошёл, вспотев от спешки, будущий политик.
- Думал, буду на приёме первым, - посмотрел на часы с убежавшей за двойку маленькой стрелкой. Уселся на своё место, помахал кипой листков, охлаждаясь, поправил причёску.
- Ты, Иван Ильич, не тушуйся, - подбодрил увядшего претендента. – Партия тебе поможет. - Вот как раз этого Ивану Ильичу и не хотелось бы. Он вообще не терпел, когда в его дела кто-нибудь вмешивался, особенно дилетанты. Азарян скептически посмотрел на добровольного помощника и ушёл за перегородку. – Не боги горшки обжигают. - Не бог тяжко вздохнул, подумав, что ему-то под силу только ночные горшки с ручкой вовнутрь.
Вплыла, чуть приседая и раскачивая задом, Жанна Александровна. Она цвела ясной улыбкой и совсем не была похожа на ту, что отправилась обедать. Прошествовала под взглядами мужчин до проёма в перегородке, остановилась, повернула голову и, озарив Ивана Ильича голубым сияньем блестящих глаз, сказала:
- Я решила последовать твоему совету. – Чуток помолчала, чтобы он осознал жертву, и попросила: - Ты мне поможешь? – А советчик никак не мог догадаться, в чём требуется помощь и о каких советах она толкует.
Появился на людях, что очень редко делал, предпочитая вызывать в сортир, и нынешний начальник. Он медленным скользящим шагом продвинулся до Ивана Ильича, заставив того сжаться, повернулся, дошёл до Шматко и, обойдя таким образом ускользающие владения, вернулся к двери.
- У нас сложился дружный и, что самое главное, работоспособный творческий коллектив, - сообщил всем, медленно растягивая фразы. – Все молчаливо согласились, ожидая продолжения. – Жалко будет, если он развалится, - и вздохнул с сожалением, представив, вероятно, что и ему придётся отвалиться.
- Более чем вероятно, - высказал тревожащую всех мысль нарисовавшийся в проёме оптимист Азарян. – Такие кардинальные организационные пертурбации никогда не проходят без перетряски и сокращения штатов.
- Ну, это нам не грозит, - поспешил успокоить товарищей будущий находчивый правитель, чувствующий вину и за перетряску, и за сокращение, - Павел Андреевич вот сам уходит…
- Ничего подобного! – быстро возразил Шматко, решив дождаться увеличенных окладов.
- Ты же заявление написал! – возмутился обидевшийся Иван Ильич.
- Никакого заявления нет! – твёрдо стоял на своём Павел Андреевич, отказавшийся от дальних заманчивых стран. – Спроси Михаила Владимировича.
Тот недоумённо пожал плечами:
- У меня – нет.
Покраснев от невольной лжи, Иван Ильич решил выпутаться новым ходом:
- Викентий Алексеевич уходит в политику…
- Это ещё когда будет! – с несвойственной ему стремительной реакцией отказался и Брызглов от неведомых берегов. – Да и будет ли? – засомневался сам, ещё недавно утверждавший без сомнения, что политика – его стезя. – Лучше повременим с моим сокращением.
Красный как рак бедный Иван Ильич сидел и ёжился под расстрельными взглядами ожесточившихся сотрудников, ушедших в глухую личную оборону – они уже начали ненавидеть будущего руководителя.
- Кстати, берусь один полностью обеспечить математическим обоснованием любые конструктивные разработки, - тактично намекнул Брызглов на возможность избавиться от Божией жены.
Но не так-то просто! С шумом и грохотом выскочила из-за перегородки Жанна Александровна, ожгла хитреца синим пламенем и отчеканила, глядя на него в упор:
- Тогда тебе придётся вкалывать не только за меня, но и за Михаила.
Урабатываться за троих Викентию Алексеевичу не хотелось, и он попятился назад:
- Так я не про тебя… я так… вообще…
- Ну, а если вообще, - распалилась обиженная женщина, - то почему бы тебе не присмотреться к некоторым, в частности, не обременённым семьёй? – прозрачно намекнула в свою очередь на недруга Азаряна.
